Джон Рональд Руэл Толкиен - Хоббит, или Туда и Обратно

— Я принимаю твой подарок, Бильбо Великолепный, — торжественно провозгласил король. — И я объявляю тебя другом эльфов и благословенным. Да не уменьшится твоя тень, а то воровать станет слишком легко. Прощай!

Затем эльфы свернули в лес; у хоббита впереди лежал долгий путь.

По дороге он столкнулся с новыми приключениями и немалыми трудностями. Дикоземье, каким диким было, таким и осталось, да и в те времена там водились твари почище гоблинов; но Бильбо ехал не один и его надежно охраняли: с ним был кудесник, к тому же Беорн прошел большую часть пути вместе со странниками. Так что ничего страшного с хоббитом не случилось. Чтобы там ни было, но к середине зимы Гэндальф и Бильбо миновали Черную Пущу, и дошли до самых дверей дома Беорна, где они ненадолго задержались. Там они весело отпраздновали зимнее солнцестояние, тем более, что отовсюду на пир к Беорну съехались гости. Гоблины с Мглистого хребта были малочисленны и перепуганные насмерть, прятались в таких глубоких пещерах, какие только существовали в горах; варгов совсем не стало, и поэтому люди из окрестных земель собирались без страха. В конце концов, Беорн и сам стал великим вождем в этих краях и управлял обширной страной между рекой и Черной Пущей; говорили, что многие его потомки сохранили способность принимать медвежий облик; некоторые из них были злыми и хмурыми, но многие были душей в Беорна, даже если они были меньше ростом и слабее своего предка. В их дни из Мглистых гор прогнали последних гоблинов, и на границах Дикоземья снова настал мир.

Стояла солнечная и погожая весна, когда Бильбо и Гэндальф простились с Беорном и отправились домой. Бильбо уезжал с грустью: весенние цветы в саду Беорна были ничуть не хуже летних.

Наконец странники выехали на долгую тропу и поднялись на тот самый перевал, где их когда-то схватили гоблины. Рано поутру хоббит и кудесник стояли на гребне перевала и, оглянувшись, они увидели белое солнце, под которым раскинулись далекие земли. Где-то впереди в блеклой голубоватой дымке виднелось окаймленное темной зеленью Черная Пуща. А еще дальше, за лесом, возвышалась Одинокая гора. На ее вершине поблескивал нетающий снег.

— Вот и снег после огня, и даже драконам приходит конец, — вымолвил Бильбо и отвернулся, словно прощаясь с приключением. Туковская половина выдохлась, а Бэггинсова набирала силу с каждым днем. — Мне сейчас хочется только одного — очутиться в своем кресле!

Было первое мая, когда двое всадников подъехали к краю Раздола, где стояла Последняя (а, может быть, с этой стороны и Первая) Светлая Обитель. Опять смеркалось, лошадки, особенно та, что несла поклажу, выбились из сил. И им и всадникам нужно было отдохнуть. Когда они спускались по извилистой тропке, Бильбо услышал среди деревьев пение эльфов, будто бы оно и не прекращалось со времени отъезда карликов; и едва путники въехали на поляну, раздалась песня, похожая на ту же, что и когда-то:

Затем вышли эльфы. Они встретили путников и провели их через реку в обитель Элронда. Там хоббита и кудесника радушно приняли, а вечером собралось немало народу, чтобы послушать об их приключениях. Говорил вообще-то Гэндальф, потому что Бильбо притих и вскоре задремал: во многих событиях хоббит участвовал сам и о многом он рассказал кудеснику по пути из владений Беорна. Но время от времени хоббит открывал глаза и прислушивался к речи Гэндальфа, когда тот говорил о своих делах.

Так Бильбо узнал из разговора Элронда с кудесником, почему Гэндальф покинул карликов возле Черной Пущи: оказалось, что Гэндальф был на Великом Совете кудесников и мудрецов, сведущих в светлых знаниях, и что им наконец-то удалось изгнать некроманта из его мрачной твердыни.

— Теперь, — заключил Гэндальф, — Черная Пуща просветлеет и разрастется пуще прежнего, и, надеюсь, север на многие годы освободится от ужаса. Сожалею лишь об одном: от самого некроманта мы так и не избавились.

— Когда-нибудь и он сгинет, — заметил Элронд, — но, боюсь, это произойдет ни в эту, ни в последующие эпохи нашего мира.

Рассказ о путешествии хоббита и кудесника закончился, но начались другие — предания далекой старины и новые повести, и сказания, которые были почти что забыты, пока Бильбо не свесил голову на грудь и не уснул в уголке.

Хоббит открыл глаза, и оказалось, что он лежит в белоснежной постели, а в окно светит луна. Совсем близко на берегу реки громко пели и смеялись эльфы:

— Эй, веселый народ! — воскликнул Бильбо, выглядывая наружу. — Это который же час ночи? Вашей колыбельной пьяного гоблина будить! А впрочем, спасибо.

— А от твоего храпа проснется каменный дракон за тридевять земель! — рассмеялись в ответ эльфы. — Скоро рассвет, а ты проспал до самого вечера. Возможно, завтра усталость и вовсе покинет тебя.

— Немного поспать в доме Элронда — замечательное лекарство, — сказал хоббит. — Еще раз доброй ночи, друзья.