Майра МакЭнтайр - Песочные часы

— А в чем заключаются эти правила?

— Я вижу людей из прошлого. — На площади громко били часы, но я говорила тихо. — Они не материальны, скорее похожи на кинопроекцию, и исчезают, когда пытаешься до них дотронуться. И я твердо уверена, что трех человек сразу, да еще и с пианино, я раньше не видела.

Впрочем, как и запряженного лошадьми экипажа.

— Но они хорошо играли. Бас был просто роскошный. — Майкл наклонил голову по направлению к дому — из открытых окон лилась музыка. — Да мне и до сих пор нравится.

— На тебя это, похоже, особого впечатления не производит. Раньше никто не видел и не слышал того же, что и я. Расскажи мне о себе, — попросила я, хотя и так все было ясно. Он такой же ненормальный, как и я.

— Скажем так, моя мама считала, что у меня много воображаемых друзей.

Я чуть подняла голову, чтобы получше рассмотреть лицо Майкла.

— Так это у тебя с детства?

Майкл кивнул.

— А у тебя?

— Началось четыре года назад. — После десятого удара часов стало очень тихо. Пора сменить тему. Отвлечь внимание. — Прости, что я тебя ударила.

— Прощаю. — Он подмигнул мне. — Думаю, с такой крошкой, как ты, я справлюсь.

Я прикусила язык. Так он и до шовинизма дойдет.

— Если я соглашусь принять твою помощь, как это будет выглядеть? Какие-нибудь… сеансы или типа того? Что ты со мной будешь делать? — Ого! Его глаза как-то опасно засветились. Я откашлялась. Надо бы повнимательнее подбирать выражения. — То есть для меня?

Майкл ответил, но огонь не погас.

— Для начала я бы хотел, чтобы ты рассказала мне о себе.

— Да, совсем несложный вопрос. — Как будто заново пережить все ужасные моменты моей жизни будет просто. И как будто я готова была раскрываться перед чужим человеком.

Шея у меня напряглась, и я попыталась ее растереть.

— Эмерсон. — Мне так понравилось, как в его устах прозвучало мое имя. А может, мне просто приятно было смотреть на его губы. — Я понимаю, что это будет непросто, но я хочу, чтобы ты была со мной честна. Ты можешь мне доверять.

Видимо, он не слышал правила «никогда не доверяй человеку, который говорит, что ты можешь ему доверять».

— Посмотрим, как пойдет. Когда начнем? — поинтересовалась я.

— Может, завтра?

Слишком быстро.

На следующее утро я надела свои любимые джинсы и черную обтягивающую футболку с черными кедами — так мне было удобно, — и я почувствовала себя увереннее. Эта одежда придавала мне мужества. Скрутив волосы и забрав их наверх, я выпустила несколько прядей, выгоревших на солнце, чтобы казаться светлее. Накрасилась я тщательнее обычного, выгодно подчеркнув свою чистую кожу. И все это ради завтрака с Майклом.

Хм.

Я медленно прошлась по центру городка, наслаждаясь тишиной. Влажность была еще не очень высокой, и в воздухе после вчерашнего дождя уже чувствовался едва заметный запах приближающейся осени. Я до жути обожала опавшие листья, сено, пугала и в особенности Хеллоуин. Если и так постоянно видишь призраков, этот праздник для тебя лишь повод наесться конфет и посмотреть на вырезанные из тыкв головы, главное, сидеть дома и открывать детишкам дверь. Призраки в дверь никогда не звонили, так что я смотрела мультики про Чарли Брауна по телику и поедала свои тайные запасы лакричных конфет.

Мы с Майклом договорились встретиться в «Законе Мерфи» — это одновременно кофейня, кафе и книжный магазин, принадлежавшие бабушке Лили. Эта женщина, во-первых, святая, а во-вторых, просто гениально варит кубинский эспрессо и делает такие яблочные эмпанадас, что даже монашки забывают, что обжорство — это грех. Недостаток у этого места был только один.

Когда я предложила Майклу встретиться именно там, я была страшно взволнована и не подумала о том, что в кафе может появиться Лили. Но я столкнулась с ней на улице, она куда-то спешила, так что я поняла, что мне не придется ей что-то плести. На плече у нее висела сумка с фотоаппаратом.

— Лили! Как прошла съемка?

Она повернулась ко мне лицом и пошла задом:

— Недурно. Но там были летучие мыши, о которых босс меня не предупредил. Да еще и съемочная группа. Но на меня только ассистент видеорежиссера запал.

— Ого, всего один? Ты, похоже, теряешь свою привлекательность.

Иногда к фотографу, с которым работала Лили, присоединялись люди, снимавшие документальные фильмы. Она рассказывала, что они любили качать права больше, чем вся английская монархия вместе взятая. И почти все они считали, что имеют право на нее.

— Теряю привлекательность? Ох, надеюсь. — Она порылась в сумке с фотоаппаратом, достала огромный черничный маффин, завернутый в салфетку, и откусила кусочек.

— Ты куда-то спешишь? — поинтересовалась я, стараясь говорить как можно беззаботнее. Наклонив голову, я указала на сумку: — Снова снимать?

— Слить вчерашнее, может, слегка отфотожопить. — Лили остановилась и посмотрела на меня. Она широко раскрыла глаза и рот, продемонстрировав мне пожеванный мякиш. — Смотрите-ка, только утро, а она уже вся такая сексапильная. Куда направляешься? И как прошла вечеринка?

Я задумалась о том, стоит ли рассказывать ей о Майкле. Утаить от нее часть истории не получилось бы, а о моих… видениях Лили почти ничего не знала.

— Да просто прогуливаюсь. И ничего интересного ты не пропустила. — Кроме джаз-банда, разбитого бокала и самого невероятного красавца на свете. — Иди. Я тебе потом позвоню.

Лили подняла руку с маффином и посмотрела на часы. Она ненавидела опаздывать, но по ее лицу я видела, что у нее еще остались вопросы. Я изо всех сил надеялась, что благовоспитанность победит любопытство.

— Не забудь смотри, — крикнула она через плечо, сворачивая в переулок, ведущий в студию.

Пронесло.

Подойдя к кофейне, я положила ладонь на живот, чтобы унять порхавших внутри бабочек. Я толком не понимала, волнуюсь ли я из-за темы предстоящей беседы или из-за самого собеседника. Я открыла дверь, зазвенел колокольчик, и я глубоко вдохнула, чтобы насладиться ароматом заваривающегося кофе. И немного успокоиться.

Майкл сидел в глубине кофейни и читал газету, по-моему, на испанском. Сделав заказ, я направилась к нему, сунула рюкзак под стол и отодвинула стул. Со вчера он не брился и был одет так же, почти как и я, в черной футболке и поношенных джинсах. Я отметила, насколько все на нем хорошо сидит. Он весь состоял из мускулов.

— Ты правда это читаешь или просто выпендриваешься? — спросила я и села.

Он посмотрел на меня поверх газеты, раскрыл рот и произнес тираду на иностранном языке.

— Извини, я просто так спросила. Погоди, или это все было матом?