Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна

— Как же…

— Мы сражались вместе. Земля дала понять, что Третерумк — только наша проблема, но Ахла поступилась принципами. Одно время нам с нею казалось, будто мы не переживем эту войну. Но когда мы расстались, я не знал, что она уносит с собой тебя. Она не сказала. И вот я думаю, что это было. То ли слепая материнская забота, то ли месть лично мне.

— Месть! — сказала Хрийз. — Вы обидели её?

— Она обидела себя сама. Ты тоже женщина, дочь. Никогда не требуй от мужчины поступиться Долгом и совестью ради любви к себе. Ни к чему хорошему привести подобное не может.

Хрийз молчала. Услышанное само по себе подняло громадный ком эмоций, а тут ещё обвинение, весьма нешуточное, упрёк, высказанный не ей, но всё равно задевший, и этот невозможный человек рядом, которого, по совести, следовало бы называть отцом…

— Пойдём, — он легко соскочил с подоконника, протянул руку ей. — Тебе не помешает поужинать, дитя…

Хрийз подумала и осторожно вложила ладошку в руку князя. Рука у Бранислава Будимировича оказалась сухой и горячей, надёжной, как скала. И внезапно пронзило громадное чувство родства: да, этот человек, один из сильнейших магов Третьего мира, действительно приходился ей, Хрийз, родным отцом. Она уже не спрашивала себя, как такое могло случиться. Случилось. Тем более, объяснили как. Во время войны с Третерумком, будь он неладен!

Узкая винтовая лестница вела вниз, вниз, отскакивало от стен эхо шагов, — и вправду, башня. И вправду, замок. Не хватает только длинного шлейфа за спиной, Хрийз в какой-то момент даже оглянулась — под такой древний антураж шлейф просто таки обязан был отрасти сам! Но шлейфа не было, а вместо факелов горели стилизованные под факелы электрические лампы. Третий мир жил магией, но не чурался технического прогресса. Одни трамваи в Сосновой Бухте чего стоили…

— С нами за ужином будет ещё один человек, — предупредил князь, — Мой воспитанник.

Хрийз остановилась. Вот оно! Это то, о чём она подумала? Князь улыбнулся, глядя на неё снизу вверх — стоял несколькими ступеньками дальше, разница в росте свелась высотой подъёма.

— Вы хотите выдать меня за него замуж? — прямо спросила спросила она.

— Стихийного мага-хранителя невозможно выдать замуж или женить против воли, — последовал ответ. — Стихии — неукротимый поток, не терпящий любого, даже самого малого, принуждения. Но это мой воспитанник, мой друг, единомышленник, моя опора. Я был бы рад назвать его сыном…

Намёк был — прозрачнее некуда, она приняла его к сведению, но радостно соглашаться или бешено возмущаться не было смысла. Девушка отёрла влажные ладони о гладкий шёлк платья. В любом случае, она не могла ничего обещать! И не собиралась.

— Тебе придётся принимать наследство, дочь, — серьёзно сказал Бра ниспав Будимирович, — Рано или поздно. Так или иначе. На тебе наш род, род князей Сирень-ка менногорск их. Твой второй ребёнок будет владеть этим замком. В таких условиях тебе понадобятся верные люди. А с верностью во все времена одна проблема: её слишком мало в людях, чтобы разбрасываться ею походя, в угоду каким-то сиюминутным желаниям. Пойдём!

Хрийз осторожно пошла по лестнице, глядя под ноги, и как же ей хотелось, чтобы ступени не заканчивались никогда! Потому что «свет в конце» туннеля пугал своей беспощадностью. Вот сейчас она увидит человека, за которого ей неплохо будет выйти замуж. Какой он? Красивый, уродливый, высокий, низкий, весёлый, мрачный? А главное, как с ним разговаривать. И о чём. Какие-то светские беседы вести… как же, откуда ей, бывшей работнице службы Уборки, знать светские беседы?

А он же ведь не станет слушать про мореходную школу, на что она ему.

Лестница вывела на крьггую галерею с широкими окнами во всю стену, от пола до потолка. Окна разделялись тонкими каменными полуколоннами в ладонь шириной.

Защитный туман стоял вровень с полом, он волновался, перетекал, дышал и жил, свет двух лун — к алой присоединилась белая, — пронизывал насквозь лохматые горбы и уходил дальше, теряясь в мутной непрозрачной глубине. Туман пугал, Хрийз непроизвольно подалась к князю, и тот легко взял её за руку, как маленькую.

Может, она и была малышкой для него, разменявшего, как говорили, уже третье столетие…

Мысли метались, как всполошённые совы. Его воспитанник, он сказал. Его друг.

Правитель Островов стальчк тБови.

Все говорили, что союз Сиреневого Берега с Островами должна была подтвердить свадьба с дочерью старого князя, которая как раз сейчас лежала в коме и не собиралась вставать. Наверное, её всё-та к и признают уже мёртвой. Тем более теперь, когда есть она, Хрийз, пусть и бастард, но он же сам сказал — наш род на тебе…. Мама родная, как это вынести… одно дело, в книжках читать про попаданок в невесты эльфийским королям, другое дело — самой угодить в жернова. И пусть стихийного мага нельзя заставить, что это меняет в конце-то концов. Заставить нельзя, а вот убедить? Найдёт слова, Хрийз это чувствовала всеми позвонками.

Найдёт. Надавит на совесть. А может, и ещё как-нибудь… надавит. Магически, например. Сама не заметит, как зашумит над Сиреневым Берегом свадьба.

Провалиться бы.

Сквозь пол и землю, куда-нибудь, в пропасть, в пекло, в другой мир… Э, нет!

Нет! В другой мир точно не надо. Хватит, один раз провалилась уже.

Попала!

Из галереи коротким коридором они прошли в просторную полукруглую комнату с огромным окном во всю стену, на полу вдоль окна стояли низенькие кажки с какими-то цветами, каменный пол укрывал пушистый ковёр. Свет падал откуда-то сверху, неяркий, тёплый, на удивление уютный. Стоял столик, накрытый на троих. А у окна стоял мужчина-моревич, в белой флотской форме, показавшийся знакомым. Он обернулся, и — кой чёрт показавшийся! Знакомый и есть. — сЧай! — потрясённо выдохнула Хрийз.

И всё вокруг вдруг завертелось, проваливаясь в черноту обморока.

Яшка тревожно заглядывал в лицо, то одним глазом, то другим. Хрийз коснулась пальцами крыла фамильяра, жёсткие перья приятно царапнули кожу.

— Прилетел, — сказал над нею голос сЧая, — Заботливый…

Девушка осторожно села, Яшка тут же сунулся ей под руку, довольно что-то бормоча. Хрийз чувствовала его мысли: сийг был доволен жизнью, собой и хозяйкой, что, прямо скажем, редко с ним случалось.

В комнате, помимо столика со стульями, было несколько низеньких диванчиков, с подушками, на одном из таких Хрийз как раз сейчас и была. Она осторожно спустила ноги на пол, нащупала пальцами туфли. И вдруг поняла, что князя нет, и она со сЧаем одна.

— А где… — на всякий случай она обернулась, убедиться, что всё поняла правильно.

— Ушёл, дела, — коротко объяснил сЧай, чуть улыбаясь, — Просил позаботиться, чтобы ты поела. Встать можешь?

И протянул руку. Хрийз посмотрела на его ладонь, потом на него. Сказала:

— Сама.

Встала, но голова закружилась снова, и сЧай аккуратно поддержал её под локоть. Усадил за стол, сам сел напротив. Хрийз ёжилась от его взгляда и молчала, не зная, что сказать. Если вдуматься, могла бы и сама догадаться. Или у людей спросить. В библиотеке прочитать! Это другой мир. Если правитель большого государства лично мотается с военным флотом, значит, тому есть причина.

Магическая, скорее всего. Такая, совладать с которой может только он, а больше никто. Риск и обязанности прилагаются.

«А я ему рубашки вязала», — с тихим отчаянием думала Хрийз, — «На свою голову…»

сЧай и сейчас был одет в одну из тех, связанных тогда по весне, Хрийз видела вышитый ворот, выглядывавший из воротничка кителя или как это называется тут у них. Служебная одежда. Белая морская форма со знаками различия. Ну, знаки-то эти хотя бы могла в библиотеке посмотреть, а? Не сидела бы тогда здесь рыба рыбой.

Вспомнился вдруг далёкий солнечный день когда она, скромная работница Службы Уборки, смотрела издалека на парад, на то, как встречали островных моревичей и их предводителя… Маленькая — с такого расстояния! — белая фигурка вскидывает к небу кулак и толпа отвечает восторженным рёвом… Хрийз помнила себя, растерянную, маленькую, такую беспомощную в новом, беспощадном к попаданке-сироте мире. Год. Прошёл всего год, ну, чуть больше… Год и половина осени. А как всё изменилось.