Город мучений (ЛП) - Корделл Брюс Р.

Колдун оглянулся на Анушу.

- Без дополнительного компонента у меня не будет ни малейшего шанса отыскать твой сон. Прости меня...

Из складок плаща он достал небольшой предмет. Предмет был похож на раковину-жемчужницу, но тонкие петли и миниатюрная защёлка выдавали его искусственное происхождение. Он был похож на серебряную пудреницу знатной дамы, а может вещицу, в которой тщеславный купец хранит трубочное зелье. Для Яфета это был надёжный способ хранения вещества, продажа которого находилась под запретом в большей части западного Фаэруна. И на то была хорошая причина, ведь жажда этого вещества одинаково туманила мозги нищим, волшебникам и королям. Ему повезло, что Бритвенные шкуры торговали этой субстанцией.

Руки дрожали, когда он поднял коробочку.

Яфет задумался, действительно ли пыльца путешественников необходима ему для успешного ритуала, или он просто использует это как предлог.

Его рот увлажнился во время этих раздумий. Может быть, нужно принять пол-кристалла сейчас, пока он ещё не начал ритуал. Скорее всего, всё будет хорошо. На самом деле это может даже помочь... нет. Он закрыл глаза и сделал успокаивающий вдох.

- Пока нет, - заявил он, аккуратно положив коробочку на край помоста.

Сначала — порошок из чешуи дракона. Он открыл пузырёк. От первого вдоха защипало глаза и обожгло ноздри. Собравшись с духом, он тщательно высыпал порошок тонкой полоской, полностью заключив сундук Ануши в круг, используя серебряную окружность на полу в качестве направляющей. Комнату наполнил запах хлора. Счастливчик заскулил и выбежал из помещения — для пса запах был слишком сильным.

Яфет отложил опустевший пузырёк. Он вытащил свиток из футляра и прочёл неровные буквы. Ошеломительная вонь пыталась забиться ему в горло. Борясь с ней, он начал читать волшебные формулы ритуала.

Достигнув середины заклинания, он открыл коробочку. Внутри лежала горстка красных кристаллов. Он взял пальцами кристалл не больше рисового зёрнышка. Подняв взгляд к потолку, он бросил зёрнышко себе в правый глаз.

Кристалл растворился прямо на поверхности его зрения, затянув помещение кровавой пеленой. Очертания помоста, Ануша и стойка с Сердцем Снов замерцали, как будто неуверенные в своих границах.

Колдун моргнул, пытаясь не обращать внимания на предвкушение, охватившее его предательское тело. Пыльца проникла в его кровь и в его мозг, проникла в самую его душу.

Яфет рассмеялся. Внезапно всё приобрело смысл.

Может быть, так чувствуют себя боги? Он вскинул руки, как будто пытаясь обнять весь мир. Он не впервые задумался, что пыльца путешественников может быть кристаллизовавшейся кровью какого-то божества, погибшего, когда отказала магия. А может быть, ихором жуткого лорда демонов. Так или иначе, она была прекрасна — и в Девять Адов последствия!

Стены снова приобрели резкость, когда прошёл первый приступ удовольствия от пыли. К счастью, его не утащило на багровую дорогу. Взгляд нашёл спящее тело Ануши.

- Ох! - он принял пыльцу ради дела. Не ради этого чувства, по крайней мере не только ради этого чувства, но ещё для того, чтобы провести ритуал. Он оскалился так свирепо, что заболели щёки.

Колдун сосредоточился, не обращая внимания на пульсирующие цвета, которые пытались привлечь его внимание к бесчисленным коридорам посторонних ощущений. «Сосредоточься, тупица», прошептал он и поднял нефритовый жезл. Он шагнул к Ануше и Сердцу, встав прямо на пересечении двух серебряных кругов на полу. Теперь, когда в жилах заструился наркотик, вонь порошка из чешуи перестала так сильно его беспокоить.

Он опустил левую ладонь на лоб Ануши. Её кожа была холодна.

Правую руку Яфет протянул к Сердцу Снов, просунув нефритовый жезл в клетку, чтобы тот едва касался крапчатой поверхности сферы.

Он произнёс последние слова ритуала. Разряд энергии ударил через него, соединяя Анушу и Сердце Снов. Его тело и заряженный пыльцой разум стали проводником. Он закричал, и на зубах заплясали фиолетовые искры.

Под ногами колдуна открыл свою воронку вихрь, и сверхъестественное течение потащило его в бурлящую бездну. Он рухнул сквозь пол, сквозь почву и разбитый камень, через залив с тёмной водой и наконец через твёрдое дно. Вниз. Яфет понимал, что на самом деле не падает, и что его тело по-прежнему стоит в хранилище. Но несмотря на это, дыхание ускорилось. Казалось, огромные руки всё сильнее и сильнее сжимают его во время этого спуска, как будто сам мир пытается раздавить его базальтовыми ладонями.

Его точка наблюдения очутилась на открытом пространстве. Когда давление отступило, он судорожно вдохнул воздух. Он парил в пещере, достаточно крупной, чтобы целиком проглотить Глубоководье. Обелиск размером с гору заполнял половину свободного пространства. Основание обелиска было погребено под поверхностью пещеры, а его вершина пробивала свод. Он в мгновение ока оказался ближе к обелиску и увидел, что даже обнажённая его часть была несколько сотен футов длиной. Тревожные борозды ползли по видимой поверхности обелиска. Царапины и изгибающиеся линии — может быть, руны какого-то ужасного, допотопного языка?

Они действительно ползли и смещались, или у него начались галлюцинации из-за пыльцы?

Циклопическое сооружение затянуло его внутрь.

Мимо промчались кривые стены — некоторые были сухими, другие — пропитанными фосфоресцентной слизью. Яфет увидел огромные механизмы, предназначение которых не способен был осознать. Здесь было множество залов, усеянных похожими на катакомбы полостями. Некоторые из полостей содержали бледные груды неподвижной плоти на ложах из слизи. Через неравные промежутки раздавался рокот далёких вод, эхом отдаваясь в горле Яфета.

Затем чувство движения прекратилось. Яфет парил перед пространством пёстрой травы. Он был полностью дезориентирован. Вон та стеклянная поверхность — это стена или изгибающаяся поверхность намного более крупной сферы?

Он провёл пальцами по щербатой поверхности. Такой холод! Это был лёд, а не стекло. И в его застывших глубинах были похоронены фигуры...

Человеческие фигуры! Мерцающие, полупрозрачные, как будто не до конца овеществлённые. Колдун хмыкнул.

Он узнал признаки. Если бы не пыльца путешественников, фигуры запросто могли остаться для него невидимыми.

Яфет двинулся вдоль стены, рассматривая тела и лица. Изо льда на него глядела тощая женщина с пятнистой жёлтой кожей и курносым носом. Её лицо застыло в вечном изумлении. Дальше скрючился безглазый парень с чёрной кожей и чёрными волосами. Женщина без глаз, не считая тех, что на ладонях, наклонилась вперёд, как будто пойманная во время рыданий. И... пожиратель разума! Но его щупальца были неподвижны, а ужасные глаза не следили за движениями Яфета. Он был пойман так же, как и все остальные — сновидцы, кошмары которых завели их слишком далеко.

Он нашёл Анушу.

Девушка вмёрзла в лёд лишь частично. Как утопленница, она тянулась наружу, пытаясь ухватиться за что-то. Её лицо, застывшее в момент заточения, было маской отчаяния,.

- Я здесь! - Яфет рванулся к руке Ануши. Его пальцы прошли сквозь её ладонь и погрузились в лёд.

Он и она были просто призраками разума — с разным происхождением и возможностями, но оба оставались нереальными.

Похоже, это будет сложнее, чем просто схватить её и вытащить.

Затем он обнаружил, что его собственная рука тоже застряла в ледяной плите.

- Ох, Бейна ради! - выругался он. Чувство тревоги пробилось даже через спокойствие, подаренное ему пыльцой

Потребовалось всё его самообладание, чтобы не оттолкнуться от плиты другой рукой.

Плита — изо льда или из более странного вещества — действовала как некая ловушка для сновидцев. А присутствие здесь Яфета было в чём-то сродни сну.

Ему внезапно представилось, как прислуга в гостинице находит его, осевшего над неподвижным телом Ануши — они оба навечно лишились сознания, пойманные в этой чудовищной гробнице. Совсем не то романтическое воссоединение, на которое он надеялся.