Герои Вопреки. Часть I (СИ) - Заров Антон

Отступнику, тем более давно мертвому, лучше бы, наверное, держаться от родных пенатов подальше.

Вздохнув, Толя снова невольно поморщился от того, что во время чтения книги, образы и надписи в голове были на том же чуждом языке и это воспринималось уже почти как должное.

Другое дело воспоминания. Смутно, но помнилось, что обозначают те или иные короткие записи в журнале. У него даже было по их поводу какое-то свое мнение. Что уже точно было странным и довольно пугающим.

Одно дело, когда ты своими мыслями взаимодействуешь с миром и совсем другое, когда мир забирается к тебе в голову и подсказывает значение каких-то закорючек, да еще и ложные воспоминания под них подводит.

Чувствуя, как коченеют пальцы, мешая сосредоточить мысль, захлопнул журнал, махнувший кисточками. И поспешно выдернул карту из складки рабочего кафтана, о которой вдруг вспомнилось, как о последнем средстве прояснить свою текущую судьбу.

Сперва решил, что ее нужно перевернуть обратной стороной. Пергамент был чист и только в самом центре была маленькая точка. Его местоположение.

Увитый рунами по ободку, свернутый во много раз квадрат карты, еще не увидел глазами новоявленного владельца ни единого ориентира, кроме белого снега, пронеслось в голове запоздалое осознание.

Нервно хмыкнул и оглянулся назад, вглубь пещерки. С холодом, морозящим сами чувства, ожидая увидеть там тупик. Взгляд мазнул по низкому, в самый раз для нынешней комплекции, проему. Явно рукотворному, хоть и грубо вытесанному в природной скале.

И сразу отпустило, неизвестность снова отошла за пределы видимости, уступив место бурной деятельности. Раккар часто задышал, пуская белые облачка пара, когда понял, что задерживал дыхание.

Засуетился, на четвереньках забираясь вглубь прохода в пещере. Мельком отметил, что пол стал почти ровным и потертым, будто брусчатка по которой часто ходят.

Далеко забираться не стал. Чем дальше от слабо освещенного выхода, тем хуже было видно. Низкий коридорчик завернув за угол, образовывал небольшое полукруглое помещение, напомнившее ему караулку из года, проведенного в армии.

Видимо само это гнездо на вершине было наблюдательным постом, а значит сообщалось с жилыми коридорами.

Холод вдруг совсем отпустил. Потеплело уже, когда стих ветер. А новое тело, оказавшееся вполне приспособленным и к холодным камням, и к горному воздуху, быстро адаптировалось в безумно экстремальной, казалось бы, ситуации.

Нащупав в безразмерной сумке пару поленьев и трут с огнивом причудливой конструкции, расслабился еще больше, принявшись разводить костер. Складной нож, откидывающийся на пружинке, нашелся в одном из карманов.

Дальше руки делали все сами собой. Настругать щепок, поскрести лезвием древесные волокна в мелкое кружево, сложить из всего этого подобие гнезда. И, едва дыша, шуршать кресалом, высекая снопы неожиданно густых искр.

Через минуту, глядя в свете небольшого костерка на собственные пальцы, Толя отрешенно отмечал для себя их ловкость и подвижность, начисто позабыв о негативе последнего часа. Он твердо решил выжить и неделю, и месяц, и три, несмотря ни на какие препятствия. Звучит конечно не как план, а как в старом фильме: «жить или умереть, пытаясь».

Отметил для себя, как совершенно незаметно и естественно, отчаянное настроение сменилось деловитой угрюмостью. И вздрогнул, оценивая эмоциональные качели критически и мимоходом пытаясь разобраться, кто тут паникует на родном чердаке, а кто спокоен и деловит.

Косо заглянув вглубь расширяющейся пещерки, подумал о том, что возможность в теле гнома подолгу не есть и не пить, а также не спать, может и просто продлить агонию, если он потеряется внутри горы.

Ведь пещера выглядит заброшенной норой с грубо выдолбленным ходом наружу, где толстенный слой каменной пыли отмечал лишь его следы.

Но даже добравшись до гномских поселений, ждать от них чего-то хорошего изгою не стоит. А то окажется он в очередной раз добровольцем в каких-нибудь экспериментах. На этот раз уже не столь «добровольно».

В одиночку же выбраться с вершины горы без соответствующих умений и альпинистских приспособлений, хоть бы самых примитивных, у него шансов и вовсе никаких нет. После смерти он появится скорее всего в том же самом месте, где и в первый раз.

«Мда, если в пещере не горит освещение и не видно следов жизни, значит там с высоким шансом заведутся какие-нибудь твари. Сперва поменьше, затем покрупнее и позлее, — подсказал более опытный голос в голове.»

— Экосистема же, ключ на сорок им всем в… коленвал, — скомкано закончил он мысль вслух.

Встал на ноги и флегматично достал из догорающего костра палку. Путем нехитрых манипуляций с ней, заготовил щепки-лучинки для освещения.

Осторожно выдвинулся по узкому туннелю, на встречу с нарисованными чужим воображением тварями. Естественно воображением ненавистным и извращенным, а каким еще оно может быть у очередного создателя ролевых игр.

***

Узкий тоннель сменился овальным коридором, а тот в свою очередь влился в разветвленную сеть естественных пещер и рукотворных проходов.

Часто приходилось натыкаться на завалы или грубую кладку, которые закрывали проход в отдельные отнорки или целые пещеры, судя по гулкому эху от удара по ним.

Пару раз Раккар натыкался на тоннели, ведущие куда-то вниз. Но довольно быстро ему пришлось расстаться с надеждой что они ведут к подножию горы. Стены тоннелей обледенели, а воздух там промерз настолько, что обжигал даже грубую кожу гнома.

Видимо это были морозильные колодцы, вытягивающие холодный воздух из вентиляционных пещерок, благодаря чему в основных пещерах поддерживалась приемлемая температура.

Пещерная сеть все время ветвилась и меняла направление как по высоте, так и по горизонту. Если бы не карта, то он бы потерялся сразу же, как перестал видеть свет от выхода на вершину.

Спустя пару часов блужданий, Толя уже изучил ближайшие комплексы из пещер да заброшенных выработок вдоль и поперек. За это время он не встретил вообще ничего живого. Даже плесени или мха.

Наструганных лучин было вовсе не бесконечное количество, так что он с каждым шагом торопился все быстрее, понимая, что без света ему в подземелье ничего, гхм, «не светит».

Наконец стены туннеля разошлись в стороны, выведя его в широкую пещерную залу. В одном из углов которой капала вода, а из другого он вдруг ощутил странный грибной запах. В животе протяжно заурчало, давая понять, что возможность долго продержаться без еды вовсе не означает, что тебе не захочется есть.

Суетливо дернувшись в ту сторону, довольно быстро нашел на камнях россыпи характерных бурых шляпок. Хотя, вопреки ожиданиям, собирать грибы было неприятно.

Поначалу он их не различал и часто хватал скользкие, липкие шляпки, сминавшиеся под пальцами, и брезгливо вытирал потом их о штанину, устало матерясь.

Со временем, по его желанию, начинали всплывать в памяти образы съедобных, либо ядовитых, либо скользких грибов. Что уже совсем не пугало своей странностью, а воспринималось как данность:

«Ну, помню и хорошо.»

Воду пришлось собирать по капле, используя камень с углублением посередине, навроде чаши. Благо Толя просто оставил его под сталактитом, с которого стекал конденсат, и пошел по кругу пещеры, обшаривая каждый булыжник и подозрительный блеск на стенах.

Углубившись и еще дальше, он наткнулся на груду странных черных камней, сваленных на высоту его роста в явно рукотворной нише. Сперва даже прошел мимо, но совершив круг и не найдя ничего более выдающегося, встал напротив этой груды с самым задумчивым видом.

Почесав торчащую густыми пучками бороду, внимательно вгляделся в черные камни и резко отпрянул от неожиданности, когда в голове отчетливо прозвучала отстраненная мысль:

«Уголь. Дрянной.»

Не дождавшись подробностей, новоиспеченный гном хмыкнул и, недолго думая, подобрал лежавший у ног матово поблескивающий булыжник да с размаху треснул им по стене, отколов небольшой кусок черневшего в свете лучинки угля.