Светлана Велесова - Ученье - свет. Только объясните это темным

Мужчина сложился пополам, схватившись за причинное место.

– Сучка. Ты ответишь за это.

– Я выросла в селе и не с такими кобелями справлялась, – склонилась к его уху, звякнув стаканами в железных подстаканниках, и тихонечко шепнула, – Угомонитесь уже, Семен Петрович, или я пожалуюсь вашей жене.

От волнения бешено колотилось сердце. Развернувшись на пятках, хотела убежать, но вдруг остановилась. Желание сойти на первой же станции неожиданно прошло, сменившись пламенем вдохновения помогать всем окружающим.

– А знаете что? – шагнув обратно к медленно выпрямляющемуся мужчине, улыбнулась. – Давайте–ка, я закодирую вас от пьянства. И в жизни начнет везти, и сделаете жену счастливой.

И не успел Семен Петрович опомниться, как она со всей дури заехала ему в лоб стаканами, зажатыми в руке. Мужик и съехал по стеночке на пол. Зато заклинание намертво впечаталось в его шестую чакру. Оценив начавшие сразу же происходить изменения в его ауре, Ника довольно улыбнулась.

– Вот теперь все будет хорошо.

Аура, будучи грязно–серой, светлела прямо на глазах. Разорванные куски медленно соединялись в целый энергетический кокон, энергия перестала утекать в никуда. И чем больше ее будет, тем меньше будет тяга к пагубным привычкам. Конечно, пройдет не один месяц, прежде чем все слои окончательно очистятся. Главное, чтобы Семен Петрович не сорвался, не запил. И для закрепления эффекта… Ника оглянулась по сторонам. Никому не было до них дела. Вот и хорошо. Меньше свидетелей больше шансов, что ее не будут отвлекать и все получится. Присев на корточки, поставила стаканы на пол и положила ладони на лоб Семена Петровича. От них сразу пошло тепло. Мужчина бессознательно улыбнулся, сполз по стенке еще ниже и вдруг оглушительно захрапел.

От неожиданности она вздрогнула, а потом улыбнулась.

– Девушка, что тут у вас? Перегородили всю дорогу.

Ника подняла взгляд. Над ней стоял мужчина, рвущийся в туалет.

– Человеку плохо. Вы не поможете?

– Конечно–конечно, – мужчина засуетился, кликнул ближайших мужиков, и вместе они оттащили Семена Петровича обратно к жене и уложили на полку дальше спать.

– Огромное, вам спасибо, – женщина принялась причитать о том, как надоел ей этот пьяница, и одновременно благодарить мужчин за помощь. Причем ее благодарность выражалась бутылкой водки, всученной им в руки чуть ли не силком.

Ника только покачала головой и пошла отдавать стаканы проводнице. С такой женой Семен Петрович долго трезвенником не проживет.

Зато на этом инцидент с приставаниями был исчерпан, и до конца пути Семен Петрович ни разу не потянулся к рюмке, хотя женщины продолжали пить. Пару раз она ловила на себе его испуганные взгляды. Мужчина понимал, что с ним что–то происходит, но не знал, как объяснить жене внезапно пропавшую тягу к алкоголю. Ника делала вид, что она тут ни при чем и тихо посмеивалась в подушку, когда Тамара Сергеевна, накладывая пухлую ладонь мужу на лоб, интересовалась, не заболел ли он?

В «N» приезжали ночью. Проводница включила свет в вагоне и стала будить пассажиров за час до остановки. Сонно зевая, Ника сдала постельное белье, скатала матрац и подняла полку. Сумки она собрала вечером. И, подражая Незнайке, легла спать одетой, зная, какая очередь выстроится в туалет.

– Бог мой, Ника, зачем ты тащишь с собой игрушку? – Тамара Сергеевна от удивления на время прекратила трамбовать в пакет последние свои вещи, когда Ника, пользуясь отсутствием тети Маши, извлекла из–под ее полки огромную мягкую игрушку.

– Это пес Барбос, – она помахала женщине плюшевой лапой. – Барбос, познакомься с Тамарой Сергеевной, – и рассмеялась, увидев до крайности изумленный взгляд женщины. Вздохнула и заговорила уже серьезно. – Мне подарила его бабушка. И я, чтобы не скучать по ней, взяла его с собой. Разве он не прелесть?

– Какой–то он… – Тамара Сергеевна не могла подобрать слов, чтобы описать косматое чудо с репехом на ухе. Видимо, в ее понятии, мягкой игрушкой мог быть только розовый слон и куклы в бальных платьях, а не такие вот … Барбосы, – глаза у него добрые.

Ника кивнула и, зажав псину под мышкой и взвалив сумки на плечо, потопала в тамбур, чтобы первой покинуть поезд. За два дня она свыклась с мыслью, что прежней жизни не вернуть, и ей не терпелось вступить в новую, взрослую жизнь. Вот только надо было надеть спортивный костюм и кроссовки, а не маечку, шорты и кеды на тоненький носок. Она совсем упустила из виду, что в другом регионе будут другие ночи, не жаркие, наполненные ароматом мяты, ночной фиалки и спеющих абрикос, а промозглые и холодные. И, кажется, на улице идет дождь. Протерев запотевшее окно, в котором проплывал светящийся редкими огнями огромный город, убедилась, что так и есть. По стеклу стекали косые полосы дождя. На мокром асфальте отражался свет уличных фонарей, и только изредка проезжающие машины подтверждали, что город не вымер и ждет утра, чтобы зажить суетной жизнью, так отличной от размеренной жизни затерявшегося на просторах степи села.

Постепенно тамбур наполнился людьми, сумками, коробками. Кто–то вез с собой еще и лыжи. Несмотря на протесты женщин, мужчины курили. Одна молодая пара пыталась успокоить хныкающего малыша, не желающего просыпаться и норовящего доспать на плече у мамы.

– Посторонитесь, – проводница подвинула людей. Перед ней раздвинули чемоданы, и она, открыв дверь, держа в руке флажок, выглянула наружу. Поезд заходил на станцию.

Сразу подуло холодом, заставив после тепла неуютно ежиться. Малыш заплакал. Юная мама стала его качать, пытаясь успокоить, пока муж искал в упакованных вещах зонт. На вокзале объявили о прибытии их поезда. Народ зашевелился, толкая друг друга сумками, толпился в тамбуре, пока поезд не остановился, и проводница первой не спрыгнула на перрон.

Ника еле протиснулась с сумками и Барбосом в узкие двери и сразу же ступила в лужу. Матерчатые кеды промокли. По голым плечам и руками потекли ледяные капли дождя, и, вжав голову в плечи, она рванула в здание вокзала. Гулким эхом диспетчер объявляла о прибывающих и отходящих от других перронов поездах. Народ толпился, суетился, кто–то дремал в зале ожидания. Пахло шурмой, кофе и жареными пирожками. В круглосуточных ларьках торговали всякой ерундой, которая могла пригодиться в дороге. Ника просто потерялась во всей этой толпе и, выйдя в город с другой стороны вокзала, облегченно перевела дух. Хоть и шел дождь, но все не так шумно. Признаться, она устала от людей.

Выбрав первое попавшееся такси, назвала водителю адрес и всю дорогу до дома смотрела на проносящийся мимо город.