Linnea - Истинный целитель

- Она злая.

- Простите? - старик посмотрел на Пьера.

- Давайте следующую… Хотя…, - мужчина посмотрел на своего ученика. - Гарри, ты сам можешь найти себе палочку?

- Там, - ребенок тут же ткнул пальцем в одну из полок. - Она там.

На поиски ушло еще минут двадцать, и, наконец, в руках Поттера оказалась та самая палочка, которую, выбрал он. Олливандер с удивлением наблюдал, как все вокруг засияло белым светом, включая и мальчика. Обычной реакцией был сноп искр, а тут нечто непонятное.

- Хмм, ива, вымоченная в слезах белого единорога, узор нанесен порошком его же толченого рога, ядром служит волос цветочной феи, посыпанный ее же пыльцой, - с каждым словом голос старика становился все задумчивей, как и взгляд, направленный на юного покупателя. - Странный выбор. Очень странный.

- Вполне закономерный, - пожал плечами Пьер. На вопросительный взгляд Петунии он сказал. - Дома объясню. Благодарю, сколько с нас? - он адресовал вопрос Олливандеру.

- 10 галлеонов, - все с той же задумчивостью ответил мастер. - Странно, странно. Я думал, подойдет другая.

Никто не стал слушать его бормотания, все уже порядком устали от такого долгого дня, впечатлений от первого посещения магического мира и огромного количества полученных сведений. Дверь за посетителями закрылась. Олливандер взял в руки палочку из остролиста.

- Как она может быть злой? - пробормотал он. - Странный ребенок. Очень странный. Надо сказать Альбусу, что палочка не подошла. Или не говорить? Что же будет? Не таким должен был быть Гарри Поттер. Совсем не таким.

Глава 4. Рейвенкловец

Следующий месяц прошел в обычном режиме, разве что Пьер настоятельно рекомендовал своему ученику прочитать все учебники за первый курс и ознакомиться со справочной литературой, которую он купил в дополнение к требуемой. Особенно это касалось зелий. Савиньи не опасался того, что мальчик не поймет материал. Память у Гарри была почти абсолютной, но при этом он не запоминал дословно, если только сам этого не хотел.

Единственное, что тревожило взрослых, это лечебные процедуры. Если Гарри не использовал свой дар, то мог заболеть. Пьер, правда, был уверен, что малыш сам разберется, и, возможно, будет неосознанно выпускать свою магию. Школа есть школа, там всякое может произойти, и целитель лишним не окажется. Наставник очень надеялся на это.

Жизнь продолжалось. Гарри все так же занимался лечением, принимая у себя серьезно больных пациентов. С утра у него были уроки, как маггловские, так и магические. А вечерами он пропадал вместе с теткой в лаборатории. Процесс его завораживал. Он полностью отдавался приготовлению зелий, сосредотачиваясь на них. В этот момент исчезала вся отстраненность и потусторонность в его облике. И, что самое интересное, он никогда не ошибался. Рядом с ним можно было орать, бить посуду, швыряться - он ничего не замечал. Сбить его с толку было просто невозможно.

Наконец, наступило первое сентября. И опять все были взволнованы, находясь в состоянии легкой истерики, а сам юный волшебник ни на что не обращал внимания. Ровно в десять часов, чтобы не привлекать внимания к своим персонам и, в первую очередь к Гарри, они уже стояли на платформе девять и три четверти. Пьер аппарировал всех на нее прямо из дома. Проходить сквозь стенку он посчитал нецелесообразным - процедура была несколько неприятной, особенно для восприимчивой психики.

- И все же я не знаю, как малыш сможет учиться, - причитала Петуния. - Он же такой… такой…

- Я найду, чем себя занять, - отстраненно выдал юный волшебник, разглядывая Хогвартс-экспресс, обтянутый паутиной разноцветных нитей.

- Я надеюсь, ты не станешь причиной того, что замок превратится в руины, - пробормотал Пьер, которому тоже казалось, что они делают большую ошибку, отправляя малыша в эту школу. - Пора тебе садиться в поезд, пока народ не набежал. Не хотелось бы, чтобы они на тебя глазели.

- Хорошо, - все тем же тоном произнес Гарри.

Пьер и Вернон внесли сундук в вагон и устроили мальчика в первом же купе. Сказав несколько напутственных слов, они удалились и, не дожидаясь отправки состава, Савиньи аппарировал всех с платформы.

Гарри сидел в одиночестве и разглядывал нити, опутывающие стены и крышу. Ему совершенно не было дела до того, что вокруг него самого или его имени крутится слишком много событий.

Отступление.

31 июля 1991 года. Хогвартс.

Минерва МакГонагалл была готова к тому, что придется посылать несколько писем на имя Гарри Поттера, и даже заготовила их. Да-да, она знала, что мальчик не особо любим в семье и содержится не в самых благоприятных условиях. Но она полностью доверяла Дамблдору. Раз такой человек говорит надо, значит, надо. Главное, ребенок прикрыт от тлетворного влияния магического мира и вырос не зазнавшимся аристократишкой, а смирненьким мальчонкой.

Она была занята составлением учебного плана на год, когда в окно постучалась первая сова с ответом от будущих студентов. Сегодня ушли письма для детей, родившихся с 30 июля по 10 августа. МакГонагалл улыбнулась, встала из-за стола, подошла к окну и впустила птицу. Серая неясыть с черным оперением на шее была ей незнакома. Профессор забрала письмо, но ей понадобилось несколько раз его перечитать, прежде чем смысл уложился в голове. Еще минут тридцать ушло на то, чтобы прийти в себя. И только после этого она кинулась в кабинет своего патрона. План директора срывался, едва начав осуществляться.

- Альбус, - Минерва, потрясая полученным письмом, вбежала к Дамблдору.

- Моя дорогая, что случилось? - улыбаясь, поинтересовался тот.

- Я получила ответ от Гарри Поттера, вернее, от его тети, - и было непонятно, что мелькнуло в ее голосе: удивление или возмущение.

- Они отказались отпускать мальчика в школу? - нахмурился директор.

- Нет, наоборот, - воскликнула Минерва. - Они пишут, что Гарри прибудет в положенное время, а также отказываются от сопровождающего, поскольку миссис Дурсль помнит, как попасть в Косой переулок, и просят не тревожить их по пустякам.

- Вот как, - голубые глаза под очками-половинками недобро сверкнули. Дамблдор встал со своего места, подошел к камину, зачерпнул из чаши на каминной полке какой-то порошок и кинул его в огонь, который тут же сменил цвет на зеленый. - Арабелла Фигг, - позвал он. Ответа не было. Он попытался еще несколько раз, но безуспешно. Это ему очень не понравилось. Прихватив с собой МакГонагалл, директор отправился в Литтл-Уининг.

Увиденное и услышанное там не внесло никаких прояснений в ситуацию. Больше всего Дамблдора настораживал факт, что он не видит дом номер четыре. Не видела его и Минерва. У соседей выяснили, что мисс Фигг, а, вернее, уже давно мадам Савиньи, отбыла куда-то с мужем и семьей Дурслей в полном составе. «И, да, с ними был и племянник Петунии. Очаровательный мальчик, но такой страааааанный», - это все, что удалось узнать. Пришлось возвращаться в Хогвартс только с этой информацией. Направиться в Косой переулок директору почему-то в голову не пришло. Слишком о многом нужно было подумать.