Алёна Волгина - Дорога до Белой башни

— Ты меня не видел, ладно? — пацан скользнул к ближайшей стене и шустро скрылся со своей добычей за дверью, озарив Аларика на прощанье знакомой светлой улыбкой.

В комнату просунулась встрёпанная полуседая голова, обрамлённая богатым кружевным воротником. Аларик сделал вид, что страшно занят пирожным. Да, и те пирожные тоже он съел. Почему бы кьяри не оказаться сладкоежкой? Голова немедленно убралась обратно.

Значит, вот каков принц Родрик, её брат. Конечно. В лице есть что-то общее с Эринной, порывистый, хваткий и… так по-детски уверенный, что все окружающие всегда будут к нему добры. Ничего, он это перерастёт.

Потом он танцевал ещё с кем-то, разговаривал, улыбался, шутил. Судя по приветливым лицам, гости решили, что кьяри не так страшны, как их малюют. Но с кем бы он ни проводил время, краем глаза он всегда видел Эринну, чувствовал исходящее от нее тепло. Запоминал. Прощался.

Кьяри очень удобно устроился на карнизе лестничной башни, над его головой ярко светила луна, внизу вдоль бруствера прохаживался стражник. Аларика он никак не мог заметить; в окружающей их ночи, кое-где разорванной светом факелов, это было практически невозможно. Ночь была для кьяри родной стихией.

Далеко внизу на улицах Альтарена мелькали огни, слышались отзвуки чьих-то голосов. Город не спал, готовился к завтрашнему празднику. Город внизу деловито суетился, пока Аларик спокойно размышлял. О разных вещах. О своих друзьях, например.

Жаль, он не успел рассказать Эринне, как удалось спастись Валу из Башни. Пожалуй, эта история заслуживает целой песни. Проводив в полёт их с Эринной, Вал уже приготовился дать последний бой паукам, но вдруг обнаружил, что после уничтожения Зеркала они не очень-то рвутся на него нападать. Маг не стал раздумывать, надолго ли у них наступило такое просветление, подхватил вещички и рванул из Серентиса. Пауки настигли его на самой границе, немного потрепали, но в пустыню за ним не сунулись, не дурные. И всё равно, когда Вала подобрали пустынники, он был прилично изранен, истощён и еле дышал.

Пустынники приняли его за некое божество, явившееся из Серентиса, и отнеслись к нему очень почтительно, но врачебной помощи никакой не оказали. Кажется, они полагали, что дух такой мощи должен сам определиться, остаться ли ему в этом бренном теле или отправиться восвояси. Если бы Аларик с Дорианом не забрали его оттуда, волшебник скорее всего бы тихо почил в обстановке всеобщего поклонения.

Аларик вспомнил заодно своего шального «кузена», который по возвращении немедленно вызвал его на дуэль, после чего они помирились. С какой-то стати Дориан считал его погибшим и очень обрадовался, что эта бредовая новость не подтвердилась.

Вал сейчас поправлялся в Терране, тот самом пограничном городке, где началась вся эта история. Аларик с удовольствием предъявил бы его принцессе лично, но строптивый волшебник заявил: он, мол, не девица, чтобы тащить его на руках в Альтарен, и не старик, чтобы путешествовать в паланкине. В общем, Вал отказался сопровождать его в столицу, ограничившись письмом для Эринны, как там Аларик ни расписывал, насколько обрадуется принцесса его приезду. Здоровье его потихоньку шло на поправку, но свои магические способности он здорово подорвал тогда в Серентисе, так что неизвестно было, вернутся они к нему или нет. Из-за этого Вал время от времени впадал в мрачное настроение, и с ним было довольно сложно общаться, но всё равно этот человек был ему дорог. Они оба с Эринной были ему слишком дороги.

Аларик вспомнил о завтрашней церемонии, и задремавший было гнев в его груди снова поднял свою шипастую голову. Он позволил себе помечтать минуту, как было бы прекрасно видеть Эринну каждый день, быть рядом с ней, знать, что она в безопасности. Да, но готов ли он ради этого позволить ей испортить себе жизнь нелепым фиктивным браком и превратить её в мишень для этих двух старых интриганов, Данатора с Файерсом?! Ну уж нет.

Он мягко спланировал на крыльях вниз, мимо почти невидимых в ночи декоративных башенок, мимо каменных пролётов и галерей. Справа в женских покоях замка промелькнули её окна, одно из них ещё мягко светилось. Так велико было искушение взглянуть на неё ещё раз, самый последний — но нет. Заметят, поднимут шум раньше времени. Аларик улыбнулся про себя: в такой поздний час ещё сидит, поди, над документами, хмурит лоб, что-то вычёркивает, переписывает… Что за безобразие, столько дармоедов во дворце — и не могут вовремя загнать в постель одну не в меру ответственную принцессу!

Ничего, завтра, когда выяснится, что опасный жених убрался восвояси, сюда толпой набегут утешители. Отважные рыцари, изящные лорды. Найдётся же среди них хоть один, кто подарит этой девочке всё, что нужно для счастья: защиту, детей… Нормальную семью. Кто-то, похожий на Тиля… хотя нет, это вряд ли.

Его же ждала надёжная лошадь и дорога. И недовольство родичей — ну, с этим он справится. В первый раз, что ли. Примерно через неделю он доберётся до Вала, и они вдвоём обсудят, что делать дальше. Там видно будет.

Пару дней и сорок лиг спустя он всё ещё трясся в седле. Мелкий дождик, привязавшийся к нему с ночи, отнюдь не улучшал настроения. Дорога, как назло, была омерзительно спокойной. Аларик просто мечтал, чтобы хоть какой-нибудь захудалый грабитель восстал из кустов и скрасил ему поездку, но увы. Главный тракт был не только кратчайшей дорогой до Террана, где ждал его Вал, но и основной дорогой, пересекавшей Альту с севера на юг, так что всякие подозрительные типы избегали сюда соваться.

Он выбрал эту дорогу ещё и потому, что вон тот одинокий дуб, к которому он потихоньку приближался, был одним из пунктов «птичьей почты», про которую рассказывала Эринна. Аларик лелеял смутную надежду, что если она догадалась, куда он направится, если улучила минутку написать ему после его бегства… то бишь отъезда, если она вообще захочет с ним разговаривать… Мда, слишком много «если».

У дерева он всё-таки спешился, почти ни на что не надеясь. И когда рука нащупала в дупле маленький свиток, лицо его против воли расплылось в улыбке. «Птичья почта» не подвела.

Аларик, ты просто скотина!!

Я тебя обожаю.

Передай Валу, пусть заканчивает себя жалеть и двигает в Брейль. Есть дело.

Надеюсь, увидимся.

Отдыхавший на ветке молодой голубь увидел, как высокий угрюмый парень, прочитав письмо, вдруг расхохотался и просветлел лицом. Потом он бережно спрятал свиток за пазуху, легко взлетел в седло и, насвистывая, поехал прочь.

Конец