Кэтрин Фишер - Оракул

Гермия отступила на шаг. Да Гермия ли это?! Стоящая перед строем Претендентов девушка гораздо выше: это было заметно даже несмотря на роскошный головной убор, ослепительно сверкающий на солнце. Она распростерла руки.

Толпа восторженно взревела, В тяжелое платье Гласительницы были вшиты мириады крохотных стеклянных бусинок; они сияли на солнце, переливаясь тысячами мерцающих радуг. Наряд Царицы Дождя словно промок от сверкающих капелек, и голос, донесшийся из-под золоченой маски, произносящий слова Бога, звенел, будто журчание ручейка. Мирани изумленно распахнула глаза. На другом конце зала встрепенулся Аргелин.

Это был не голос Гермии!

Из-под маски Гласительницы взирали глаза, темные и незнакомые. Они пробежали по шеренге мальчиков, потом скользнули по застывшему в напряженном ожидании генералу. Мирани дрожала, руки стали скользкими от пота. Это была не Гермия!

В дверях, отчаянно ругаясь со стражником, появилась разъяренная Ретия.

«Повелевать дождем нельзя! Она приходит и уходит, когда сама того пожелает».

— Кто она?!

«Та, Кто Избирает, Мирани».

Женщина протянула белоснежную руку. На кончиках ее ногтей дрожали хрустальные капельки. Она двинулась вдоль шеренги, прошла мимо первого мальчика, мимо второго... Толпа затаила дыхание. Мимо третьего. Возле пятого она остановилась.

Никто не издал ни звука.

Она пошла дальше. Шестой и седьмой мальчики в ужасе замерли. Восьмой храбро встретил ее взгляд. Девятый смотрел себе под ноги.

В абсолютной тишине она вернулась к середине шеренги. Пятый мальчик ждал, высоко подняв голову, опустив руки вдоль туловища. Внезапно налетевший ветер шевельнул перья на его маске.

Гласительница бросила взгляд на Аргелина. Гладкое лицо генерала превратилось в застывшую маску.

Потом она протянула руку и коснулась хрустальным ногтем пятого мальчика.

— Внимайте! — молвила она. — Вот он, Бог. Бог вступил в Дом Архона!

Толпа заколыхалась. Кто-то закричал. Снаружи, пугающе громко, зарокотал гром.

Мальчик снял маску, и у Мирани подкосились ноги.

Это был Алексос!

"Откуда ты знаешь? — лукаво произнес голос. — Может быть, они все Алексосы?"

Аргелин издал яростный рев, но он потонул в приветственных воплях толпы. Люди кинулись вперед, простирая руки, протягивая хворых детей. Солдаты, выставив копья, из последних сил сдерживали натиск.

Лицо Алексоса осветилось робкой радостью; увидев Мирани, он улыбнулся, потом поднял глаза на Шакала, в изумлении замершего на переполненной галерее. Обезьянка соскочила с его плеча, и Алексос радостно подхватил ее на руки.

В следующий миг толпа пришла в смятение. В Дом, заслоняя солнечный свет, хлынули солдаты. Аргелин протолкался в круг и схватил Алексоса за руку.

— НЕТ! — завопил он. — Это не Архон! Этот мальчишка даже не был Претендентом! Предательство! Мой народ, вас предали! Не допустим же скверны, а не то Бог разгневается на нас! Слышите голос его гнева?

Загрохотал гром. Ослепительная вспышка молнии выбелила липа и руки, поразила толпу ужасом. Аргелин обернулся к Гласительнице.

— Госпожа, скажи им! Это не Архон!

Она приблизилась к нему, из-под маски властно сверкнули темно-синие глаза.

— Господин генерал, Бог сообщил мне, кого надо избрать. Ты желаешь оспорить его выбор?

Он смотрел на нее, кипя от гнева.

— Знаешь что, Гермия...

Она предостерегающе поднесла к его губам хрустальный палец.

— Я не Гермия!

На какой-то миг Мирани показалось, что сейчас он сорвет с нее маску. Он поднял руку, схватился за маску, но пальцы тут же отдернулись, словно обожглись, дотронувшись до чего-то раскаленного.

Или мокрого...

— Кто ты?! — прошептал он.

— Та, кого должна была изображать Гермия. Царица Дождя...

Грациозно кивнув, она отвернулась, и Девятеро вы строились в круг. Народ расступился, давая им дорогу. Возле дверей Мирани увидела Сетиса, он с жаром махал ей.

— Я этого не допущу! — проревел Аргелин.

Он все еще держал Алексоса, но тут ему на шею опустилась чья-то мощная длань; генерал вцепился в нее, пытаясь оторвать от горла могучие пальцы. Со всех сторон ему на выручку кинулись телохранители. Орфет взревел:

— Еще один шаг — и я сломаю ему шею!

И тихо шепнул Аргелину на ухо:

— На сей раз, генерал, я не оплошаю.

Орфет!

Мирани шагнула вперед, все еще прижимая к себе чашу.

— Оставь его! Алексос избран Архоном! Все закончилось!

Великан язвительно расхохотался, все сильнее пригибая Аргелина к земле.

— Неужели?! Так говорит Бог, так говорит Гласительница, но генерал-то не согласен. Вокруг Города расставлены солдаты. Власть нынче принадлежит Аргелину, госпожа.

Она оглянулась. Народ безмолвствовал.

— Не смотри на них, — прорычал Орфет. — Какой от них прок? Они пойдут за любым, кто командует войском. Кто взимает налоги, следит за колодцами. Я знаю, как мыслят бедняки. Встань за мной, Мирани. И ты, Архон, тоже.

Она неохотно послушалась. Алексос покрепче обхватил обезьянку, и они медленно направились к дверям. Орфет тащил упирающегося Аргелина, сотник и его люди, как тени, следовали за ними по пятам.

Кто-то тронул ее за локоть; обернувшись, она увидела Сетиса.

— Ты мог бы убежать, — с удивлением прошептала она.

Он горестно пожал плечами.

— Поздно, — пробормотал он и кивнул в сторону галереи. Проследив за его взглядом, она увидела, что там, в толпе, стоят его отец, бледный от страха, и Телия.

Внезапный порыв ветра раздул ее платье; она поняла, что вышла наружу. В небе громоздились тучи; то тут, то там сквозь них пробивались ослепительные лучи света.

По площади суетливо бегали люди. На крепостных стенах выстроились стрелки, держа наготове луки с натянутой тетивой. В огромных Вратах толпились солдаты с копьями наперевес. Пути к бегству были отрезаны.

— Орфет, — прошептала она.

Музыкант улыбнулся.

— Не волнуйся. На этот раз я не подведу...

— Но как? Нас всех убьют!

— Вот это, госпожа, я вам обещаю, — процедил Аргелин сквозь стиснутые зубы.

Она обернулась к нему.

— Ты не можешь отрицать волю Бога. Народ тебе не позволит!

— Он не Архон. Выбор был подстроен, и ты это знаешь. Народ поверит мне! — Он холодно улыбнулся.

— Убей меня — и увидишь, что будет.

И тут Орфет застыл на месте, ибо Алексос вышел у него из-за спины и встал возле Аргелина, на открытом месте, держа на плече обезьянку, которая весело теребила его за волосы.

Все копья, все луки нацелились на него.

— Архон! — Голос Орфета был полон смертельного ужаса.