Елена Малиновская - Хозяйка

– Я посланец, – мальчик как-то мучительно сморщился, – Я обязан проводить вас на остров Ветров.

– Не так быстро, малыш, – Леон с усилием разорвал круг молчания, врываясь в их диалог, – Нам предстоит серьезный диалог, всем вместе.

– Твоя спутница, – Дриана с легким любопытством покосилась на девочку, застывшую неподалеку, – Она не может следовать за тобой всюду.

– Легко поправимо, – Ноэль мановением руки снял оцепенение Индигерты. Та продолжила прерванную реплику о своей роли в деле тьмы.

– Индигерта, – мягко прервала ее императрица, – Стража покажет тебе твои покои. А нам надо поговорить… без лишних свидетелей.

– Но… – запротестовала девочка, правда, быстро сникнув под скрещением трех взглядов

– Иди, – приказал Ноэль, отпуская ее взмахом руки.

– Забавное дитя, – Леон приобнял Дриану, проследив за удалявшейся гостьей, – Стремясь выглядеть взрослой, она еще дальше отодвигает себя в детство.

– Индигерта по доброй воле решила присоединиться ко мне, – Ноэль как будто оправдывал подругу перед непонятной женщиной-девушкой, с легкой улыбкой на устах внимавшей его объяснениям, – Я не в силах отвергнуть ее, ведь она единственная, кто предложил мне помощь.

– Что требует Нерена? – Леон пристально вглядывался в сосредоточенные напряженные черты собеседника.

– Она желает видеть у себя Дриану, – мальчик замешкался, на мгновение вновь погрузившись в вязнущее одиночество и отчужденность, – в противном случае она примет адекватные меры.

– Какие же? – с натугой рассмеялся Леон, пытаясь избавиться от нереальности происходящего.

– Она велела передать, – Ноэль с прямотой вызова впился в мутные от показного равнодушия очи императрицы, – Если Дриана не появиться у нее в течение двух месяцев, то она сама отправиться за ней, уничтожая все на своем пути. Сил и могущества у нее более чем достаточно.

– Почему? – мягкий голос Дрианы с легкой грустью прервал его угрозы, – Почему ты и я?

Мальчик хотел как-то ответить ей, утихомирить бурю в ее душе, извиниться за свое появление, но понял, она – знает, она видит его насквозь, и сама боится такого таланта. Нерена была иной. Она кичилась магией, стремясь достичь недостижимое для нее, постичь запретное.

– Думаю, мальчик устал с дороги, – Леон повелительным жестом подозвал стражника, – Мы слишком возбуждены сейчас для принятия решений. Подобное дело не терпит суеты.

Ноэль послушно позволил себя проводить, осознавая, что удаляется от места основных действий. Не тайной для него была и молния гнева, мимолетно отразившаяся на челе Дрианы. Он шествовал по молчаливым коридорам, залитым солнечным светом, и гадал, что происходит за закрытыми дверьми между мужем и женой. До него не долетало и обрывка мысли. Нерена явно недооценила императрицу Зантивии.

Его почтительно пропустили в комнату и также вежливо тщательно заперли в ней, не позволив и тени эмоций промелькнуть на лице охранника. Покои мало чем отличались от предыдущих по степени своего убранства. Тяжелые бархатные гардины сдвинуты в сторону, не препятствуя свету летнего дня. В воздухе витал едва заметный аромат необжитости, слегка приправленный пылинками, в беспорядочном танце кружившимися в столбах расплавленного золота неба. Прямо напротив него восседала Индигерта, жадно уплетая руками еду. Она успела переодеться во взрослое, волочившееся за ней по полу платье с откровенным вырезом и нарочито небрежными складками из легкомысленного желтого шелка. Краску с лица она не потрудилась смыть, добавив еще пару мазков. То и дело облизывая жирные пальцы, Индигерта от счастья расхохоталась, заметив Ноэля.

– А вот и ты! – с искренней радостью завопила девочка, обходя друга со всех сторон, – Слава судьбе! А то я уж подумала, что они убили тебя.

– Дриана не опуститься до такого, – Ноэль, сам себя не понимая, попытался оправдать своего врага, досадуя на поспешность выводов Индигерты.

– Брось, – небрежно пожала та плечами, – Эта ведьма участвовала в двух войнах, и ты хочешь сделать из нее святошу. Могу поспорить, что она не раз брала на себя роль богов, лишая человека жизни. А вот муж у нее симпатичный. Жаль, что он поддался на ее чары.

Ноэль вполуха слушал ее рассуждения о красоте императора и подлости его жены, напряженно вопрошая себя: что же в ней особенного, отличного от других? Нерена обрисовала ее как ханжу, замкнутую лишь на грехах и не видящую из-за деталей главного. Он не собирался вмешиваться в их вражду, ему следовало только передать предупреждение своей госпожи. Но теперь он буквально возненавидел это поручение, приведшее его в плен ускользающего от понимания очарования Дрианы. Мальчик ничего не ответил собеседнице, просто лег на высокую мягкую перину лицом к стене и попытался успокоить разбушевавшиеся чувства. Он задремал, прислушиваясь к тишине мрака внутри себя.

Недолго длился его сон, наполненный странным танцем теней и отзвуком эха мыслей. Его привлек огонь, горевший ярко и сильно между двух сфер. Он подлетел ближе, привлеченный смесью восторга и ужаса, царившей в этом месте, но наткнулся на непреодолимую преграду. Мальчик попытался пробиться, но его вышвырнуло в реальность с бесцеремонностью повелителя. Черный тоннель, мчащийся навстречу обезумевший ветер и всплеск боли, разрушающий зыбкое подобие спокойствия.

Мальчик пришел в себя в холодном поту озноба. Индигерта, тихо беседуя сама с собой, удобно расположилась на широком низком подоконнике, следя за закатом солнца. Маленькие рубинчики заманчиво окрашивали склоны гор, рождаясь от переплетения лучей светила, неяркая зелень леса дарила дворцу полумрак.

– Ты что-нибудь слышала? – обратился он с вопросом к девочки.

– Какая-то суета была, – не стала она отрицать, – Но я не предала этому значения.

– Хотел бы я знать, что происходит, – Ноэль прислушался, но вокруг было спокойно и мирно. Индигерта покосилась на него с интересом и вновь забубнила что-то свое, а мальчик ждал. Ему отныне оставалось только это – покорно плыть по течению навстречу новым событиям, не проявляя активности до особого случая.

Дверь за Ноэлем захлопнулась с резким хлопком, а Дриана, собрав всю свою волю в кулак, приготовилась к спору. Она знала, его не миновать, слишком яростная буря бушевала в душе Леона, чересчур о многом она обязана просить у него. Молчание затягивалось до неприличия, никто не смел первым начать тяжелый по сути, но необходимый для обоих разговор.

– Я должна, – наконец заявила Дриана, стремясь, чтобы ее голос не дрожал от напряжения и страха быть опровергнутой.