Татьяна Лайка - Чужой снег

Шутник он все-таки! И ведь против ничего не имеет, а издевается! Ему самому плохо, так надо сделать такое же всем остальным, чтоб не так обидно было! Это вполне в его стиле…

— Рив, перестань, — вяло сказал я. — Прекращай, надоело. Скажи лучше, она действительно лишняя в отряде?

— Мей, если честно, — мой друг внезапно стал совершенно серьезен. — То мне по барабану, будет она с нами или нет, ведь Гром и Луч тоже хотят с нами.

— А они-то зачем?

— Скучно, говорят, им тут, а с нами можно и попутешествовать, и посражаться…

— И нажраться, — чисто автоматически добавил я.

— А потом говоришь, что это я издеваюсь! — укоризненно покачал Рив головой.

— Так что делать?

— Да что тут делать! Берем! — решительно отрапортовал вампир. — Поможем девушке добраться до дома.

— Тогда решено? — сощурился я в ожидании.

— Решено.

Дверь тихонько скрипнула и в комнате появилась голова Грома.

— Ребят, можно? — и не дожидаясь ответа, он протиснулся весь.

— Рив, ты уже говорил Мейрону? Можно нам…

— Слушайте, я никого не заставляю идти с нами, — тяжко вздохнул я. — Но и не стану кого-то исключать! Каждый идет по своей воле и другие ему не указ! Все понятно?

— Понятно, — улыбнулся велшан. — Пойду Луча обрадую… А, кстати, в нашем отряде прибавилось женского пола?

— Да, но не совсем человеческого, — хитро улыбнулся я. — Она — дриада.

Признаться, я сам этого не знал, пока его величество не растолковало нам с Ривентом, что к чему.

— То-то я думаю, чего это у нее волосы такие с зеленцой и худая она какая-то… — понял Гром. — Пойду что ли познакомлюсь.

На завтра намечался выезд из Камура, к этому времени надо было еще затариться провизией. На ответственное задание по наполнению наших пищевых мешков отправился Рив, как самый заинтересованный. Никто возражать не стал. Тем более, что всем остальным было чем заняться: служители Хозяйки Судьбы начищали доспехи и оружие, я проведал ксаркорнов и тех лошадей, которых Правитель выделил для друзей, отправляющихся в дальнее путешествие.

Рожен и Факел содержались в изумительных условиях! Меня б так всегда кормили! Отъеденные животные тяжко всхрапывали и рычали, показывая белые острые зубы. Рожен приветственно лизнул мне ладонь и оба животных с удовольствием захрустели протянутыми кусочками сахара. Чего-чего, а от сладкого никто из них еще не отказывался!

У проходившего мимо конюха я поинтересовался, кормили ли их мясом. Тот заверил, что мяса было предостаточно и даже попадались куски с кровью. Золотая монетка, легко подпрыгнув, скрылась в ловкой руке конюха. Он заслужил небольшой бонус. А то, что ксаркорны слегка перекормлены, так это ничего — лошади все равно медленнее, а потому на первых порах, когда надо будет держаться скорости лошадей, они придут в норму.

В конюшне больше никого не осталось и вдруг вспомнил, что хотел сегодня еще кое-что сделать… Темная бутылочка блестела под лучами магических фонарей. Кажущаяся черной жидкость густо перекатывалась внутри, маня и заигрывая. Терпение потихоньку иссякло и пробочка с тихим «чпоком» вылетела из тонкого горлышка.

Кровь текла, струилась по губам, обдавая их прохладой. Язык с наслаждением чувствовал этот слегка солоноватый вкус. Багровая жидкость, не спеша, покатилась в горло, насыщая тело и дух, изрядно уставшие за время, прошедшее после последнего приема.

Клыки удлинились, зрачки покраснели… Но уже после первых глотков Жажда отступила, сменившись томным наслаждением. Черная полоса успела пробежать от виска до края глаза, но разум уже взял верх над природой, и ранка после нее почти мгновенно затянулась, оставив лишь розоватый след… да и тот пройдет минут через десять.

Вернувшиеся в прежнее состояние клыки и глаза ознаменовали полное удовлетворение Жажды и я резко захлопнул бутылочку. На свету видно было, что крови осталось ровно половина. Значит, еще на один прием. А потом придется добывать. И судя по намеченному путешествию, нужна будет человеческая — для лучшего эффекта и более быстрого восстановления.

Почти совсем исчезнувшие природные силы вернулись, свежей волной прокатившись по телу. Кровь в жилах стала гуще… мышцы налились, став тверже… взгляд вновь засиял остротой, а обоняние усилилось… слух теперь долго не придется напрягать, некоторое время он постоянно будет таким…

Обращение… надо проверить Обращение!..

Я посмотрел на пальцы — ногти довольно быстро удлинились и превратились в когти. Так, хватит! Я быстро дернул кистью, как бы стряхивая с нее воду, и пальцы вернулись в прежнее состояние. Так, тут тоже все в полном порядке.

Теперь можно со спокойной душой не облизываться на истекающие кровью тела людей и животных еще недели три — четыре…

Я вновь оглянулся: не видел ли кто сего действа. Не то, чтобы я скрывал, просто это довольно устрашающая картина и среди слуг Правителя могли быть и слабонервные. Нет, вроде бы никого…

Рив, наверняка, еще дня три назад выпил норму. Ривент просто терпеть не мог этот вкус, тогда как мне он приятен, поэтому мой друг старался пить как можно меньше, из-за чего бутылочки ему хватало на три раза, в отличие от меня, но он тянул изо всех сил, стараясь отсрочить эту процедуру.

Ему-то это не опасно — он человек, его разум сложен по-человечески, и во время Жажды Рив способен еще некоторое время контролировать себя. Он прикладывается к противной жидкости только тогда, когда назревает опасность Обращения от голодания. Однажды он уже испытал это… и теперь желание загрызть еще кого-нибудь отсутствует. У меня несколько сложнее. Я способен оборачиваться по желанию, усиливать свои чувства слуха, обоняния, осязания, зрения и вкуса, я могу контролировать процесс Обращения, но за это все приходится платить усиленным чувством Жажды. И когда заканчивается Период, я не тяну время, а принимаю «эликсир» немедленно, дабы не допустить никаких недоразумений и не подвергать опасности своих близких. Меня с самого детства так приучили.

Рожен нетерпеливо дернул меня за рукав, ухватив зубами, и ткнулся мокрым носом в раскрытую ладонь. К его разочарованию сахара там больше не было, а нюхать запах и терзать себя любимого он посчитал выше своего достоинства. Поспешно отвернув морду, он заскреб задними лапами по деревянному полу. Лошади испуганно зашевелились в стойлах, кое-кто из них даже попытался взбрыкнуть, но перегородка была надежна.

Ладно, дружище, пора тебе прогуляться. С такими мыслями я отвязал узду от перекладины и открыл калитку стойла, выпуская ксаркорна «на волю». Тот поспешно вышел, опасаясь, что хозяин может передумать. Седло я надевать не стал — и без него сойдет.