Евгений Щепетнов - Перекресток судеб

Лекарь даже застонал от разочарования — ну почему, почему умение проявилось только сейчас, а не тогда, когда он был в столице?!

Впрочем, еще полчаса размышления дали понимание — он не всесилен. Да, против него теперь нет защиты, нет укрытия. Если только не отойти на сто шагов. А еще — он не может убить толпу одним движением руки. Только по одному-два человека в секунду, и его тело при этом совершенно беззащитно — делай что хочешь. А вот что с ним будет, если уничтожить тело, Жересар не знал. Скорее всего, после смерти тела демон унесет его душу в преисподнюю, и лекарю пока не хотелось на тот свет. Не все дела завершены. Успеется в иной мир. Не все сердца подержал в руках.

Жересар не хотел думать о переменах, произошедших с его сознанием, — почему тайное убийство теперь не кажется противным и подлым делом? Почему он так холодно воспринимает смерть людей, пусть и негодяев, — словно он сорвал травинку, а не вырвал сердце у человека? Да, в глубине души лекарь осознавал — это ненормально. Это странно и страшно. Но загонял мысль глубоко, совсем глубоко, туда, где сидел демон, слившийся с его душой.

Через два часа загремели засовы дверей, зашумели, загомонили узники, выстраиваясь в очередь, — у всех в руках были плошки из глины, деревянные ложки, и люди оживленно переговаривались, предвкушая долгожданный ужин.

Похоже, что передачи с воли здесь были не приняты, — за все то время, что лекарь сидел в темнице, он не заметил, чтобы кто-то здесь ел или пил. Поел раз в сутки того, что выдадут тюремщики, — и хватит. Впрочем, какая разница, что тут не принято? Сейчас-нужно что-то поесть — организм требует.

Жересар встал, оттолкнувшись рукой от грязного пола, — рука тут же вляпалась во что-то скользкое, и он с отвращением вытер ладонь о стену, оставив широкий красный мазок.

Перешагнул через труп убийцы, так и лежащий на полу, и пошел к очереди, выстроившейся возле входа. В голове очереди уже началась раздача еды — мужчина лет пятидесяти, с лицом, на котором жизнь оставила глубокие отметины-шрамы, большим черпаком доставал из котла на колесиках липкую белую массу с темными вкраплениями и шлепал ее в подставленные плошки. Туда же бросал ломоть темного хлеба, а из другого котла черпал пахнущий пряной травой отвар, переливая его в кружку заключенного.

Лекарь подошел к началу очереди, оттеснил плечом первого, кто стоял с пустой плошкой, и не обратил внимания на его злобное ворчание. Раздатчик налил отвара парню впереди и, опустив черпак, поднял глаза на Жересара:

— Ты кто? Когда прибыл?

— Он первый день здесь! — крикнул кто-то сзади. — К полудню его привезли, с базара! От Девада!

— Первый день? — хмыкнул черпальщик. — В первый день еды не положено. Завтра я принесу тебе чашку и кружку. Если раньше не осудят.

— Осудят, — хмыкнул стражник позади черпальщика. — Завтра его в суд поведут. Девад на него сильно зол. Парень челюсть сломал его брату, шум устроил на рынке. Могут и повесить.

— Не повесят, — буркнул другой стражник, довольно-таки доброжелательно глядя на Жересара. — Брюск обнаглел, зарвался! Средь бела дня уже начал людей щемить! Давно надо было ему укорот дать! Сюда ЕГО надо, а не этого мужика. Эй, дайте ему чашку и кружку! Пусть поест. Ему и так сегодня крепко досталось. Есть свободные чашки?

— Есть, Эбар! — Из очереди вышел парнишка лет двадцати с узким хитрым личиком. — Целых четыре чашки освободилось и четыре кружки! Четыре покойника у нас, парни.

— Это как так? — нахмурился стражник. — Кто? Зарезали, что ли?

— Да нет, — пожал плечами другой, мужчина лет сорока, с воспаленными красными глазами пьяницы, — никто их не трогал. Как сидели, так и сидят. Дохлые. А вон тот пошел к нему — поговорить, видать. И упал. Тоже дохлый. Мы их не трогали, как сдохли, так они и лежат.

— Этого еще не хватало, за него только что внесли… — пробормотал первый стражник. — Эй, не трогай труп! Я сам посмотрю! Вот не было еще проблем…

Жересар наелся липкой каши с кусочками мяса — как ни странно, еда была вполне приличной, съедобной. Поразмышляв, пришел к выводу, что, выдавая приличную еду, власть таким образом бережет своих «авторитетных людей» — иначе с кого получать деньги? Дойную корову нужно беречь, кормить. А что такое темница, как не загон с «дойными коровами»? Судя по тому, что Коста услышал от заключенного и от стражников, девяносто процентов тех, кто сюда попал, скоро выйдут на волю за большую или маленькую мзду. Останутся лишь те, кто не интересен власти. Он, Жересар, например. Или вон тот пьяница — если не найдет денег на взятку.

Ночью лекарь снова летал. Тем более что, как оказалось, в бесплотном состоянии спать ему не надо — тело-то ведь отдыхает, а чего отдыхать душе? Душа всегда бодрствует. Есть ей не надо, пить не надо, спать не надо.

Вообще-то Жересару даже понравилось быть бесплотным духом. Летишь куда угодно — чистый разум, свободный от страстей и боли. Ничего не хочешь, ничто не отягощает. Вот если бы только не был привязан к старому, избитому и поломанному телу, если бы мог существовать без него. Полетел бы тогда в столицу, и…

Картины одна ярче другой проплывали в воздухе — вот он убивает трех членов Совета, предателей, убивших своего короля и королеву, вот добирается до Великого Атрока — и она ничего не может с ним поделать.

Впрочем, может, она не виновна в убийстве его детей? Имар ведь дрался как раз с ее врагом, бывшим любовником этой страшной женщины. Страшной — когда-то. Теперь она лекарю не страшна. И кстати, можно было бы решить проблему Неда — угробить ее раньше, чем она доберется до паренька.

Нед, Нед… Он был Жересару как сын! Лекарь всегда хотел иметь такого сына! Умный, порядочный, сильный… нельзя оставить его без помощи. Жаль Санду — Нед будет горевать, сильно горевать. Но он молодой, найдет себе женщину… а вот он, Жересар, — как он сможет вернуть таких сыновей? Шальных, немного беспутных, но дорогих, дороже жизни…

Жересара накрыла волна горя, и он загнал его поглубже — горе мешало логично думать, принимать взвешенные решения. А решение нужно было принять, и быстро.

«Итак, что я имею? Способность проникать сквозь стены в бестелесном виде. Но воздействовать на объекты могу. Кто я? Демон? По всем признакам — да! То есть сейчас я как-то управляю демоном, впитавшим мою душу. Стоп! А если не так? Если я впитал демона, а не он меня? Тьфу! Что так, что эдак — какая мне разница? Главное, демон мне подвластен. И встает вопрос другой — как выйти из темницы? Попробую рассуждать логично.

Итак, чтобы выйти из темницы, надо ее открыть и выйти. Чеканные выводы! Звенящие, как сталь! И глупые. Без моего живого мозга, похоже, думается плохо.