Анатолий Дубровный - Листик. Судьба дракона

— Ага, значит не всё съели, — сделала вывод девочка и распорядилась: — То, что не съели и немного погрызли, тащите обратно! А то, что уже не годно, так и быть, можете себе оставить.

— Не губи, Хозяйка… — опять заныли существа, те, что побольше, а маленькие начали плакать, Листик вздохнула и сказала:

— Сейчас верните то, что я сказала, а того, что уже погрызли, вам на неделю хватит, а потом я для вас найду, что кушать, понятно!

— Кто это? — шёпотом спросил староста Подгорцев, ему таким же шёпотом ответила Ирэн:

— Ржавики.

Оба кузнеца, отец и сын, согласно кивнули, они видели ржавиков раньше, но редко и только по одному, эти мелкие вредители очень осторожны и хорошо умеют прятаться. А ржавики, как по команде, куда‑то пропали.

— А почему они её слушают и боятся? — Староста мотнул головой в сторону рыжей девочки, но Ирэн ответить не успела, сын хозяина снова начал жаловаться:

— Так то оно так, уже… Но опять же… Того, этого…

— Что там ещё?

— Он хочет сказать, что русалки заклинили водяное колесо, — усмехнулась девочка.

— Листик, ты‑то откуда знаешь? — удивилась Ирэн, девочка ответила:

— А они мне пожаловались, что оно сильно шумит и воду мутит, вот я и разрешила. — Девочка покаянно развела руками: — Ну не подумала я, что оно нужно. Вот, теперь придётся…

Девочка подошла к небольшой речке и похлопала рукой по воде. Из воды высунулись три миловидных девичьих личика с зелёными волосами. Листик что‑то им сказала, русалки выслушали девочку и исчезли под водой. Девочка махнула рукой сыну кузнеца, тот вытащил стопоры, и колесо завертелось.

— Кто же она такая? — изумлённо спросил у Ирэн староста, кивнув в сторону рыжей девочки. Ученица травницы усмехнулась:

— Вы же слышали, как её называли ржавики — Хозяйка!

— Ржавика‑то и увидеть обычно нельзя, только его работу, ну то, что он напортил, — почесал в затылке кузнец, — а тут, по первому её слову вылезли и вернули всё, ну не всё, то, что попортить не успели. И русалки опять же… Чтоб хоть одну увидеть, вона Филон неделю у пруда караулил, но так и не увидел, а она подошла, рукой поплескала, и вона как, днём! Не ночью, повылазили.

— Так как, мастер, сделаете для Листика ножики? — улыбнулась Ирэн, рыжая девочка тоже улыбнулась, и в воздухе появился чуть изогнутый, широкий охотничий нож.

— Вот такие! — сказала Листик. Когда кузнец как следует рассмотрел, что он должен сделать, Листик развеяла иллюзию. При изготовлении ножей мастер Римарк уже ничему не удивлялся, с руки Листика срывалось пламя и словно впитывалось в отковываемый металл, да и при закалке уже готовых ножей, кузнец не пользовался огнём своего горна, хватало того, что делала девочка. Когда ножи были готовы, день уже клонился к вечеру. Староста, который так и не ушёл, а ждал, когда кузнец закончит свою работу, почтительно спросил у Листика:

— А вы не могли бы отпугнуть тех зверей, что делают потравы на наших полях?

Девочка кивнула, показывая, что поняла, о чём просит староста, а он, набравшись смелости, попросил ещё:

— Вот, намедни, дракон прилетал. Двух коров у нас задрал. Не могли бы вы…

— Ага, — кивнула девочка, и отвечая на вопросительный взгляд Ирэн, сказала: — Не–а, на коров неинтересно охотиться, на козлов интереснее, да и мясо у них гораздо вкуснее!

Староста и кузнец не совсем поняли Листика, девочка, что? Охотится на горных козлов? Но это невозможно! Даже опытный охотник не сможет подобраться к архарусу. Во–первых — они очень чуткие и осторожные звери, во–вторых — они обитают на таких скалах, куда и махайре забраться не всегда удаётся, а где уж людям–охотниками, да и не людям тоже. А Листик спросила у старосты:

— А дракон, он какой был?

— Ну какой? Дракон как дракон, обычный, большой! Налетел и сцапал лапами сразу двух коров! — пожал плечами, а потом возмущенно ответил староста. Но девочка продолжала вопросительно смотреть, тогда староста подробно описал дракона.

— Ага, — кивнула девочка, — я с ним тоже поговорю. Может, он ранен, сам охотиться не может, вот ваших коров хватать и начал.

— Ты хочешь… — начала Ирэн, обращаясь к Листику, та, не дослушав, ответила:

— Ага, у вас тут не драконы. Это разновидность виверн. Они вполне разумны, даже говорить могут, только не совсем понятно, для вас. Друг дружку они прекрасно понимают. Откуда знаю? Видела я подобных, не здесь… Но ваши не сильно отличаются от тех. Вот я и проверю, что там и как.

Слова девочки вызвали изумление старосты и кузнеца. Уже начало смеркаться, и староста предложил Ирэн и Листику заночевать в Подгорцах. Ирэн отказалась, вызвав этим ещё большее удивление:

— Марта, наверное, уже вернулась и волноваться будет, она знает, что я с Листиком, но всё равно волноваться будет.

— Куда же вы на ночь‑то глядя в лес?.. — попробовал всё‑таки уговорить девушек остаться староста. — В лесу‑то сейчас самое опасное время — всякое зверьё на охоту выходит, да и нежить… Она, знаете ли…

— Ага, — перебила старосту Листик, — чего мне‑то бояться, это они пускай меня боятся!

Ответ девочки снова вызвал изумление старосты и кузнеца, а Филон просто широко открыл рот. Девочка показала удивлённому сыну кузнеца язык, затем она и девушка, взявшись за руки, вышли за охранный периметр и пошли в лес. В предгорьях, как и в горах, темнеет быстро, и силуэты подруг тьма поглотила, ещё до того как они, миновав поле, скрылись среди деревьев.

— Жалко девку! Такая ладная! А ведь съедят! — не выдержал Филон.

— Сдаётся мне, не всё так просто, — почесал бороду староста. Как у всякого уважающего себя старосты борода была большая и окладистая, так что чесать было чего. Староста солидно продолжил свою мысль: — Сдаётся мне, эта рыжая не просто так!.. Видели, как она ржавиков‑то, да и русалок! Как они её величали — Хозяйка! Да и со зверьём она разобраться обещала, а с драконом‑то запросто потолковать может! Сдаётся мне, у нас в пограничье появилась настоящая Хозяйка, и мы ещё не раз сходим к ней на поклон!

— Ага! — вспомнил, как отвечала рыжая девочка, Филон, а кузнец поглядел на весело вертящееся колесо и прикрикнул на сына:

— Колесо‑то останови! И стопора поставь! Нечего зазря воду баламутить, а то, как эта рыжая рассердится, да разрешит русалкам снова озоровать!

Нельзя сказать, что дорога так уж сильно петляла — изгибалась в меру. Да и не дорога это была, уж слишком узкая, скорее — широкая лесная тропинка. А вот лес был могучим и дремучим, по–другому и не могло быть, всё‑таки это пограничье — дикий и суровый край, предгорье Хасийских гор.