Екатерина Морозова - Переселение душ или Понаехали тут

Это подействовало:

— Какая разница? — засмеялся он, вылезая на свет Божий. — Мы все равно одно и то же.

— Да, конечно, только я ем на завтрак кашу, а ты нос воротишь! — не удержался от подколки.

— Долбоежик колючий!

— Эй, это мое ругательство!

Мы так дружно и заливисто ржем, что наше тело тоже смеется, и учительница пытается рассадить нас с Сашей.

— Ты кусок твердых органических отходов! — набрасывается на нас последний.

— Иди ты к… русичке стихи сдавать! — Теперь хохот уже общий, правда, очень тщательно сдерживаемый.

Как-то незаметно, за разговорами с Сашей и Аней, сидением Вконтакте, изготовлением домашних заданий, информатикой и спорами с учителями, наступил апрель. Погода, к счастью, не была похожа на мою последнюю весну в той жизни (пафос, блин!): тогда до конца месяца лежал снег, было мокро и противно, а сейчас в марте уже все растаяло, и теперь мы наблюдаем за распусканием почек. А как пахнет! Не «весной», как мы это чуем в конце февраля, а уже почти что летом.

Каникулы нынче начались попозже (машинально благодарю Админа: вроде не за что, но кто его знает), поэтому четвертая четверть будет совсем короткой. Но пишу я вовсе не про это.

У нас обоих замечательное настроение, потому что ЗАВТРА МЫ ГУЛЯЕМ С АНЕЙ. Я говорил, что физически не могу влюбиться в человека, который на два года меня младше? Ну, теперь она младше меня на год (я-старый исчез в пятнадцать и не хочу взрослеть раньше Андрея-младшего, поэтому пока не буду прибавлять себе годы жизни и буду считать себя по-прежнему пятнадцатилетним)… и, надеюсь, у нас с Андреем не случится соперничества. С тех пор, как он (точнее я) отправил ей те три слова, об этом мы не заговаривали. Мы с Андреем иногда по вечерам вспоминаем об этом, но обижать даму сердца никому не охота, так что рты держим на замке и стараемся быть друзьями. Тем более, она все уже знает и вряд ли забыла.

Итак, завтра мы с ней гуляем. Не думайте ничего, это обычная прогулка. Ничего такого не случится, еще по той жизни знаю. (Хотя тогда мы гуляли еще до того, как…) Но настроение замечательное у обоих. Аня замечательная девочка, Андрею повезло, да и я вовремя подвернулся. Еще раз благодарю Админа (это никогда не лишне, потому что я его в первое время достаточно много и нелестно упоминал). Если ему икается, то простит.

Да уж, за это время (полгода, что ли? быстро время летит!) я серьезно изменился. Снял наконец защитную броню цинизма, стал добрее и уже не бросаюсь на людей. И еще мне перестало все надоедать — появилась куча новых собеседников, новых книг и групп, новых привычек и новое меню (что тоже немаловажно). Наверно, потому я и взъелся на Третьего — я заметил, что когда меняюсь, начинаю нетерпимо относиться к людям с моими старыми недостатками. Снобизм, однако. На пару с интеллектуальным.

P. S. Последний абзац не является концовкой, хотя это и часто бывает так. Конечно, никто не знает, что несет день грядущий, но я учусь быть оптимистом и надеюсь на лучшее.

У нас с Андреем жесточайшая депрессия. До конца каникул еще целых три дня, а на новую прогулку с Аней напрашиваться боимся. К тому же ее почти нет онлайн. Мы не в том возрасте, чтобы ревновать, поэтому вместо этого сидим и тоскуем.

В тот раз мы долго гуляли по лесу (десять минут от нашего с Андреем дома, от Аниного — все полчаса), болтали о всякой ерунде и очень хотели, но всячески избегали говорить о самом главном. Да уж, я дожил до пятнадцати, но остался дураком. Поправка: влюбленным дураком. Еще поправка: влюбчивым. Разница? Ноль. Андрею хорошо, ему четырнадцать, у него все в первый раз. А я так и не набрался никакого жизненного опыта. Старший, блин, товарищ.

— Хватит уже самокопанием заниматься! — попросил Андрей. Кажется, я случайно снял пароль. А может быть, от сам снялся давным-давно, очень уж часто это случается. Или не было никакого пароля, просто Андрей нелюбопытный. — Любовь — она такая штука, где никто не виноват. Раньше я только читал о ней, а теперь мечтаю, чтобы она ушла и мы бы смогли стать нормальными друзьями.

— Согласен с тобой, — отвечаю. — Не знаю, когда, но я от тебя заразился. Извини уж…

— Андрей, заткнись уже! Еще раз извинишься, покусаю!

— Из… Ой, пр… Ладно, просто постараюсь это исправить. — Мы некоторое время смеемся, потом к нам возвращается «синдром тупого подростка», как я это в свое время окрестил.

В той жизни, написав эти три слова, я долго хотел после этого написать еще одно письмо, чтобы добиться ясности, но так и не решался. Да уж, надо было там лет до семнадцати пожить, а потом набиваться Андрею в старшие товарищи… Но тогда не факт, что мне бы захотелось переселяться, да и не выдержал бы я там столько.

— Прекрати немедленно! — попросил Андрей. — Можно в принципе ей и напомнить…

— Но только это же некрасиво! — закончили мы в голос. — Ну и пофиг! Она поймет. — На том и порешили.