Теодор и Бланш - Митюгина Ольга

Теодор сжал руками голову.

— С моей истинной внешностью… Марш, пощади меня! Верни мне красоту! Накажи меня как-нибудь иначе!.. Сделай меня хоть миловидным, Марш!.. Я не могу быть таким уродом… Я не могу, я не должен быть таким…

— Не хнычь! — безжалостно ответила волшебница. — Отныне каждый день ты будешь приходить сюда и смотреться в зеркало! Как раньше.

— Но…

— И посмей только возразить!

Голова Теодора поникла.

— Да, Марш…

— Есть кто-нибудь в этом замке?.. — раздался вдруг в гулкой тишине пустых залов незнакомый мужской голос, полней недоумения.

Герцог вздрогнул. Марш жестоко усмехнулась.

— А вот и кто-то из свиты ее высочества пожаловал… Что же вы не идете встречать гостей, милорд? Ведь, возможно, в образе принцессы Изабеллы приехал ваш шанс. Неслыханное везение, правда?

— Выйти к людям так… Таким…

— Ступайте! — гневно приказала хозяйка.

Юноша печально вздохнул и покинул бальный зал, низко опустив голову, чтоб спрятать лицо. Довольно скоро он вышел на грузного мужчину в одежде цветов ее высочества. Тот недовольно стоял посреди трапезной.

— А! Хоть кто-то из слуг! — воскликнул вновь прибывший. — Передайте герцогу, любезнейший…

— Я и есть герцог, — выдавил Теодор, не поднимая головы. Мужчина опешил.

— Что? Пыльное, грязное платье… вы…

— Одежду можно сменить, — невнятно пробормотал Теодор.

— Вы без шпаги…

— Ну и что? Я же у себя дома, — почти прошептал его светлость.

— Но герцог Теодор де Валитан — один из прекраснейших дворян королевства!

Герцог не смог сдержать сдавленного рыдания.

— Был…

Мужчина отступил на шаг. Теодор глубоко вздохнул.

— Вероятно, вы хотели мне сообщить, что приехала ее высочество?..

— Да… но…

— Вы видели… грозу?

— Грозу? О да! Принцесса так испугалась… В буре было нечто неестественное, да и этот свет, окативший нас… — придворный осекся, поймав себя на том, что разговаривает с этим подозрительным типом, как с равным. И тут раздался звонкий, нетерпеливый женский голос:

— Где же все-таки Теодор?

На пороге трапезной стояла хрупкая высокая девушка в белом платье и с алмазной королевской диадемой на белокурых волосах. Ее светло-голубые глаза казались насквозь промороженными. И как она была хороша! Герцог зажмурился от боли, пронзившей сердце.

— К вашим услугам, ваше высочество, — взяв себя в руки, учтиво поклонился он.

Его коронованная ровесница посмотрела так, словно юноша протянул ей дохлую крысу.

— Вы — де Валитан?.. — она надменно вскинула голову. — Ваш портрет очень льстил вам! Я не удивлена теперь, почему нам навстречу попадались толпы бегущих людей. Странно, что от такого господина не убежала мебель. Так-то вы готовились встретить свою принцессу?

— Надеюсь, вы извините меня, ваше высочество. Со мной случилось несчастье…

— Меня не интересуют оправдания!

— Я попал в беду, ваше высочество!

— Вот как?

— Но если вы пожелаете остаться…

Изабелла безжалостно, презрительно улыбнулась.

— С таким страшилищем, как вы? Ни минуты! Надеюсь, что никогда не увижу вас и при дворе. Возмутительно!

— Но за что?! — с мукой вскричал Теодор. Принцесса не ответила.

Вскоре во дворе прогрохотали колеса экипажа.

«И вот так теперь посмотрит на меня любая… каждая девушка! — горько подумал Теодор. — И я навсегда останусь таким… О, зачем я обидел Марш?!»

— А она очень похожа на вас, Тед, — раздался сзади тихий и даже немного печальный голос волшебницы. — Очень… Интересно, какими чудовищами выросли бы ваши дети?.. Упаси бог страну от таких наследников престола.

Герцог опустил голову.

Спустя несколько часов, после наступления темноты, Маршбанкс проводила его в главную замковую башню — на чердак под самой крышей. Указав на драный тюфяк, из которого торчала солома, она заявила, что отныне спать милорд будет здесь. Ни подушки, ни одеяла не предусматривалось. Правда, колдунья расщедрилась на огарок свечи.

Уходя, Маршбанкс заперла за собой дверь.

Замковый чердак был огромен, грязен и холоден. На мощных потолочных балках висели летучие мыши, у бойниц сидели совы, а стены и пол были покрыты толстым слоем пыли, помета и другого мусора.

Сжавшись в комочек от страха и холода, Теодор сидел на матрасе, напряженно вглядываясь в темноту за тусклым световым кругом, что отбрасывала свеча, и слушал, как жалобно скулит ветер в бойницах. Вдруг в недрах башни раздался хрип, скрежет и гул — и послышался тягучий, громкий, низкий удар часов: било полночь… С последним ударом Тед почувствовал, как его коснулось что-то холодное и скользкое. Он бросил взгляд вниз и хрипло вскрикнул: прямо из его постели вытянулась полуразложившаяся рука и шарила по матрасу, ища юношу. И отовсюду — из стен, пола, потолка — полезли мерзкие трупные костлявые или распухшие руки, ноги, морды… И все они искали его крови, его жизни…

Тед потерял сознание от ужаса.

Прошло много лет. Семья Бланочки покинула герцогство. Они помнили, как над оставленным ими замком сверкали молнии, как опустился туман, помнили толпы бегущих людей, ни один из которых не мог сказать ничего вразумительного. Через три дня они добрались до границы, а когда пересекли ее, оказались посреди яркого солнечного дня. За их спинами клубилась отвесная стена тумана… Нет, Джек и Салли не жалели, что убрались оттуда! Не жалели они и герцога, хотя с ним явно стряслось что-то худое. Сам виноват!

Семья обосновалась в большом городе — столице графства, что граничило с Валитаном. Им удалось устроиться на работу в замок здешнего лорда — все так же, на кухню. Салли — посудомойкой, а Джек — трубочистом. И все в их жизни наладилось. Год тек за годом, подрастала Бланочка и уже помогала матери в работе. Так минуло пятнадцать лет.

Год, когда Бланш исполнилось двадцать, выдался засушливым и жарким. Колодцы в графстве пересохли. А потом пришла еще более страшная беда — вспыхнула эпидемия холеры.

Болезнь косила людей толпами. За месяц город почти полностью вымер. Мать и отец Бланш тоже стали жертвами холеры, их трупы сожгли, и у бедной девушки не осталось даже родных могил, над которыми она могла бы поплакать… и которые держали бы ее в этом городе.

И вот, собрав в узелок свои нехитрые пожитки, Бланш решила уйти куда глаза глядят — лишь бы подальше от зараженных мест! Так тогда уходили многие, и граф, дабы предотвратить распространение заразы, приказал перекрыть выход из города. Не охранялась только одна дорога — идущая на Валитан. Туда никто и не думал идти, ибо темного колдовства люди страшились больше, чем болезни.

«А почему бы и нет?.. — подумала девушка, характер которой — смелый и любопытный — нисколько не изменился с детства. — Дорога — это еще не проклятое герцогство! В конце концов, я всегда могу сойти с нее и через луга попытаться пройти в какое-нибудь иное владение. Надо только подальше по ней пройти, чтобы, свернув, не выйти на какой-нибудь кордон».

Сказано — сделано.

Под нещадно палящим солнцем, вдоль иссушенных жарой лугов с поникшей травой, вытирая пот со лба, девушка день за днем шла по пустынной дороге, не встречая никакого жилья. Припасов в мешочке странницы хватало, ноги ее были легкими и неутомимыми, да и трудности не пугали девушку. В конце концов, чем меньше людей, тем меньше опасность заразиться! Бланш с радостью слушала тишину поникших лугов, с радостью вдыхала чистый, не отравленный зловонием смерти воздух.

Как-то в полдень, перекусив у случайного родничка в тени раскидистой ивы, Бланш задремала, сморенная зноем. Проснулась девушка от ночной росы. В воздухе разливалась прохлада, а в вышине начинали зажигаться неяркие летние звезды.

Усталости как не бывало.

«По прохладе легче будет идти!» — решила девушка и, собравшись, продолжила путь. Она перешла по камням ручеек, дробивший в своих темных волнах лунное золото, и оказалась в перелеске. Миновав его, девушка вышла на просторный луг, по которому шагала довольно долго, вымочив весь подол.