Дмитрий Воронин - Несущие Свет. Противостояние

По залу прокатился вздох удивления. Даже невозмутимые рыцари повернули головы к своей госпоже, словно испрашивая объяснений.

— Черный? — прошептала Орделия.

— Как ночь, — тоже шепотом ответила Лейра. — Кажется, я только что убила Творца Сущего.

— Он был так силен?

— Он мог бы стать Творцом, — поправила ее Попечительница. — Но — лишь на службе у Тьмы, у Эмнаура. У наших врагов.

Она встала и чуточку надменно оглядела присутствующих, словно спрашивая, посмеет ли кто-нибудь задать вопрос Вершительнице. Никто не посмел… да и, признаться, подобные сцены случались и раньше, а потому и причины были очевидны. Волшебница учуяла нечто такое, что необходимо незамедлительно покарать смертью. Бывает. Ей виднее. В конце концов, на то и Вершители, чтобы вершить суд по своему усмотрению. И ни перед кем не отчитываться в своих действиях.

— Во имя Эмиала, — отчеканила она. — И да пребудет с ним Свет.

— И да пребудет… — послышался нестройный хор.

— Гент, найди его родственников. Всех до единого.

Рыцарь кивнул и вышел. Трое светоносцев последовали за ним, звякая кольчугами и цепляя низкую притолоку дверей перьями покрытых белой эмалью шлемов.

Родственников обнаружилось трое. Сердобольные сельчане выдали их тут же, стоило только узнать о том, что Попечительница убила ребенка, темного душою. Дай волю — и сии достойные люди сами растерзали бы бывших соседей в клочья, лишь бы отвести от себя обвинение в пособничестве Тьме. Мать, отец — явно из обеспеченных, одетые так, чтобы дать это понять всем окружающим. И старик лет семидесяти, совершенно лишившийся волос и почти — зубов. Но не утративший ни злобного блеска в глазах, ни умения сыпать проклятиями. Их втолкнули в зал, тут же вокруг троицы сомкнулось кольцо рыцарей.

Прошло несколько мгновений, затем Лейра жестом позволила рыцарям расступиться.

Аура этих людей читалась куда хуже, чем детская. Но одно можно было сказать с уверенностью — женщина не виновата в том, что породила на свет отродье зла. Ее аура была пусть и размытой, но вполне нейтральной. К тому же не содержала и намека на синие всплески — магии женщина была почти лишена.

А вот мужчины оказались куда интереснее. Оба имели неплохие магические задатки — скорее всего в их семье дар передавался по мужской линии. К счастью — нереализованные задатки, нетренированные… а не то к проклятиям старика следовало бы отнестись с куда большей серьезностью. Сын был заметно сильнее — тоже потенциально. Тенденция очевидна: дети этого мальчишки могли бы стать величайшими из темных магов…

Отец достаточно молод, он вполне может сделать еще одного ребенка… этой женщине или какой-нибудь другой. Раз Гент привел только троих, значит, он устроил жителям допрос с пристрастием и теперь мог с уверенностью заявить, что в чужих домах у этого мужчины детки не подрастают. Ни одна нормальная женщина не призналась бы в прелюбодеянии даже священнику Эмиала — но лгать прямо в глаза рыцарю-светоносцу было по меньшей мере глупо. И опасно для жизни.

Старик же… Лейра поморщилась — еще одно тяжелое решение, но принять его необходимо.

— Женщина, ты свободна.

— Я разделю судьбу мужа, — вскинула та голову, и в глазах плеснулась такая ненависть, что, если бы ауру можно было изменить одними лишь эмоциями, в этот момент она превратилась бы в абсолютную черноту.

Лейра сделала вид, что не слышит этих слов. Теперь она обращалась к рыцарям и волшебницам из своей свиты.

— Души этих двоих мужчин идут во Тьме. Куда ведет этот путь?

— К смерти души… — пронесся шепот. На формальные вопросы Света не следовало отвечать громко.

— Как помочь душам избежать такой судьбы?

— Им поможет Свет…

— Что порождает Свет, что разгонит даже истинную Тьму?

— Огонь…

— Да будет так. Пусть очистительный огонь откроет этим заблудшим душам путь к" спасению.

— И да пребудет с ними Свет.

Лейра подошла к женщине вплотную. Рыцари чуть сдвинулись вперед, чтобы не позволить обреченным, если вдруг им придет в голову такая мысль, броситься на Попечительницу.

— Ты все еще хочешь разделить судьбу мужа? — тихо спросила волшебница.

— Да, госпожа. — Сухой ответ, безжизненный голос.

Лейра задумалась. Быть может, следовало отдать Генту приказ — и строптивицу свяжут, бросят куда-нибудь в подпол, пусть остынет, подумает о том, что жизнь не так уж плоха. Затем пожала плечами…

— Уважаю твой выбор.

Костер еще горел, и большая часть жителей села стояла на площади. Лейра смотрела на них с плохо скрываемым отвращением — это не люди, это квинтэссенция всего мерзкого, что только может быть в живом существе. Еще недавно они наверняка любезно здоровались с казненными, вместе посещали храм Эмиала, вместе справляли не слишком роскошные, но дорогие сердцу сельские праздники. Сплетничали, делились новостями…

А потом с радостью выдали односельчан заезжим представителям власти и с каким-то грязным удовольствием следили за актом сожжения.

Грязь и дерьмо… хоть это слово и не пристало произносить Вершительнице, но тут оно уместнее всего. Души их — средоточие фекалий, и будь на то воля волшебницы, она все село предала бы огню, просто дабы ликвидировать скверну, не дать ей перейти в последующие поколения.

Хотя, если задуматься, так ли уж эти смерды отличаются от всех остальных?

О своем приказе она не жалела. Тьма должна быть уничтожена — в противном случае она лишь придаст силы врагу, а если состоится столкновение… «Когда состоится», — поправила она себя, понимая, что мир в Инталии не может длиться вечно: слишком велики противоречия между Светом и Тьмой, между служением Эмиалу и поклонением Эмнауру. Когда состоится столкновение, даже капля способна перевесить чашу весов. А маги Триумвирата и Ночного Братства ищут последователей не только в Гуране, их эмиссары проникают повсюду. И отдать им потенциального мага огромной силы было бы сумасшествием. Как и отдать человека, пусть и необученного, но способного передать магический дар детям. У самой Лейры за прошедшие десятилетия родилось трое детей, но ни один из них не обладал достаточным даром, чтобы пойти по стопам матери. Такое вообще случается редко: как правило, способности передаются через поколение, а то и через два. Найди гуранцы этого мужчину, чье тело сейчас дымилось среди углей, — и до полной импотенции он оплодотворял бы подкладываемых под него женщин… и страшно подумать, сколько сильных магов сможет вырастить Империя. И бросить в бой.

— Мы уезжаем? — поинтересовался Гент, не отходивший от волшебницы ни на шаг.