Джули Кагава - Железный предатель

В палату заглянула медсестра, увидела меня и нахмурилась, стуча по своему запястью. Я кивнул, и она ушла.

Я встал, жалея, что приходиться так рано покидать ее.

 — Мне пора, — сказал я, пока она сонно моргала. Опустив руку, я нежно убрал волосы с ее лица. — Я вернусь завтра, ладно?

Ее глаза еще раз закрылись, и уже не открылись.

 — Итан?

 — Да?

 — Можешь принести шоколад? Тут отстойная еда.

Я тихо рассмеялся, наклонился и поцеловал ее. Просто мимолетное, легкое прикосновение наших губ, и она снова погрузилась в подушки. Уже заснула. Я наблюдал за ней еще с мгновение, затем повернулся и покинул комнату, пообещав вернуться так скоро, как смогу.

Когда я вышел в коридор, чья-то тень оттолкнулась от стены и двинулась ко мне, преграждая мне путь. Я моргнул и резко остановился, глядя на высокого, темноволосого мужчину, нависшего надо мной, холодные черные глаза подозрительно рассматривали меня. На нем был деловой костюм, который, скорее всего, стоил дороже моей машины, огромные часы «Ролекс» на запястье и аура агрессивного превосходства. Он не выглядел обезумевшим. В этом коридоре помятых, изнеможенных людей, он был высоким и чисто побритым, без единого волоска не на месте или складки на костюме.

Мы смотрели друг на друга, и я сузил глаза. Мне не нравилось, как этот мужик пялился на меня, будто я был дворнягой, бродящей поблизости, и он думал, не вызвать ли контроль за животными. Я уже собирался протолкнуться мимо него, как его губы дернулись в холодной улыбке без тени юмора, и он покачал головой.

 — Итак, — Голос мужчины не был громким или даже враждебным. А безразличным и прагматичным. — Ты он, не так ли? Парнишка, который увез мою очень больную дочь от семьи и ее врачей, чтобы с неделю побродить по Нью-Йорку.

Вот дерьмо. Да вы шутите! Это был отец Маккензи. Очень богатый, очень влиятельный адвокат и отец Маккензи. Отец, который, по ее утверждению, поднял на ноги всю полицию штата, чтобы те искали его пропавшую на неделю дочь.

Я был в беде.

Я не ответил, и отец Кензи продолжал разглядывать меня без всякого выражения. Его голос не изменился; он был все еще идеально разумным, хоть его глаза и приобрели стальное выражение, когда он сказал:

 — Будь добр, объяснись. Скажи мне, почему я не должен выставлять обвинения против тебя за похищение.

Я проглотил едкий ответ, вертевшийся у меня на языке. Несправедливость всей ситуации обжигала мне горло. Он не делал пустых угроз. В свое время я имел дело с адвокатами, хоть все они были государственными защитниками, не под стать отцу Кензи. Если он решит выставит обвинения против меня, я мало что смогу сделать. Мое слово не имело значения; если в дело будут вмешаны копы, кому они поверят — богатому адвокату или головорезу-подростку?

Я сделал глубокий вдох, чтобы охладить свой гнев, и когда я заговорю — не звучать как провинившееся животное, которым он меня считал.

 — Кензи хотела посмотреть Нью-Йорк, — начал я самым разумным голосом, на который был способен. — Она попросила свозить ее. Это было секундное решение, и, наверное, не самое умное, но… — я беспомощно умолк. — Нам нужно было сперва поговорить об этом с вами, и я прошу прощения за это. Но что сделано, то сделано. Вы можете попытаться держать меня подальше от нее, арестовать, все равно. Но я не брошу Кензи.

Он скептически приподнял бровь, и мне захотелось ударить себя. «Клево, Итан. Продолжай бросать вызов мистеру Большая Шишка; это отличный способ избежать тюрьмы». Но он все еще спокойно ждал, пока я продолжу, и следующие мои слова были абсолютной правдой.

 — Клянусь, я бы никогда не сделал что-то, что могло причинить ей вред. Я бы ни за что не отвозил ее никуда, если бы знал, что она окажется тут в итоге.

Он одарил меня уже привычным пустым выражением, не выдавая и намека на свои мысли.

 — Маккензи очень хорошо о тебе отзывается, — сказал он. — Она рассказала, что пока вы были в Центральном Парке, ты подрался с кучкой головорезов, пытавшихся добраться до нее. Она никогда раньше не врала мне, потому у меня нет причин сомневаться в ее словах. Но, я думаю, в данном случае, я должен попросить тебя держаться подальше от моей дочери.

Я моргнул, пораженный его тихой прямотой, сомневаясь в только что услышанном.

 — Что?

 — Я не разрешаю тебе видеться с Маккензи вне школы, — продолжал мистер Сент-Джеймс тем же спокойным, безразличным голосом. — Я не разрешаю тебе звонить ей. Говорить с ней, если это не крайний случай. Если ты подойдешь к нашему дому, я вызову полицию. Все ясно, мистер Чейз?

 — Вы шутите. — Я разрывался между смехом и желанием врезать этому мужику в челюсть. — Вы не можете запретить мне видеться с кем-либо. И желаю удачи с уговариванием Кензи согласиться на это.

 — Да, — подтвердил отец Кензи. — Я знаю свою дочь. И знаю, что не могу контролировать ее действия. Но я могу сделать твою жизнь очень неприятной, мистер Чейз. Именно поэтому я прошу тебя, вежливо, держаться подальше от Маккензи. Думаю, мы оба знаем, что ей от тебя мало хорошего. Думаю, мы оба знаем, что она оказалась здесь — он указал на палату Кензи, — из-за тебя.

Это был удар ниже пояса. Я уставился на него, не в состоянии найти слов для своей защиты или несогласия. Отец Кензи еще на секунду задержал на мне взгляд, затем отошел в сторону.

 — Теперь тебе стоит идти, — сказал он с намеком на предупреждение за ровным тоном. Я сердито посмотрел на него, затем пропихнулся мимо. У меня было искушение послать его к черту, просто чтобы доказать, что он не мог мною вертеть как хочет, но испытывать судьбу на данный момент казалось плохой идеей. Сегодня с этого не будет никакого проку.

 — Подумай над тем, что я сказал, Итан Чейз, — добавил Сент-Джеймс, пока я спешил по коридору, молчаливо злясь. — Я буду защищать свою дочь любой ценой. Не думай, что сможешь бороться со мной. Ты проиграешь, с большими потерями.

Я, не оглядываясь, направился на парковку. В комнате ожидания снова стоял коп, по-моему, он как-то не по-доброму на меня посмотрел. Может, отец Кензи сказал ему что-то, прежде чем разбираться со мной… я не знал. Знал я только одно — этот урод ни за что не удержит меня от встреч с Кензи.

Когда я залез в свой грузовик и захлопнул за собой дверь, мой телефон зажужжал. Выискав его в кармане, я посмотрел на номер и скривился. Мама. Черт, я не позвонил ей, чтобы предупредить о своем местонахождении. Я виновато нажимаю «ответить» и морально готовлюсь к взрыву.

 — Привет, мам.

 — Где ты? — ее испуганный голос резал мне слух. — Я же просила позвонить, если ты будешь опаздывать!