Мэри Стюарт - Принц и пилигрим

Герцогский паланкин несли во главе процессии; по обе стороны от него ехали Алиса и Александр. Когда маленький отряд в полдень остановился подкрепиться, Ансерус принялся настаивать, чтобы последний отрезок пути проделать верхом; чтобы попусту не тревожить своих вассалов, сказал он, хотя Алиса про себя заподозрила, что отец не хочет выказывать никаких признаков слабости перед Мадоком. Но в конце концов герцог согласился-таки завершить путь так же, как и начал, — ведь путешествие и впрямь его утомило. Паланкин, правду сказать, походил скорее на парадный выезд венценосной особы, нежели на носилки больного. Герцог восседал среди подушек, с достоинством выпрямившись; занавеси предусмотрительно отдернуты, дабы все видели, что он полностью и даже великолепно одет, на груди переливается драгоценное ожерелье, а на руке соцветием мелких рубинов сверкает великолепное герцогское кольцо.

Едва кавалькада приблизилась к воротам, Мадок выступил вперед. Он скользнул любопытствующим взглядом по принцу, не выказывая ни опасения, ни даже интереса (значит, слухи о браке до замка еще не дошли, подумала Алиса), затем, уделив ничтожную толику внимания девушке, устремился к паланкину.

— Кузен! Добро пожаловать!

Подобное приветствие уместно было бы в устах родича и равного, но не в устах гостя, встречающего хозяина. Герцог, ответствовав с церемонной вежливостью, протянул украшенную кольцом руку, и Мадок, долю секунды поколебавшись, склонил голову и коснулся кисти губами, а затем вопросил, изображая неподдельную тревогу и возвысив голос так, чтобы слова его были услышаны в самых дальних уголках двора:

— Но вы захворали? Или, может статься, ранены? Ваш посланец ничего нам о том не сообщил. Клянусь богами, дражайший кузен, как удачно, что я оказался здесь и обо всем позаботился…

— Я не хвораю и не ранен, благодарствую. — Холодный голос герцога, в свою очередь, разносился по всему двору. — Только состарился и устаю быстрее, чем прежде. Не подадите ли мне руку?

Вот так герцог, не выказывая никаких признаков недавней слабости, твердым шагом, с достоинством и величаво прошествовал во двор, опираясь на руку своего родича, а спутники его — следом. Людям Мадока поневоле пришлось пристроиться в хвосте. Когда же герцог, взойдя по высоким ступеням, высвободил руку и его тут же окружили слуги и домочадцы, улыбаясь, приветствуя, расспрашивая, Мадоку ничего не оставалось делать, как только уступить дорогу напирающей, ликующей толпе и ограничиться ролью наблюдателя, пока герцог в сопровождении Алисы и юного незнакомца поднялся на верхнюю ступень и развернулся лицом к народу.

Призывать к тишине не пришлось. Всем мужчинам не терпелось узнать, кто этот юный незнакомец в запыленной одежде и с осанкою принца, у бедра которого поблескивает достойный принца меч. И не было в толпе такой женщины, которая не разглядела бы колечка на Алисиной руке, и не отметила бы про себя, как ярко сияют глаза молодой госпожи, и не сделала бы правильных выводов.

А герцог тем временем заговорил — непринужденно, точно обращаясь к друзьям:

— Простите, что буду краток, но я и впрямь недавно прихворнул, да и притомился изрядно, ведь для старика моих лет путешествие — труд непосильный. Но теперь я здесь, дома, вместе с вами, так что чего мне страшиться? Тем паче что у меня для вас великие новости. — Ансерус взял Александра за руку и вывел его вперед вместе с Алисой. — Позвольте явить вам того, кто после меня станет править здесь, в Розовом замке. Он супруг вашей госпожи и моей дочери Алисы, а зовут его Александр. Принц Александр, единственный сын принца Бодуина Корнуэльского и леди Анны из замка Крайг-Ариан, что в долине реки Уай. Нет, еще минутку, добрые люди! Еще минутку! Первым поцеловать мою дочь в щеку и поприветствовать жениха должен мой возлюбленный родич, граф Мадок, тот, кто управлял замком в мое отсутствие. Мадок?

Все было проделано мастерски, под стать победному возвращению в целом. Однако Алиса, подставляя щеку для ритуального поцелуя и наблюдая, как Мадок приветствует Александра, почувствовала, как по спине у нее пополз холодок страха, — вот так у сторожкой кошки шерсть встает дыбом.

А в следующее мгновение были смех, и возгласы, и приветствия, и всеобщее ликование. Алисе удалось-таки, невзирая на поцелуи и счастливые слезы своих прислужниц, пробраться поближе к отцу и напомнить больному о том, что пора отдохнуть и прилечь. Но герцог еще не все сказал, и со временем вновь воцарилась тишина и он смог докончить свою речь.

— Спасибо, друзья мои, спасибо! Думаю, теперь всем нам пора заняться делом. Граф Мадок, еще раз добро пожаловать! Ежели вы уповали на иной итог своего путешествия, мне очень жаль. Я никак не ожидал, что вы прибудете в замок до меня; я собирался сообщить вам добрую новость в письме, дабы избавить вас от ненужных хлопот, но теперь… — Герцог, улыбаясь, развел руками. — Боюсь, что стрелы любви бьют наугад, с нами, как водится, не считаясь, — так что обсуждать нам уже нечего, а мне нечего больше прибавить, кроме, разве, поблагодарить вас за заботу о моих людях в мое отсутствие. Уповаю также, что вы и ваши люди отпразднуете с нами счастливое возвращение.

Мадок, бледный от гнева, тем не менее вполне владел собою. Он попытался было что-то сказать, но герцог, по-прежнему улыбаясь, поднял руку.

— Позже, дражайший родич, мы побеседуем позже, а теперь, с вашего дозволения, мне нужен отдых. — И Ансерус вновь развернулся к толпе. — Слушайте, друзья мои! Когда моя дочь и принц Александр сочетались браком в монастыре Святого Мартина, они дали обет в том, что в полной мере супругами станут в Розовом замке. Так что нынче вечером, ежели дозволите, мы устроим свадебный пир, и прошу всех вас быть на нем гостями! А после того невеста вступит на брачное ложе — здесь, в своем доме, и да пребудет с нею Господне благословение и наша любовь!

При этих словах снова поднялся шум, но ненадолго. Герцог вошел внутрь, а Алиса, зарумянившись, со смехом увлекла Александра следом. Повара же и слуги вдруг вспомнили, как мало часов остается на то, чтобы приготовить брачный покой и свадебный пир, кои сделают честь их госпоже и им самим.

И все это время граф Мадок улыбался не переставая и холодным взглядом следил за происходящим, а люди его застыли на месте, точно солдаты, которым не с кем и негде сразиться. Но вот Мадок сказал несколько слов командиру, и воины его, покинув двор с его веселой суматохой, ретировались в отведенные им покои у башни.

Словно для того, чтобы в ту ночь не утратилось ни единой частицы красоты и радости, луна выдалась полная, и взошла она поздно, абрикосового оттенка, среди бесчисленных ярких звезд. Но ни Алиса, ни Александр луну со звездами даже не заметили, хотя окно их спальни выходило на небо. Причем даже тогда, когда, в самые глухие часы перед рассветом, влюбленные наконец-то уснули, подобно прочим обитателям замка, и луч, угасающий серебром, наискось лег на постель и засиял прямо в глаза Александру.