Наталья Цепкова - Точка отправления

Но Лунный цветок слишком хорошо все продумал. И не остановившись перед клятвоотступничеством, не остановился и перед убийством. Так один за другим замолчали свидетели той ночи.

Теперь, когда ему ничто не мешало, он силой взял Элемилу и привел ее в храм Лады. Сестры-королевы были удивлены, снова увидев актицу, но ничего не сказали. Не в их обязанности входило лезть в королевские дела.

Когда Радеслав примчался в Светлоград, то узнал о новой королеве. В тот день лил сильный дождь, и сверкали молнии. Это Огненная молния злился и его ненависти не было конца. Но настал новый день, и Огненная молния поклялся, что исполнит долг клятвы данной Перуну. Он отрекся от имени альвов и принял имя дасу — его отца. Так он стал Ростичерном, черным милордов. Так теперь звучит легенда о Лунном цветке и Огненной молнии. Она не первая, но единственно верная и переданная из уст Элемилы.

Элемила зашла в небольшую комнату, где по середине под небольшой люстрой в виде лилии стоял круглый стол. Она только что закончила разговор с кровными родственниками. Все требовали объяснений что происходит. И впервые в жизни, приходилось врать. Не для того чтобы оправдать того, кто не заслуживает твоего доверия и этого унижения, а чтобы скрыть свой позор. Актица одетая в закрытое платье и теплую темно-зеленую шаль, поежилась, когда на нее глянула королева — мать. Чеслава была мудрой женщиной, и услышав рассказ Элемилы, поблагодарила ее за уделенное время, пожелала маленькому Бреславу удачи и вышла из спальни, а за ней и все тетки и племянницы. И вот сейчас актице предстояло испытать все еще раз. Вот только советники не будут такими же чуткими, как мать Лунного цветка.

— Госпожа, это ужасно! Примите наши соболезнования! Мы готовы помочь всем чем можем.

— Спасибо, Даримил, — голос Элемилы был тихий. Актица осторожно опустилась в свое кресло, рядом с креслом короля и повела плечами, когда невольно глянула влево.

— Да. Но что случилось? Боги редко исполняют свои приговоры. Неужели те слухи, которые ходят по Светлокраю правда?

Актица глубоко вздохнула и обвела янтарным взглядом всех, кто сидел за круглым столом. Нет. Здесь лгать не получится.

— Для начала я бы хотела выслушать эту легенду, — начала она.

Советники переглянулись. После неловкого молчания поднялся Даримил и откашлявшись поведал легенду, блуждающую среди таверн и трущоб…

— Да, это так, — ответила Элемила, когда Даримил сел. Она пыталась отвести взгляд, но каждый пытался заглянуть в эти полные грусти и отчаянья глаза, чтобы понять: неужели она не врет.

Советники зашептали, и не сразу успокоились.

— Да это так, — повторила Элемила, поднимаясь с места, — я понимаю ваше недовольство, и готова в любой момент уехать из этого светлого края. С моим сыном я готова вернуться в Лукоморье, надеюсь, там остался некогда мой дом.

— Ну что вы. Нам грозят волнения, если теперь когда правда ясна, вы уедите из края. Только вы наша королева и госпожа, а теперь и регентша при молодом короле.

Ноги актицы подогнулись и она рухнула в кресло. Как надеялась, что советники выгонят ее. Как хотелось опять уехать в леса Лукоморья и снова зажить счастливо. Но эта призрачная надежда улетучилась минуту назад. Теперь она должна до конца дней жить здесь.

Я всегда думала, что в сказках должен быть хороший конец.

В ее сказке не будет конца. Его просто нет.

Ей захотелось расплакаться, уткнуться в подушку как маленькой девочке, и чтобы все успокаивали. Но теперь она взрослая, и решает чужие проблемы.

— Я вас правильно поняла…, - дрожащим голосом спросила она, но ей не дали договорить.

— Да. Мы просим вас принять бразды правления, пока не подрастет ваш сын, юный Бреслав.

Растерянно Элемила обвела взглядом комнатку. Все радовались. Они видели ее растерянность, смущенность и принимали это как преддверие радости. Каждый из них отдал бы все, чтобы править Светлокраем.

— Хорошо, — ответила Элемила, но не слышала свой голос, перед глазами стояла картинка ее мечты, которая от этого одного слова разбилась в дребезги.

Вздохнув, она поднялась и вышла из комнаты. Малый совет закончился, теперь ее ждут в тронном зале. Сейчас надо решить с той, которую так долго искал Лунный цветок. Сколько лет, она задавалась вопросом: зачем? И вот теперь уже больше никогда не узнает.

Актица одна восседала на троне, рядом с короной. Вид у нее был усталый, и это понятно, от нее только ушли советники, а до этого были кровные родственники царской семьи. Все ждали объяснений, и всем приходилось рассказывать то, что так долго она скрывала. От унижения и долгих расспросов, Элемила очень вымоталась и сейчас измученная сидела и наблюдала, как к ней подходят незнакомка и два лесовика. Они поклонились и встали около первой ступени помоста трона.

— Приветствую вас, — сказала Элемила и поднялась с трона. Долгим взглядом она обвела каждого, — вы, по воле Богов, стали участниками ужасных событий. Но теперь все кончено. Жаль, среди вас нет четвертого, — взгляд ненадолго застыл на лице лесавки, а потом скользнул по полу, — сейчас все закончилось, но могут быть волнения, поэтому вас, — Актица кивнула Видеору и Здеяре, — мы отправим на повозке до дома, а вас, — обратилась она к Наташе, — вернем в тот, другой мир.

— Спасибо, — радостно ответила девушка.

— Но а пока, вы мои гости.

— Можно слово, госпожа, — отозвался Видеор.

— Слушаю.

— Я бы хотел вернуться домой, после того как вы отправите Наташу в ее мир.

— Хорошо. Вы тоже?

— Я бы хотела остаться при Ростичерне, если можно, — отозвалась лесавка и склонила голову.

— Хорошо, — отозвалась Актица, и голос дрогнул, но сглотнув, попыталась придать ему уверенности. Второй раз она произносит слово, которое рушит ее жизнь, и вряд ли построить на этих обломках можно что-то построить. Что-то что зовется семьей.

Элемила сидела как каменное изваяние, еле дышала, такие собрания давались с трудом, и все же она выдавила из себя последнюю фразу:

— Сегодня вечером состоится праздничный ужин в честь нового короля, и я прошу всех троих там присутствовать.

Все трое поклонились, приняв приглашение.

Праздничный ужин был в самом разгаре, и сейчас в тронном зале были пляски. Все уже забыли в честь кого это устроено и веселились от души. Только Элемиле там было душно, и она вышла в сад. Немного постояла в тени деревьев, и быстрым шагом направилась к палатам Жизномира. Ей хотелось увидеть его лицо, его глаза. Понять, что не все потеряно, что хоть какие-то осколки ее жизни можно склеить.

— О госпожа, — поклонившись, поздоровался врачеватель.

— Оставьте нас одних! — приказала Элемила и сердито глянула в сторону Станиславы.

— Слушаюсь, — ответил Жизномир и кивнув девочке, вышел за ней в дверь.

Ростичерн не спал, но и приподняться, чтобы увидеть нежданную гостью, не было сил. Он лежал и ждал пока в его комнату зайдет та, чей голос навсегда останется в его сердце.

— Приветствую вас моя госпожа, — проговорил он и улыбнулся. Элемила остановилась в нескольких шагах.

— Вы живы, это радость.

— И все? Ты ничего мне больше не хочешь сказать?

— Я регентша при моем сыне.

Ростичерн помрачнел, но все же продолжал смотреть на нее не отрываясь. Элемила стояла с высоко поднятой головой и серьезным выражением лица. Поддатые губы, надменный взгляд, холодность тона, но все растаяло в один момент и она как любящая женщина упала перед ним на колени.

— Прости, я должна буду тебя выслать обратно, так решил Малый круг.

— Но мне самому тут нечего делать, вот только…

— Я не могу…я…ты же понимаешь…

— Его сыну уже достаточно….

— Нет. Он и мой сын…а он…все так трудно…Великая Леля не услышала меня если все так трудно.

— Чего же тут трудного, — хмуро ответил Ростичерн, — трудно осознавать, что нет твоей любимой рядом, что весь мир считает тебя предателем, когда ты творишь справедливость. Трудно идти по следу и ждать, чтобы улучить момент. Трудно видеть врага и любимую рядом.

— Замолчи, — глотая слезы, ответила Элемила.

— Нет. Ты не знаешь, что такое трудно. Я так хотел быть с тобой. А ты? Ты же регентша, так прикажи.

— Ты же знаешь, есть закон…

— Ты закон! — грубо бросил Ростичерн, и во взгляде темных глаз читалась уже не боль, а злость.

— Как ты изменился.

— Верно, — отозвался он, — я уже не Радеслав, а Ростичерн, но задумайся, кто это сделал.

— Ты, — плача выдавила из себя Актица.

— Уходи.

Актица вздрогнула и посмотрела на Ростичерна. На Огненную молнию, которого любила. Перед ней лежал он и все же другой. Они оба другие. Ей хотелось возразить, что-то сказать, обнять, поцеловать…

Элемила прикрыла рот, чтобы не вырвались рыдания. Как же было горько, когда обрывается последняя ниточка, за которую так держалась.