Татьяна Леванова - Сквозняки. Ледяной рыцарь

— Тебя это не спасет! — сказал маль- жТмЙ чик, но Маша уже волокла охапку шкур, ллллл сколько смогла поднять.?

— Стой! — велел Никита. — Держись от нее подальше. Я ей не верю.

— Но она леденеет! Ей холодно! Мальчик сам поднес шкуры к приве-нихе и укрыл ее, как смог. В последний момент Рыкоса рванулась и цапнула его за руку. С коротким криком Никита отпрянул.

— Как вы могли! — воскликнула девочка.

— Ничего, '— Никита замотал руку шарфом. — Я уже был болен. Вы не знали, госпожа сударыня?

— Ах, да, это ты… — поморщилась она. — Ледяной рысарь.

— Скажите, где венцесса? — снова попросила Маша. — Прошу вас!

— Мне уже все равно. — Привениха зевнула. — Но так и быть. Я виновата пеЛ ред тобой, девочка моя. Я заставила тебя О плясать под мою дудку, не давала и шан-л са на спасение — и в благодарность я предала тебя, когда меня саму приперли к стенке. Но ты была хорошей ученицей. И мне казалось, искренне хотела мне помочь, даже осмелилась жалеть меня. Ха! Меня!

Привениха закашлялась. Маша молча ждала, что будет дальше.?

— Ты оказалась лучшей из венцесс, что у меня были. И я жалею, что все так обернулось, правда. Я рада, что ты выжила. Ты хочешь знать, где венцесса — слушай, не знаю только, зачем. Ее мать была больна проклятьем ледяной кости, она спала во льду десять лет. Мой романтичный братец разбудил ее, в поцелуе влив ей в рот какое-то снадобье, переданное его отцу от мага по имени Недодел, Звезды знают, за какие заслуги. Он делал это каждый раз, когда она начинала леденеть, и благодаря этому снадобью она не могла обледенеть до конца.

— Маша, это же наше снадобье! — воскликнул Никита. — Кривуга и кровь однороги!

— О нет, там было более тридцати компонентов, боюсь, его секрет утерян, продолжала привениха, ей становилось трудно дышать, лед добрался почти до ее груди, волосы седели на глазах. — В общем, снадобье кончалось, мой брат рыдал, к несчастью, Калина успела родить дочь — впрочем, тоже больную проклятьем ледяной кости. Мать завещала похоронить ее в глыбе льда, а остатки снадобья споить несчастному ребенку. Наш замок и так к тому времени начал пользоваться дурной славой. Челядь сбежала, страшась проклятья, мне пришлось самой готовить еду и чистить лошадей. А братец забыл о походах, все любовался на свою жену в глыбе льда, да нянчился с девчонкой. Ой, у нее температура упала, ой, подскочила, куда бежать. В общем, я этого не вынесла. Лед подступил к горлу.

— Где венцесса?

— У самого жерла ледяного вулкана, то есть Горы Ледяной угрозы, в старом доме маааагааанееедооодееееллаааа… Раскрытые губы покрылись коркой льда. Рыкоса Гривастая превратилась в ледяную статую. Первые лучи утреннего солнца проникли в зал через окно и успели еще поймать последний отблеск янтарных глаз привенихи.

а

т

Ж Маша постояла немного над приведи нихой, надеясь уловить еще хоть звук,

S потом оглянулась на тело Андрея, по-

«

смотрела на пятна крови на белом полу и? разрыдалась. Взахлеб, отчаянно, как маленькая девочка.

— Тише, все кончилось, — Никита неловко обнял ее и погладил по голове. — Ну ты чего… Попробовала бы расплакаться в Как-о-Думе, я бы тебе такое сказал…

— Какое?

— А с тех пор я на несколько лет в разных мирах старше стал, то есть умнее, — усмехнулся он. — Я шучу, что ты. Все у нас получилось. Мы знаем, где венцесса, скоро будем дома.

— А как мы доберемся до вершины горы? Мы не умеем летать.

— Выйдем во двор, из этого склепа, что-нибудь придумаем, — успокоил ее Никита. — У нас есть магия, в конце концов!

— Что-то я не привыкла на нее надеяться.

Ребята прошли по коридору до главного входа, Никита вышел первый и замер. Потом попытался затолкнуть Машу обратно в дверь.

— Не смотри!

Но поздно, она увидела, А увидев, прижала подрагивающие пальцы к бледным щекам.

Двор усеивали человеческие останки в покореженных доспехах. Их частично закрывал выпавший снег. Теперь стало понятно, обо что они вчера вечером спотыкались.

— Они все умерли! — прошептала девочка. — Она всех убила. Она сказала — я сама вас сожру… Значит, это правда… Она попыталась щелкнуть пальцами.

— Что ты делаешь? — поймал ее за руку Никита.

— Я не хочу это видеть, я хочу их убрать. Очистить двор, как я очистила дракона, как очищаю одежду…

— Это же не грязь, Маша. Это люди.

— Я не хочу это видеть…

— Их нужно похоронить в земле.

— У них нет имен. Их невозможно узнать. И еще там, в зале, Рыкоса и Андрей, ты думаешь, они хотели бы, чтобы

О люди увидели их такими? РЭ

— В замок придут, их всех похоронят. Jq В братской могиле. Не глупи, Маша. Просто не смотри на них сейчас.

В

—| А куда мне смотреть? — девочка Ж отвернулась и вдруг увидела Радугу. Та-% инственная лошадка Шестипалого стоял а смирно у замковой стены, но доспехи на ней были разбиты, попона порвана.? Девочка бросилась к ней. Радуга узнала ее, но особой радости не выказала.

— Мы спасены! — воскликнула Маша. — Она умеет скакать по воздуху!

— Она странно себя ведет, — заявил Никита. — Мне нужно ее осмотреть. Вдруг она ранена? Скажи, ты можешь очистить ее от доспехов?

Словно ветер подхватил жестяную шелуху и рваные тряпки, Радуга вздохнула свободнее, Но под доспехами оказалась не простая лошадь. Это было перламутровое, переливающееся чудо. Без гривы, без шерсти — только безупречный силуэт и сияние.

Ребята осторожно гладили волшебную лошадь. На ощупь она была как фарфор, такая же шелковисто-гладко-тверда я, только теплая.

— Зачем он прятал под доспехи такую красоту? — восхищенно прошептала Маша.

— Я думаю, он сам в свое время натерпелся с шестью папыщми, вот и пря — тал свою любимицу, защищал от чужих глаз. Знаешь, в большинстве своем люди боятся всего необычного. Даже если это воплощенная отвага, как Андрей Шестипалый, или самая настоящая красота, * де*? как лошадка Радуга. Люди часто преследовали тех, кому не повезло родиться как все…

Но все попытки ребят оседлать Радугу кончились ничем. Она вежливо терпела их ласки, но не позволяла даже опереться на ее спину,

— Никита Кожаный, сын кузнеца, много ли ты знаешь о лошадях? — буркнула уставшая Маша.

— Об обычных — достаточно, — отрезал он. — Но эта…

— Как бы ты подружился с ней, будь она обычной?

— Приманил бы коркой хлеба или яблоком.

— Попробовать, что ли, моченые яблоки? — Маша подобрала рысарский шлем и собрала туда все яблоки, что ос-л тавались в кухне. Радуга с достоинст-

0 вом приняла угощение, хотя недовольно всхрапнула, когда Никита забрался на ф нее верхом, Маша сунула лошади в зубы еще одно яблоко, и мальчик помог ей забраться. <82