Соправитель для королевы Эльсы (СИ) - Тарьянова Яна

— Ребенок? С чего вы взяли?

— Деревья цветут. На одном уже апельсины появились. Маленькие, зеленые. Почему не сказал? Родовитую ледяную дракайну нашел? Не ко двору мы твоей жене, да, Арх?

— Я не знал! Я был у людей! — потребность бежать, лететь, срочно поговорить с Эльсой подтолкнула к двери. — Точно никто не искал? Даже не спрашивали?

— Нет.

Обожгло болью — вот значит, как… получила ребенка и довольна. Муж больше не нужен. А если захочется второго ребёнка, тогда или приведут, или связь притянет, заставит приползти, униженно повизгивая. Арх вышел на крыльцо, решая: проверить апельсиновые деревья или сразу к ограде?

— Подожди! Ты только вернулся? Новости не слышал?

— Какие новости? Меня не звали, я ей не нужен!

— Арх! — голос дяди посуровел. — Ты многое пропустил. В стране траур. Королева Азалия умерла, да здравствует королева Эльса! Мы вверили нашу судьбу водяной дракайне. Она поведет нас бой против Кенгара. Нам не выжить в изоляции. Впереди война, Арх. Королева Азалия созывала нас на большой тинг. Решение принято почти единогласно — мы будем сражаться крылом к плечу с людьми.

Арх опустился на крыльцо. Несколько десятков слов вновь перевернули картину мира. Сколько всего случилось, пока он бродил по болотам Ясконы!.. Нет, никаких визитов к деревьям. Без него зацвели, пусть дальше цветут.

— Я вернусь, — Арх отошел от дома, чтобы не задеть стену крылом. — Я вернусь, дядя. Мне надо поговорить с моей дракайной.

Конечно, он не оставил вагон на берегу: война войной, а подарки — подарками. Удар о землю не заставил содрогнуться дворец, не вызвал перепуганных криков, хлопанья дверей и окон. Только зашепталась, зашелестела камнеломка, потянула любопытные плети к лужам рассола.

Арх нырнул в знакомую дыру. Открыл незапертую дверь, миновал пустые комнаты, собравшись с духом, поскребся в спальню. Тишина. Рискнуть, войти незваным гостем? Арх жадно принюхался: запах Эльсы изменился. Горечь, много горечи, не апельсин, красный грейпфрут, который Арху однажды довелось попробовать.

Запах заставил встать на колени возле разворошенной кровати, потереться щекой об подушку. Здесь, на этой простыне, спали двое — Эльса и их ребенок.

«Он будет драконом. Ледяным драконом, — старательно добавляя свой запах на подушку, думал Арх. — Я поставлю его на крыло, как положено по обычаю»

Картина: пронзительно синее небо, теплое — не серое, бирюзовое море — была четкой и яркой. Арх раздвоился. Он лежал на горячем песке, рядом с Эльсой и следил за полетом сына. И он же сидел возле кровати и слышал приближающиеся шаги. Движение руки свернуло магию в жгут, растворило доспехи. Эльса вправе его покарать. Если захочет.

Королева излучала усталость и недовольство:

— Уходи.

Арх немного сдвинулся, но не покинул спальню. Эльса обошла его, как мешающую табуретку, улеглась в постель, не раздеваясь, укрылась пуховым одеялом.

«Мерзнет», — догадался Арх.

Нестерпимо хотелось забраться под одеяло, прижаться всем телом, согревая — для того беременной дракайне и нужен дракон. Останавливало опасение: Эльса раскричится, расцарапает ему физиономию, да еще и стражу позовет. Как ни странно, заклинание подчинения пугать перестало. Может быть, страх унялся от запаха беременной супруги, а, может, спокойствия придали стены спальни, видевшие взаимную нежность

Арх решил заговорить на отвлеченную тему — заодно мимоходом похвалить себя.

— Я был у людей. Принес вагон моченых яблок. Бочек с яблоками. Там, за оградой поставил.

— Мне уже доложили, что возле дворца появилась какая-то огромная вонючая дрянь. Опасности не представляет, — Эльса натянула одеяло на голову, продолжение прозвучало глухо. — Вали туда, где был. Без тебя забот навалом.

— Я никуда не уйду, — Арх не хотел нарываться на скандал и стражу, и в то же время не собирался потворствовать заблуждениям своей дракайны. — Я останусь с тобой. Ты ждешь нашего ребенка. Я имею право быть рядом.

— Пошел вон.

Одеяло почти заглушило слабый голос. Арх подождал продолжения, но его не последовало. Чешуя на руке нагрелась, подсказывая: «Не трогай. Она задремала». Арх вышел из комнаты на цыпочках. За оградой, возле вагона, суетился десяток ядозубов, вытаскивавших бочки.

— Куда? Зачем?

Выкрикнуть: «Не смейте!» Арх не успел. Один из вирмов ответил:

— По приказу её величества. На склад короны для помощи малоимущим.

Арх сбегал за пустой вазой для фруктов, набрал самых крупных, самых красивых яблок из разбитой бочки, тщательно выбрасывая солому. Дело Эльсы, как распоряжаться подарком. А его дело — хоть что-то принести в дом супруги. Вазу Арх оставил в пустой комнате. Яблоки пахли резко, сильно, а он откуда-то знал, что Эльсе это может не понравиться.

Эльса ворочалась, стонала. Арх не выдержал, убрал доспехи, влез на кровать — пока поверх одеяла, с краюшку. И тут же получил удар локтем в бок.

— Ты еще не ушел? — супруга потрясла головой, нахмурилась. — Арх, отвали, иначе я стражу позову.

— Я никуда не пойду, — мысль надо было озвучивать неоднократно и терпеливо. — Выкинет стража — вернусь. Я не буду тебе мешать. Чем смогу — помогу.

И тут Эльса сорвалась, закричала, темнея лицом:

— Поможешь? Чем ты мне поможешь? Мою мать убили, отец лежит при смерти. В стране вот-вот начнется голод. Мы заключили договор о взаимопомощи. Я должна возглавить войско и идти в наступление вместе с людьми. Я не могу перелететь через океан — и это бы полбеды, это решаемо. Я не могу обратиться, потому что я вынашиваю ребенка! Как ты себе представляешь помощь? Слетаешь к людям, скажешь: «Давайте годик подождем, наша королева сейчас беременная»? Чем ты мне поможешь, Арх?

Наверное, ей надо было выговориться, выплеснуть криком накопившуюся боль и обиду. Перемены — неотвратимые и страшные — произошли слишком быстро. Эльса, обходившаяся без подруг и наперсниц, с размаху ударилась об стену одиночества, переживала горе, ни с кем не перемолвившись словом.

Появление блудного Арха взорвало молчание, как динамит дамбу. Поток откровений облегчал душу и, одновременно, позволял взглянуть на ситуацию со стороны. Проговаривая слова, Эльса пыталась найти лазейку, выход из тупика.

Пока ничего не получалось.

Люди отказали драконам в поставках продовольствия — не прихоти ради, из-за тени голода, замаячившей над самой Великой Сорошью. Урезать собственные пайки они соглашались только после заключения нового союзнического договора. Сорошь намеревалась объявить войну Ясконе и Кенгару, пойти в наступление — при поддержке льдом и магией с воздуха.

Азалия созвала большой тинг. Борьба силами льда была обречена на поражение. Королеве потребовались ядовитые войска — потомки бунтовщиков, желавших оживить алтари скверны тысячелетие назад. Азалия не рассчитывала, что вирмы, урезанные в правах, помнившие о родичах, сгинувших в Хехильте, ютившиеся в хижинах рядом с запечатанными особняками, добровольно пойдут за ней. Надеялась на королевский зов, мягкое принуждение и голос общей крови. Эльса вышла к подданным, обратившись, сияя ультрамариновой чешуей, разворачивая белые крылья на королевском утесе. Себерт предрекал провал затеи, напоминал, что именно водяная королева карала и миловала бунтовщиков. Азалия верила, что яд, напуганный голодом, примет волю льда и воды. Так и вышло.

Превращаясь перед тингом, Эльса впервые почувствовала странное неудобство. Она с трудом сменила тело, броня зудела, как будто её окатывали кипятком. Крылья чесались, когти задевали камень с неприятным звуком и заставляли морщиться. Эльса решила, что неудобства — следствие волнения. Не каждый день на тинге вершат судьбу мира.

Когда она не смогла сменить форму перед полетом на человеческий континент, Азалия вызвала к ней придворных лекарей. Вердикт вынесли практически сразу.

— Ваше высочество, вы не сможете превращаться в ближайшие девять месяцев, потому что вынашиваете ребенка.