Юморист - Волшебник по вызову

— Верно, о Гендальф, ты сделал лучший выбор, — подтвердил Леголас. — Мы не уставали хвалить небеса, что послали нам Северуса.

— Северус незаурядный человек, и я рад, что вы поладили с ним, — сказал Гендальф. — В той войне, что он вел за Морем, он оказал стороне, за которую сражался, бесценные услуги. Дорожи его клятвой верности, Арагорн: слово Северуса крепче камня, а верность его сильнее смерти.

Слушатели задумались.

— Он ничего не рассказывал о себе, но я рад тому, что ты открыл, о Гендальф. Теперь я буду думать о Северусе еще лучше, — заметил Арагорн.

Гендальф кивнул.

— Ты сказал также, что он человек. Северус также поведал нам, что его отец был человеком. Это странно, о Гендальф. Как же он стал волшебником? — спросил Леголас. — Волшебниками раньше были только эльфы.

— Он сказал правду. Его отец был человеком, но его мать, госпожа Эйлин Принц, была волшебницей, — ответил Гендальф. — Волшебницей из древнего волшебного рода, истоки которого исходят к эльфам, как и истоки твоего рода, Арагорн. Поэтому и ты немного можешь колдовать.

— Мой род идет от Берена и Лутиен. От смертного и волшебницы, принцессы эльфов, о которой ходят великие легенды, — кивнул Арагорн.

— О да! Все эльфы помнят о Лутиен, — воскликнул Леголас. — О ее великой любви, о ее могуществе, о ее великой жертве… Ведь Лутиен бросила ради смертного всё, чем владела. Она оставила свой трон, свой род, свое богатство, свое бессмертие, даже свою магию… Она ушла от нас в жалкую лачугу смертного, и жила с ним в горестях и печалях. Теперь я понимаю, о Арагорн, почему Северус казался мне похожим на тебя. Очевидно, что его родители и история их любви достойны не меньших легенд! Не одна Лутиен совершила свой подвиг любви, и теперь я всегда буду прибавлять к ней имя Принцессы Эйлин. Должно быть, это леди Эйлин оделила Северуса своей стойкостью и благородством!

— Значит, Северус королевского рода. Я догадывался об этом по его манерам и осанке, — сказал Арагорн.

Гендальф снова загадочно усмехнулся. Он словно оправдывал худшие обвинения Эомера в том, как мастерски умеет водить людей за нос и замалчивать главное…

— Только не вздумайте рассказывать Северусу, что знаете о его прошлом, ибо он не любит вспоминать прошлое, — заключил Гендальф. — Не дай Элберет вам оговориться о Берене и Лутиен или назвать его принцем! Он ненавидит любые упоминания о своем титуле и своих родителях.

— Что только доказывает его благородную скромность, — сказал Арагорн. — Мы не будем огорчать его, о Гендальф, ибо он наш друг и ничем не огорчал нас. Мы уважаем его желание хранить тайну!

Тем же вечером отряд Хранителей выехал в Эдорас.

Гендальфа с ними не было. Он объявил, что раз в отряде остается Северус, то он оставляет Хранителей спокойно, ибо отряд в надежных руках. В Эдорасе Хранители прекрасно справятся без него. А он воспользуется случаем навестить дальние королевства, чтобы собрать армию из них к тому моменту, когда король Теоден выступит из Рохана.

— Мы встретимся. Я думаю, что успею подвести свою дружину к Хельмским воротам, — объявил Гендальф. — До сей поры, берегите Короля Теодена! Удачи!

Он вскочил на своего снежногривого коня и ускакал.

Перед вратами столицы Рохана стоят четыре путника. Два человека, один эльф и один гном. Они держат за повода прекрасных, сильных коней.

Предводитель отряда — суровый царственный воин с мечом, стучит в ворота.

Безрезультатно. С другой сторолны ворот отклика нет. Древние каменные стены остаются немы и непроницаемы.

Отряд замирает в ожидании.

Отряд не знает, что с той стороны крепостной стены его тщательно разглядывают. Наблюдатель видит четверых: короля Арагорна, эльфа Леголаса, гнома Гимли, волшебника Северуса… Больше всех наблюдателя интересует четвертый.

Замыкающий отряда, Северус, будет описан соглядатаем как «мужчина лет под сорок с бледным лицом и длинным носом, без оружия, кажется беразличным».

— Не торопятся господа роханцы отворить дверь, — ответил гном.

— Возможно, друг мой Гимли, они готовят нам особую встречу, — отвечает эльф. — Ведь конунг Эомер должен был предупредить их о нашем приходе, и нам уготована доля почетных гостей…

— Странные же правила гостеприимства у роханцев, друг мой Леголас, — замечает гном. — Конунг Эомер должен был рассказать, что по всему пути нас преследуют орки Сарумана и волки Мордора, и не один раз они угрожали нашему отряду! Возможно, наши враги и сейчас поблизости, выжидают, смогут ли они напасть на нас, пока мы не скрылись под защитой крепостных ворот! Но что‑то не торопятся роханцы открывать для нас свои ворота… Неужто они дозволяют путников, нуждающихся в помощи, бросать на потеху преследующих их орков? Или роханцы ныне сдружились с мордорскими орками, и враги Тени больше им не друзья?

Кажется, гневную речь Гимли услышали. С грозным гулом врата отворяются.

…К путникам выходит часовой из стражи ворот и вежливо кланяется; однако, когда он обращается к гостям с приветствием, то произносит его не на Общем языке, а на роханском наречии. Которого путешественники имели полное право не знать.

Похоже, предположение гнома подтвердилась и роханцы стали недружелюбны.

— Кто вы и с чем пришли, — сказал стражник.

— Мир тебе, о стражник, — сразу отвечает старший отряда. — Я следопыт Арагорн, сын Араторна; со мною Гимли, сын Глоина, Леголас, сын Трандуила, и Северус, сын Тобиаса, из Хогвартса.

— Моё имя Эотайн, сын Эогерда, — учтиво говорит стражник. — Что же привело ваш достойный отряд в столицу Рохана?

— Мы явились на помощь в грядущем походе на орков, о Эотайн; мы прознали, что вам нужна помощь. Или планы роханцев против Исенгарда ныне изменились? — спросил Арагорн.

Стражник замкнулся:

— По велению короля Теодена мы не раскрываем планы встречным у ворот, о Арагорн! Времена нынче смутные. Надо блюсти осторожность.

Стражник увидел, как омрачилось от оскорбления лицо Арагорна, и добавил:

— Не гневайся, путник, но стража у крепостных врат Рохана сильно ожесточилась. Мы ждем войны. Так повелел первый советник короля, Червеуст.

При имени Червеуста бледнолицый маг Северус криво усмехнулся.

Стражник тем временем продолжал:

— Я разрешаю вам пройти. Но оружие ваше придется оставить здесь, и я присмотрю за ним.

Арагорн неохотно снял меч, Леголас поставил рядом лук и стрелы; за ним последовал топор гнома.

Стражник, однако, медлил.

— Твоя палочка, — сказал он бледному магу. — Любая дощечка в руках волшебника может стать грозным оружием! Прости, но ее придется оставить.