Александр Гейман - Рулетка колдуна

Но Вианор и Трор были серьезны.

— А как выглядела эта игра света?

— Он… по-моему, он был очень большой… с четырьмя крыльями… и сверкал на солнце, но не ярко — как какая-нибудь рыба в чешуе.

— И, возможно, это была она, а не он, — добавил Вианор. Так, так…

— Значит, мне не показалось?

— Вряд ли. Четырехкрылый дракон в серебряной чешуе слишком редкая птица, чтобы казаться просто так.

— Похоже, он — или она — летела на свой остров, — сказал Трор. — В других обстоятельствах не мешало бы там побывать, раз уж мы проходим рядом.

— А что — этот дракон означает что-то особенное? — спросил Грэм.

Вианор ответил не сразу:

— За всю историю Анорины, начиная с Первых, этого дракона видели раза три, и всегда это совпадало с разными потрясениями. Так что очень может быть, что означает. А вот что именно… Кто знает… Разве что у нашего друга Стагги припасена пара табличек, где все написано. Как, Стагга Бу?

— А вот назло не скажу! — тут же вскинулся гном.

— Но, может быть, ты расскажешь нам о моей битве с Сэпиром? — попросил Трор. — Любопытно узнать, насколько точна бывает молва в Анорине.

— Никакая не молва, а сведения из самых первых рук, — живо возразил Бу. — Мой кузен Вагга наблюдал за всем из одной нашей тайной пещеры близ Атлана. Так что я знаю все, как оно было!

— Послушаем? — предложил Вианор Грэму, и тот кивнул.

— В полдень к Главным воротам Черного Города подскакал по южной дороге высокий рыцарь, — начал повествовать гном. — По белому соколу на его щите было ясно, что это сам Трор. Но и не будь этого герба, каждый узнал бы сэра Браннбога, когда он достал меч, — ведь это был знаменитый Ольсинг, меч Трора. Этим мечом сэр Трор трижды ударил в ворота и голосом, который был слышен в самых дальних закоулках Атлана, вызвал Черного Сэпира на поединок, от которого нельзя отказаться.

Гном сделал паузу, окинул взглядом своих слушателей и продолжал:

— Ведь Трор звал Сэпира на поединок смерти и силы, когда победителю достается не одна только жизнь, но память и воля побежденного. Таков устой Анорины, и даже Граф-без-лица — да сгорит он в пламени Тунга! — не имеет власти переступить его.

— Ну, не совсем так, — поправил Трор. — Просто Сэпир рассчитывал победить, вот и вышел.

— Да, Сэпир вышел. Но сначала открылись ворота, и оттуда выступило его воинство. Они стеной выстроились вокруг небольшого поля у Главных Ворот, отрезая сэру Браннбогу пути отхода, и были среди них даже великаны из Иззе. И вот они дико взвыли, и тогда из города показался верхом на огромном звере их гнусный властелин. Но никто не мог увидеть его — глазам представало только большое черное пятно, вроде некого облака, внутри которого сверкали страшные багровые всполохи. Казалось, даже небу стало жутко и отвратительно глядеть на это, потому что оно все заволоклось облаками, и на землю упала тень.

Но рыцаря Трора это не устрашило. Он устремился на врага с Ольсингом в руке, закинув за спину щит. И битва началась, и была столь ожесточенной, что оба противника скрылись из глаз. Столбом поднялась пыль, и из неё проглядывало лишь черное пятно, мечущееся туда-сюда по всему полю, а ещё мелькали всполохи, и слышался ужасный лязг. И так длилось несколько часов, и пока шло сражение, небо совсем потемнело, и оттуда то и дело со страшным грохотом слетали молнии. Ужас охватил даже рать Черного Сэпира, и они все разбежались подальше от опасного места, кроме нескольких великанов и тех слуг Сэпира, что рядом со своим господином утратили всякую способность чувствовать что-либо.

И когда всем уже казалось, будто неминуемо надвигается что-то совершенно ужасное, может быть — вся земля Анорины рухнет на дно океана, когда небеса раскроила такая огромная молния, будто они порвались пополам и с грохотом падают вниз, — тогда вдруг в одночасье все стихло, небо очистилось, и выглянуло солнце. И те, кто мог видеть, увидели, что черная завеса Сэпира куда-то сгинула, и только её клочья тают по краям поля, а к воротам Атлана бежит какой-то пузатый урод, вот только лицо его оставалось прикрыто чем-то вроде черного пятна.

— Хорошее зрение у кузена Вагги, — вставил Вианор.

— Да, и он даже заметил, что позорный трус Сэпир дрожит от страха, а ещё он вопил — то звал на помощь, то молил о пощаде. А рыцарь Трор сел на своего коня, взял копье и устремился вдогонку за беглецом, чтобы пронзить его с ходу. И так был грозен непобедимый воин Браннбог, что никто, даже великаны, не решились бы преградить ему путь. Казалось, гибель мерзкого колдуна неотвратима, но…

Стагга Бу сокрушенно вздохнул, вновь оглядел всех, покачал головой и продолжал:

— Но тут, правее ворот, внезапно открылось видение, и подобного ему ещё не являлось глазам анорийцев.

Вместо городской стены возникла вдруг стена неведомого прекрасного замка, и на балконе его стояла женщина, красоту которой словами передать невозможно. И эта иноземная королевна, не замечая ничего, смотрела куда-то вдаль, — туда, где над зелеными холмами садилось солнце, — но не солнце Анорины, нет, это было изумительное бирюзовое солнце какого-то иного мира. И такой пленительной задумчивостью, таким загадочным покоем веяло от облика этой прекрасной гостьи и от всей дивной картины, что захватывало дух, и нельзя описать чувство, враз охватившее всех. Хотелось не то плакать, не то смеяться от радости… или какой-то особой пьянящей грусти…

— Грэм взгянул на Трора. Лицо рыцаря окаменело, но синие глаза его горели. Серьезен был и Вианор. А Стагга Бу рассказывал дальше:

— А неподалеку от того балкона, на дороге вдоль замка лежал огромный змей, и так казалось, он стережет эту прекрасную госпожу. И откуда-то из замка, а не то из тех зеленых холмов внятно доносилось звучание рожка или трубы — кто знает, на чем играют в том мире. И разве что сама эта музыка могла бы передать невозможное очарование, исходившее от всего этого видения.

И сэр Трор, не мешкая ни мгновения, отклонил своего коня вправо, оставив погоню за вопящим колдуном, и поскакал с копьем наперевес, чтобы поразить того свирепого золотого змея. И когда он был уже близко, все видение внезапно пропало, а рыцарь Трор оказался в западне. На него набросили проволочную сеть, а после ещё одну. Но и тогда рыцарь Браннбог, поднявшись на ноги, пытался прорубиться своим Ольсингом, и тут один из великанов подошел сзади и оглушил его ударом исполинской дубины.

И тогда Сэпир, застывший у ворот Черного Города, расхохотался, и к нему отовсюду стало стягиваться его бежавшее войско. А рыцаря Трора связали и…

— Достаточно, — прервал маг, — остальное мы знаем.