Альберт Максимов - Путь Сашки. Книга пятая

— Так, не знаю, милорд.

— А что это у тебя глаза забегали? Говори, кто видел!

— Миро мог видеть, милорд.

— Миро, это кто?

— Мальчишка мой. Слуга.

— А эти люди, какие они из себя? Солдаты или бандиты?

Бравчен задумался.

— Непонятно, ваша светлость. Одни вроде как солдаты, а одеты как бродяги. Но взгляд у них тяжелый. Опасный взгляд. И руки. Тело опять же. С мечами не расстаются, это заметно. А вот другие — те настоящие бандиты. Наглые, но солдат побаиваются.

— И сколько солдат и сколько бандитов было всего?

— Наверное, с десяток. В харчевне было пятеро, а пятеро на улице. Про тех, кто снаружи сказать ничего не могу, а вот в харчевне… Двое из солдат, один как бы не из благородных даже. А бандитов трое. Двое совсем тупые, а третий ничего, шустрый такой. И наглый. Он и распоряжался. Только не он старшим среди них был. Все оглядывался на тех двоих.

— Ладно, иди пока на кухню, мяса приготовь побольше, а мальчишку, как его там? Миро? Давай его сюда.

Мальчишка лет четырнадцати являл жалкое зрелище. Не успели его подвести к Сашке, как тот упал на колени и, выбивая зубами дробь, подполз к Сашкиным ногам. Кошмар какой — то. Сашка заглянул в его глаза и заметил ужас, заполонивший всё сознание мальчишки.

Парни подняли мальчишку с пола, но разговорить так его и не удалось. При каждом вопросе Миро впадал в какое — то оцепенение, которое, впрочем, не мешало еще активней выбивать зубную дрожь в такт трясущейся голове.

— Зовите опять этого Бравчена, — приказал Сашка.

Когда подбежал, запыхавшись, хозяин, мальчишка стал оседать на пол и, скрючившись, стал слегка подвывать.

— Что это с твоим мальцом?

— Милорд, больной он. Всего боится. От каждого вопроса посторонних людей вот так трясется. Что с ним, ума не приложу.

— Давно так?

— Года полтора, почитай, милорд.

— А может он немой? Без языка? А?

— Как без языка, милорд?

— Проверьте — ка!

Мальчишку подняли на ноги, засунули кинжал внутрь рта. Вот раскрылся рот и внутри него алый целый и невредимый язык.

— Целый, а я уж было подумал. Есть тут такая привычка у некоторых языки мальчишкам отрезать. Вот и приходится таких хозяев… вешать.

Теперь затрясся и Бравчен, зубы которого стали выбивать дробь в такт мальчишке.

— И куда эти люди уехали, видел?

— На запад, милорд.

— Здесь, говорят, пошаливают, людей и раньше убивали?

Хозяин побелел, а мальчишка вновь сполз на пол и принял позу эмбриона. Да что же это такое? Больные все что ли?

— Я спросил, — напомнил Сашка.

— Было дело, милорд, пошаливают. Бандиты, живут где — то в лесу, никто не знает. Мужчин убивают, а женщин, детей, скот уводят и где — то продают.

— И где же продают?

— В Лоэрне, наверное. Я же не знаю. Милорд, пощадите!

— Ладно, идите оба.

Что же получается? Десяток бандитов вот уже несколько лет разбойничает на его земле. Не просто разбойничает, а убивает и продает людей в рабство. Теперь его барона убили, жену с детьми похитили, собираются увезти в Лоэрн. Лес густой. На ночь бандиты туда не пойдут. Пока не поздно, нужно постараться их перехватить. Значит, рано утром, перед рассветом надо ехать на юг и попытаться найти следы похитителей. Тех всего десяток, а у него шестьдесят лучших солдат. Решено!

Гвендел не помнил, когда он в последний раз так волновался. Даже при встрече с Пургесом, что произошла два года назад, когда произошло неудачное покушение на короля, он не нервничал, как сейчас. Хотя тогда решалась его судьба. Он мог не выйти из королевского замка. А сейчас о жизни и смерти речи не идет. О его, Гвенделе, жизни, конечно. Но смерть будет. И не одна, много смертей. Это поле, что лежит перед его глазами, скоро станет красным от пролитой крови.

Разве смогут шесть десятков ларских солдат противостоять двум с половиной сотням его воинов? А еще есть пятьдесят пиренских гвардейцев — лучших солдат Черного Герцога!

Скоро уже будет четыре года, как к нему в руки попал магический артефакт — серебряный череп. Благодаря нему он из простых баронетов, которых в Лоэрне пруд пруди, стал графом. Одним из двух лоэрнских графов — все, что осталось к сегодняшнему дню после захвата Ксандром Каркела и казни его владельцев. Гвендел, теперь граф Снури, давно научился разбираться в пророческих снах. Вот и с этим сном, что приснился в ту зимнюю ночь, он разобрался. Впрочем, разгадка сна трудной не была. Всё просто, всё ясно. Ларский виконт, впрочем, теперь ставший каркельским графом, сегодня днем попадет в засаду, где и погибнет от удара снурским мечом. У Гвендела перед глазами до сих пор стояла ясная картина того сна.

Может ли тот сон не сбыться? Мог, если бы Гвендел не решился на эту вылазку. Ведь пророческие сны сбываются лишь тогда, когда ты сам прикладываешь усилия. И прикладываешь именно так, как рекомендует серебряный череп. Вот если бы Гвендел не осмелился на эту засаду, то и сон не сбылся бы.

Тот сон приснился в разгар зимы. А на следующий день к нему приехал человек из Пирена. Сам граф Бертис, доверенное лицо Черного Герцога. Как утверждают знающие люди, правая рука пиренского властителя. Очень умный и опасный человек, который никогда просто так в гости не поедет. Тем более к лоэрнскому графу. Ведь Пирен находится в состоянии войны с Лоэрном. Правда, военных действий не ведется, если не считать попытку вторжения пиренцев в дни, когда на его графство пошел Эймуд.

Разговор с Бертисом вначале не клеился. Возможно, в этом была вина и его, Гвендела. Он был еще под влиянием странного, но удивительного сна. Не понимал, к чему бы приснился такой сон. И граф Бертис поначалу им воспринимался как досадная помеха для обдумывания ночного пророчества. Но когда пиренский посланец вдруг перевел разговор на Ксандра Ларского, Гвендел насторожился, а сердце вскоре радостно забилось: Бертис почти прямым текстом говорил о возможной гибели главного врага королевства.

И Гвендел понял, почему ему приснился этот сон. Поэтому, как говорят у них в Атлантисе: «Бери быка за рога, а орка — за хвост», Гвендел спросил пиренца напрямик:

— Граф, вы хотите, чтобы я принял участие в охоте на Ксандра?

Гвендел с удовольствием глядел на лицо этого невозмутимого пиренца. Да тот просто опешил! Еще бы! Думал, наверное, как бы сказать поделикатней, помягче, что ли. Зачем раскрывать секреты перед человеком, в решении которого ты не уверен. Мог бы Гвендел отказаться? Наверное, мог бы. Да и не наверное, а отказался бы, если бы не этот пророческий сон. В самом деле, из враждебного домена приезжает посланец и начинает что — то там намекать. Зачем ему ввязываться в какие — то подозрительные авантюры? В его — то положении, когда до сих пор нетвердо сидит в Снури. Кругом родственники, друзья королевских фаворитов, а то и просто непонятно кто, получившие от его величества баронский или рыцарский замок. Одним словом, и без намеков из Пирена у него, Гвендела, собственных проблем выше крыши. Бертис это тоже понимал, но все — таки решил прозондировать, вот и нарвался на неожиданный ответ. А теперь сидит, опешивший, не знает, как и ответить.