Олаф Бьорн Локнит - Посланник мрака

– Мы ничем не можем помочь, – не слишком настойчиво запротестовал Аластор, а Эрхард авторитетно добавил:

– Учитывая ожесточенность битвы, исхода ждать недолго. Крайний срок – к полуденному колоколу. Может быть, раньше. Вот только кто победит? Ладно, коли принц Ольтен и мятежники, а ежели Тараск? Герцогиня Эрде, боюсь, в отчаянье возьмет и единым махом высвободит всю Силу Алого Камня… Конан, Просперо, как полагаете, кто возьмет верх?

– Ольтен, – не раздумывая, бросил киммериец. – Его люди великолепно держатся. Если у Тараска не осталось подвоха вроде засадного отряда в тысячу клинков…

– У кофийского выкормыша дело дрянь, – заявил Альбиорикс. – Он топчется на месте. Сейчас атака захлебнется, его легионы отбросят и начнут разметывать по равнине, как гончие – лисицу. А мы отправимся поздравлять нового короля Немедии, Ольтена Первого. Или Нимеда Второго, он вроде собирался взять имя погибшего брата?

Просперо пожал плечами, то ли соглашаясь, то ли в знак того, что битва еще не окончена и преждевременно выносить решения.

И тут громко, нараспев, заговорил Тотлант – про молчаливого, нахохленного стигийца успели благополучно позабыть, так что слова его, звучавшие мрачным пророчеством, заставили собравшихся вздрогнуть:

– Победивших не останется. Не людское оружие предрешит исход сражения, но божественный промысел. Правые и виноватые – всех поглотит огонь иного мира, и призраки будут разрывать плоть сражающихся, и бессильны станут мечи в руках воинов. Еще не наступит полдень, когда…

Конан, Эрхард, Чабела и прочие слушали сие предсказание в полном недоумении. Веллан поднял было руку, дабы красноречивым жестом постучать себя по лбу и высказать, что он думает по поводу спятивших магиков, но его остановил внезапно прокатившийся по Посольскому холму истошный вопль:

– Смотрите! Смотрите! Взгляните на поле!

Шум сражения, ставший за последнее время почти привычным звуком, многократно усилился. Теперь в него вплетались панические вопли.

Невольные наблюдатели из лагеря Семи королей, затаив дыхание, увидели, как на левом, беспрерывно атакуемом фланге обороны сторонников Рокода вскипело месиво пыли, железа и человеческих тел. Щитники Ольтена, до сих пор доблестно отражавшие натиск врага, дрогнули и попятились. Нескончаемый дикий рев, в котором слышались ужас и ликование, повис над полем брани.

Сражение под Демсвартом достигло решающего момента, когда перевес в ту или другую сторону мог зависеть от любой мелочи, вовремя отданного приказа или удачного действия отдельного отряда.

Тотлант Луксурский, придворный волшебник короля Пограничья.

Мои худшие предположения начинали сбываться.

Я мало смыслю в заумных ратных беседах. Вот старые, покрытые шрамами вояки, заслоняющие мне обзор своими широченными железными спинами, знали толк в полководческих хитростях. Они наперебой сыпали звонкими словечками вроде «засадный полк», «атакующая позиция», «обходной маневр», «тактический резерв», а когда мне удавалось выглянуть в щель между стальным оплечьем Конана Киммерийца и сверкающим доспехом бритунийского монарха, я видел лишь…

…как две бронированных черепахи, тяжелая пехота Тараска Эльсдорфа, наглухо прикрытые поднятыми щитами от смертоносного града стрел, взошли на холм и с хрустом врубились в ряды щитников Ольтена.

…как дрогнула земля под чудовищным весом латной конницы некоронованного короля, всадник и конь закованы в железо, наставлены длинные, в четыре локтя копья, и нет силы, способной удержать такую лавину. От необходимости созерцать жуткое зрелище столкновения двух стальных потоков меня уберегли Небеса и крутой склон холма, за которым происходил бой. До нас только доносились крики умирающих, казавшихся неуязвимыми пять ударов сердца назад воинов и коней.

…и над всем этим, над истерзанной грязной долиной – яростное сплетение двух противоборствующих магий, двух Сил. Магия моего отца, ксальтоуна Менхотепа, похожая на серую стальную паутину, неразличимую обычным зрением, и чуждая, страшная магия Алого Камня. Последнюю, наверное, могли видеть даже те, кто не имел к колдовству никакого отношения, столь велика была ее грубая мощь, управляемая неопытной рукой. Долиана совершенно не умела обращаться с доставшимся ей источником Силы. Только это обстоятельство, по-моему, и спасало Менхотепа. Будь юная Эрде чуть поопытнее, битва закончилась бы, даже не начавшись толком. Ну, а так возможности оказались примерно равными: могущество против знания, гибкая рапира против варварской дубины.

Пока пехота Тараска одолевала расстояние до оборонительного рубежа мятежников (вот и я заговорил, подобно нашим воителям – безумие, должно быть, заразно…), на нее несколько раз обрушился ледяной град, вспыхнула, спалив полсотни латников, гроздь огненных шаров (следующую трудами ксальтоуна унесло прямиком на позиции Ольтена, и больше Дана такими шутками не баловалась), пару раз в опасной близости от строя словно гигантская палица ударяла в раскисшую землю – заклятие Тарана, под воздействием коего в щепки разлетелись ворота в Эвербахе. Вещь чрезвычайно мощная, но на больших расстояниях значительно проигрывающая в точности.

Заклятия различных видов Стихийной Магии Долиана сыпала без разбора (в трактатах по волшебству вычитала, что ли? Или в сказках?). Я только поспевал отмечать: вот Ледяная Стрела, вот Дрожь Земли, а вот Дух Костей, отвратительнейшее колдовство, к счастью, не достигшее цели. Демсварту тоже изрядно доставалось – Менхотеп не терял времени зря и не давал противнице ни мгновения передышки.

А потом я услышал Голос. Он говорил моими устами. Что я там напророчил? У Киммерийца и прочих вид стал такой, будто я на их глазах вознамерился перекинуться единорогом или драконом. Веллан явно готовился сказать очередную гадость, касающуюся свихнувшихся волшебников, но ему помешал крик: «Смотрите! Смотрите на поле!» – и все разом обернулись. Туда, где двадцать тысяч кололи, рубили и резали друг друга.

Я тоже взглянул. Оборона мятежников рассыпалась на отдельные островки, состоящие из мешанины клинков и голов. Что ж, у Тараска отыскалась в кармане пакостная неожиданность, о которой упоминал Альбиорикс – три сотни отборных, отлично выученных воинов, краса и гордость Вертрауэна, так называемые «Летучие мыши». По слухам, их натаскивал лично герцог Мораддин Эрде, светлая ему память… Какая злая насмешка судьбы!

Откуда они взялись – в нужном месте, в нужное время?! Сет их ведает. Возможно, в густо насыщенном магией эфире совсем незаметно прозвучало простенькое, но умело наложенное заклятие из тех, какими отводят глаза, или, может, они скрывались до поры в укрытии поблизости от Алгиза. Какая разница? Главное, что они находились там, и каждый стоил пятерых.