Системная нежить. Том.2 (СИ) - Кулабухов Тимофей Varvar

— Леонид, — рация оживает тихим голосом. — Танкисты говорят, что до следующего прорыва меньше получаса. Тактическая авиация будет, но сначала даст инсектоидам повылазить побольше, на это уйдет ещё минут десять-пятнадцать. Гражданских предупредили, главный там какой-то инспектор Седов.

— Принял, — без обычных шуточек отвечаю я.

Дорога ныряет вниз, ходовая бронетранспортёра возмущенно скрипит. На развилке притормаживаю, открываю дверь, привстаю. Деревья шумят, откуда запах, откуда пахнет человеческим жильём и вообще — живыми, не понимаю.

Ладно, со злостью грохаю дверью, мои пассажиры испуганно вздрогнули. Еду прямо.

Дорога петляет, пока не выводит меня на перекрёсток, где стоит расхристанный бородатый мужичок. Опытным (от такой жизни) взглядом вижу — на поясе системный меч, системная обувь, в руке двустволка. Современный гибридный вариант. Мужик видит нас, хмурится, потом улыбается (часть зубов отсутствует) и машет свободной рукой.

— Я Митрич! — кричит он, хотя особых для того причин нет. — Вы, значит, подмога от военных?

— Она. Где лагерь беженцев? Готовы к эвакуации?

— Мужики, значит, готовы, а бабы хотят сначала борщом всех накормить.

— Отставить борщ. Где военные?

— Танкисты-то? В поле, это, значит, налево. А там прямо, не поворачивай, значит, чуть в горку, уводишь их, не ошибёшься, значит. Так борща заедешь, значит, поесть?

Выпрыгиваю, распахиваю дверь, жестами зову полководца и портальщика Бара.

— Бара, как рука? Ладно, всё потом. Откроешь портал, пусть местные туда гонят всех военных. Знаешь куда открыть? Помнишь детский садик в паре кварталов от депо? Такой, с каменной стеной, ты ещё сказал, что на твой двор похоже? Туда открывай. Мана восстановилась? Полководец, на тебе контроль, если рядом будут зомби, уводи. Как закончите, топчите к депо и держите оборону вкруговую, не ровен час, что злодеи от бога машин припрутся мстить. Для этого вас возвращаю и оставляю.

— Ну, с Богом, — совершенно не в соответствии с традициями нежити перекрестил обоих, жестами отправил вместе с Митричем к лагерю беженцев. Все трое неохотно топают по дороге к деревне, местный уверенно пожимает руки новым знакомым и немедленно начинает им что-то втирать. Славно, вопросов о их гулизме не возникло у обоих сторон.

Прыгаю за руль. На пассажирское кресло громоздится Джим.

Рация.

— Цезарь, отзовись.

Трогаю. Джим едва не падает, хватается за подлокотник, шипит на гоблинском явно ругательные выражения, которые мне, если повезёт, ещё предстоит выучить.

— Цезарь, ну мать твою за ногу, твоё генеральское величество, отзовись!

— Лень, я тут, ты как и где?

— В двух словах, отправил своего кланового портальщика к беженцам, еду к месту прорыва. Теперь ты позвони и дай им таких люлей, чтобы они, задрав жопу бежали в портал, пока их твои бомбардировщики не накрыли. А то местные хотят сначала плотно похавать борща и вздремнуть.

— Принял, сейчас хвосты накручу. Спасибо, что спасаешь людей, Лёнь.

— Служу Советскому Союзу. И вот ещё что. Я там своих зомбарей оставляю без присмотра. Ты уж пригляди за ними. Посты, охрану, все дела, они ж как дети малые у меня.

— Не думал, что буду брать на попечение зомби. А ты с чего такие речи ведёшь? Опять помирать собрался?

— Не опять, а снова. Конец связи.

На пригорке стоят танк, натуральный такой ординарный Т-90, только весь какой-то в подпалинах, с прикрученными на боках сетками, невесть откуда взявшимися шипами метровой длины, словно над ним уже поколдовал Джим. В задумчивости посмотрел на него.

Танк неуловимо быстрым движением повернул в нашу сторону башню, отчего мне стало слегка неуютно, потом отвернул.

Поле покрыто пропаленными пятнами, буграми, дырами, во многих из которых угадывались очертаниям монстров, некоторые из которых были размером с пузатый автобус. В центре поля со свёрнутой башней немым укором стоял остов боевой машины поддержки танков, второй подбитой единицы техники, о которой говорил Пельштейн, нет на виду.

К тому времени, когда мы подъехали, рядом с танком стоял облачённый в затёртый тёмный комбинезон военный с неимоверно усталыми глазами.

— Аяз. Можно так же Багир. Майор, но давай без званий.

— Леонид, можно Гуль, старлей.

— А это кто? — он указал на гоблина, тот обиженно оскалился. — У нас уже хоббитов ставят в строй?

— Я техногоблин!

— Чудит ваш этот Цезарь. А где эта, подмога?

— Мы и есть пополнение.

Танкист с сомнением посмотрел на меня, гоблин после некоторых колебаний предложил ему сигарету и продемонстрировал свой фокус с поджиганием огня между пальцев. Военный трюк оценил и со вкусом затянулся.

— Первый раз сталкиваетесь с клопами?

Я молча кивнул.

— Существа от пятидесяти до полутора сотен кило, быстрые, прыгучие, вооружены острыми как бритвы лапами. Огнём не плюют, это байки. Зато у них развито коллективное сознание. Если вас видит один, скорее всего — остальные тоже. Способны облепить и забросать землёй технику, способны копать засады, отыскивают слабые места. Лёгкую технику переворачивают. Жертвуют собой не задумываясь. Одно слово — рой. Есть особи, которые плюют ядом, есть летуны, тяжелоходы, но главные — королевы. Клопы предсказуемы до безобразия. Выброс будет происходить строго через один час тридцать девять минут двадцать секунд после начала предыдущего. Всегда четыре серии атаки за сутки, но начальный в произвольное время. Открывают сразу порядка сорока порталов, точнее ещё не посчитали. Один из порталов главный, другие второстепенные. Порталы можно подбить, повредив его кромку, выстрел в середину просто отправляет снаряд в тараканий мир без всякого им вреда.

Тактика простая, сначала через порталы прут клопы-разведка, потом рабочие тащат двух королев, окапывают их. Порталы, как водится, двусторонние. Солдаты и разведка начинают бегать по окрестностям в радиусе семи-восьми километров, тащить всех, кого поймают: людей, не людей, животных, мутантов. Всеядные… это. Кормят мамок. Яйцеголовые из штаба говорят, что, если их не трогать, они строят вокруг королев громадные коконы-дома, где королевы откладывают яйца, оттуда вылупляются новые клопы, которые лучше адаптированы к человеческим условиям. Само собой, мы до такого не доводили, давили их каждый раз. Говорят, в Индии успешные прорывы, в Канаде им холодно, в Африке тоже давят. Это, ваш броневик им будет слишком лёгок. Перевернут… Это… Может у вас есть системные фокусы?

— Есть парочка. В первую очередь, много-много друзей.

— Много? Характер горячий?

— Много, аж кипятком писают.

— Наше гостеприимство справится? У нас в запасе почти сотня снарядов сто двадцать пятых.

— Не надо, Багир, вы в сторонке схоронитесь, поберегите нервишки, тут одни, другие, клопы под ногами, потом фронтовая авиация пошутит, Цезарь договорился, вечеринка в полный рост.

— До глубины два метра?

— В братскую, весь мир в труху.

— А сам?

— Как повезёт.

Аяз скептически посмотрел на нас и кинул бычок за плечо.

— Лады, побудем зрителями. Станем на три четверти в направлении деревушки, стреляем всё, что ползёт, летит и бежит. Работаем без подтверждения и связи. Как увидим мамку, лупим. Кто не спрятался, я не виноват. Понятно? Ну что, мужики, постоим за землю русскую?

— Я гоблин, — нахмурился Джим.

— А я татарин! Когда это нам мешало? — хохотнул Аяз, единым взмахом накинул новенькую шлем-каску из композита и ушёл, не оглядываясь.

Гоблин в задумчивости извлёк из воздуха пачку сигарет, оттуда очередную сигарету.

— Скажи, говорящий мертвец, а с чего ты решил, что я соглашусь драться вместе с тобой?

На краю поля фиолетовым свечением зажёгся портал, потом ещё сразу же два, из каждого вылетело что-то и громкой вспышкой несинхронно хлопнуло. Обучаются, козлы мичуринские. Прикинул, что до очередного тараканьего поезда минуты четыре-пять.