Марина Дяченко - Привратник

Март уже стоял рядом – бледный, осунувшийся, встревоженный. Попробовал взять Ящерицу за плечи:

– Стель, пойдем…

Ребенок у нее на руках выронил игрушку и завозился возмущенно. Март подобрал куклу и смял ее в руках:

– Ну, пойдем… Пойдем, мальчишка будет капризничать… Пойдем…

Другая рука отстранила его.

– Оставь… – тихо произнес Легиар.

Руал встретился с Лартом глазами. Март потянулся было взять ребенка, но Ящерица не отдала. Так и остались стоять, как стояли – между ними посапывал, пускал слюнки малыш, пытаясь ухватиться за Руалову рубашку.

– Ты… Руал, зачем ты меня… позвал?

Руал опустил голову и увидел свои руки – все это время, он, оказывается, вертел в пальцах золотой Амулет Прорицателя.

Не спрашивай, зачем. Я не могу. Я не могу этого сделать.

Но она заглядывала ему в глаза, знала ответ, ждала и боялась. Ждала и боялась, что он ее… позовет. А он молчал, молчал и смотрел на свои руки.

Каркая, поднялась из рощи воронья стая. Ильмарранену хотелось, чтобы жухлые листья завалили его по самые брови.

Малыш захныкал, и хныкал все громче, пока не разревелся горько и обиженно. Укачивая и бормоча что-то нежное, примирительное, Ящерица тщетно пыталась его успокоить.

Руал поймал проглянувшее солнце на золотую грань медальона. Встряхнул Амулет на цепочке, как игрушку, предложил малышу:

– Смотри, какая цаца…

Ребенок удивился, широко раскрыл еще полные слез глаза, ударил кулачком по медальону, тот качнулся у Руала в руке.

– Давай! – подзадорил малыша Ильмарранен.

Мальчишка ухватил золотую пластинку двумя руками и радостно потянул ее в рот, едва не выхватив медальон у доброго дяди.

– Руал… – сказала Ящерица так тихо, что он скорее угадал свое имя, чем услышал его.

Он поднял ладонь. Ладонь вспомнила тяжесть маленького, юркого, солнцем нагретого зверька, щекочущее прикосновение изумрудной чешуи и крохотных коготков.

Прощай.

Он увидел, как ящерица соскользнула с его ладони и утонула в июльской траве.

Снова налетел осенний ветер, и женщина, стоящая перед ним, горестно опустила глаза.

Он смотрел вслед. Фигурки людей, уходивших прочь, становились все меньше и меньше, пока хилый лесок у подножия холма не поглотил их совсем.

Снова погрузилось в тучи спасенное им солнце.

Погасли блики на поверхности медальона, которому еще предстояло найти своего Прорицателя.

Дорога давно была пуста, но Руал смотрел и смотрел, и глаза его воспалились от ветра, который швырял к его ногам рыжие трупы зеленых листьев.

Потом поднял голову к бешено несущимся облакам.

Он стоял на холме посреди мира, обреченный на вечную горечь утраты и вечное счастье быть собой. Простивший. Прощенный. Человек под небом.

Бесконечная дорога лежала у его ног, но нельзя было понять – то ли он отправляется в путь, то ли наконец вернулся.