Алексей Ефимов - Плащи и маски (СИ)

— Это не все — это только мы! — Гордо сказал Друххук, плюхаясь назад, на свое место рулевого. Орк чуть подкорректировал пробивающее заклятье так, чтобы возможные обломки препятствий не повредили не только пассажиров, но и череп. — Держись крепче, ща ветер в глазницах засвистит!

Начало апогея провозгласил до немочи леденящий душу вой. Такой вой не приснится в кошмарах, его невозможно описать, просто потому, что его невозможно представить тем, кому не доводилось его слышать. И невозможно забыть тем, кому довелось.

— Это что? — испуганно спросила Налинна, замирая на своем месте.

— Гончая Смерти… — Ошарашенно произнес Валек. — Похоже, Сержи не шутил, когда сказал, что достанет старика с того света, если понадобится. Эта тварь — достанет!!! — И добавил уже решительнее — Все по местам! Что бы мы не успели сделать, мы этого уже не успеем!

В следующее мгновение двери общежития слетели с петель. Трудно сказать, от чего эти двери были заговорены, а от чего нет. Гончим Смерти на такие условности в любом случае плевать, как плевать их хозяйке на любые двери.

Вылетевшая из дверного проема тварь действительно напоминала собаку — ту их разновидность, которую меньше всего можно принять за диванную подушечку. Не слишком большая — метр с чем‑то в холке, полупрозрачная, будто сотканная из того же холодного белесого света, напоминающая добермана тварь своим видом заставляла останавливаться сердца. А для тех, кому вида было мало, у нее оставались в запасе и другие методы усмирения.

Вслед за псом мчался Сержи. Взъерошенный, охваченный тем же свечением, темный эльф сейчас куда больше напоминал нежить, чем живое существо. Их с собакой связывали зримые путы, исходящие из пальцев старосты и стягивающих горло пса.

— Ох и не просто же обуздать эту тварь! — С восхищением произнес Валек. — Не просто… Зажигай!!!

В тот момент, когда Сержи вскочил на телегу, котлы взорвались. Ударившие сквозь отверстия многометровые струи пламени осветили давно притихший и обезлюдевший двор общежития и оплавили ворота. Адова колесница сорвалась с места, совершенно игнорируя такие понятия, как разгон и здравый смысл. Для общежития Академии это был тяжелый вечер. Следующим этапом был город…

Если Академия запомнит этот день надолго, то столица не забудет его никогда. Пронзительный вой, леденящий душу, мчащуюся по широкой улице телегу из ночных кошмаров и засевшую на ней команду, которую представить себе не мог никто и никогда.

Начать все же следует с черепа — он двигался первым. Не считая пса. Если бы кость могла улыбаться, то премия за лучшую улыбку года была бы у черепа в кармане… ну или в черепе… Если бы череп мог бы захлебнуться от восторга, то именно такую кончину бы он выбрал, ну а сейчас ни один проповедник загробной жизни не уговорил бы его обменять эти мгновения на вечность, наполненную вином и безгрешными грешницами. Не прекращая восторгаться бытием, череп не забывал разгонять застывших в испуганном ступоре зевак по сторонам. Скорее для формальности — вой несущейся впереди гончей надежно расчищал путь, но все же красочно описанные последствия столкновения заставляли слушаться непослушные ноги, и пока ДТП удавалось избегать. Встреченные лошади были умнее своих хозяев, и совершенно самостоятельно убирались с пути мчащегося на них бедствия, увозя за собой и повозки, и кареты. Череп был счастлив. Не менее счастлив был и Друххук, сидящий в своем рогатом шлеме на месте рулевого. Не слишком сложная система ременной передачи поворачивала подставки, на которых были смонтированы котлы. Может, попрактиковаться было и не лишним, но для прирожденного гонщика такая ерунда, как практика, не играет такой уж решающей роли, особенно в езде по прямой на агрегате, в котором тормозов конструкцией попросту не предусмотрено. Главное — движение! Главное — нестись вперед! Идущий впереди понимал это лучше других.

За спиной Друххука стоял Сержи. Удерживаемый на месте больше магией и руками одногруппников, чем своими ногами, староста был полностью поглощен контролем несущейся впереди твари. На его лице не отражалось сейчас ничего — даже беспокойства о расположенных прямо у его живота рогах орочьего шлема, которые в случае резкой остановки произведут качественную и основательную внутриполостную операцию. В конце концов, темный эльф частично уже был за гранью — только оттуда можно осуществлять контроль за сущностью, подвластной только Смерти.

Темному эльфу на ногах помогали устоять Валек и Хлиис. Другим делом этой парочки был контроль за состоянием телеги. Иными словами — следить, чтобы вся конструкция не развалилась. И если Валек пытался удержать все произведение некроискусства в целом, то Хлиис был сосредоточен на колесах — именно на них приходилась основная нагрузка конструкции. Магическая амортизация Хлииса давала хороший эффект. В результате телегу даже не то чтобы слишком уж сильно трясло. Зубы, правда, все равно грозились вылететь, а разговаривать во время движения было совершенно невозможно.

Дальше сидела Налинна. Судя по расслабленному и отрешенному выражению лица, ее не беспокоила ни тряска, ни обстоятельства их путешествия, ни возможные последствия их вояжа. Дочь жрицы Древа пребывала в глубоком астрале, тщательно следя за тем, чтобы многочисленные наслоения разных школ магии не вступили в конфликт между собой, и не аннигилировали их всех еще в пути. Что поделать — такое случается с разного рода экспериментаторами, забывшими о балансе и контроле. Издержки профессии.

Ехавший рядом Лоувель не отошел бы от своей возлюбленной ни на шаг, даже если бы и было куда. Его роль, как и роль Маури в этой поездке — резерв энергии, которую они должны были направить по наводке Налинны в нужную точку. Кроме того, на них лежала ответственность за мягкую посадку, если что‑то пойдет не так. Точнее, когда…

В задней части телеги ехали Салли, Дуча и Баргез. Именно в такой последовательности. Салли и Баргез колдовали каждый над своим котлом, обеспечивая безумную тягу этому адскому устройству, А Дуча следила, чтобы выдержал металл. Взрыв котла мог поставить эффектную точку в этом путешествии намного раньше, чем того хотелось бы отщепенцам.

Так они неслись по городу, оставляя за собой многометровый огненный след. Все вместе, и каждый в отдельности. Такие разные, и такие одинаковые. Такие талантливые, и такие беспомощные. Вперед. С надеждой, и без оной. С оглядкой на дорогу, и без оглядки на жизнь. Но все вместе, и в одну сторону. И горе тем, кто встанет у них на пути. Не верите — спросите у городских ворот, если соберете их по щепкам.