Ким Сатарин - Вторая радуга

Ермолай, будучи пареньком начитанным, догадывался, что ситуация в данном случае наверняка не уникальная. Но он-то оказался в ней впервые, да ещё совершенно неожиданно.

— … Так что я сам не заметил, что делаю. У меня впервые получилось почувствовать зверьков вокруг, и вдруг девчонки мне говорят, что я на них сильно действую, и что пора прекращать. Это как, папа, нормально? Или действительно стоит прекратить?

Николай Владимирович снял очки, зачем-то их протер, затем заложил закладки в разложенные по столу листы бумаги, аккуратно начал их складывать.

— Я надеюсь, девчонки на тебя не обидились? Или?

— Да вроде нет. Ольга попросила больше так не делать. А Инна поначалу обиделась, но затем вроде успокоилась. Да, батя, ещё одно. Когда возвращались, я пошел напрямик, верхами. Я откуда-то знал, где летние тропы уже открылись. Это может иметь какое-то отношение…

— Самое прямое, — перебил его отец, закончивший наконец возиться с бумагами. — Ольгу позови. А сам приходи, когда я её отпущу.

Аникутина пробыла у Николая Владимировича недолго. Слушающий шаги в коридоре юноша старался успокоиться. Почему-то самым неприятным последствием случившегося он счёл бы отъезд девушки; впрочем, такая возможность казалась невероятной. И когда мягкие шаги дочери шамана в домашних сапожках прошелестели мимо него, он спокойно открыл дверь отцовской комнаты. На лице Николая Владимировича играла счастливая улыбка, неумело спрятанная при виде сына.

— В общем, твое обучение именно для этого и предназначалось, Ерёма. В тебе есть способности, позволяющие учиться в Школе Радуги. Их в тебе специально не пробуждали, оттягивали до последнего. Чтобы не мешать обычной учебе, — ответил он на вопросительный взгляд сына.

А вот Ольга вступила на Путь Радуги лет с десяти, и обучением её занимался сам Бордусей. И отец говорил, что во многих случаях она уже могла заменить шамана.

— Она после похода на Край будет учиться в Школе Радуги?

— Скорее всего, — слегка наклонил голову Николай Владимирович. — Ей сначала надо увидеть радугу, а потом проводник, которому она о радуге расскажет, уже решит все окончательно.

— Проводник? — удивился сын.

— Поход на Край — не экскурсия. Видят радугу многие, но видят её разной. А какой именно видят, рассказывают проводнику.

Получалось, проводник, слушая описание увиденной радуги, гораздо больше узнавал о самом человеке, чем о радуге Края. Отец еще добавил, что многие, кстати, прошедшие Путем Радуги далеко, вдруг переставали её видеть.

— Как так? — остолбенел Ермолай.

— Да вот так, — раздосадованно ответил отец, — и не думай, что есть хоть одно пристойное объяснение. Учение Радуги — не обычная наука, там полно парадоксов и мы не всегда способны проверить наши предположение. Только ты об этом не распространяйся среди ребят. Эти знания обычным людям ни к чему.

— Батя, ты сказал — мы. Значит, ты тоже учился в Школе Радуги? И Бордусей?

Николай Владимирович нехотя кивнул.

— Так вот, Ермолай, занятия с Олей пробудили в тебе дремавшие способности. Никто тебя не учил медитации, в тебе пробуждали мусун. Знаешь, что это такое?

— Божественная сила у эвенков, — кивнул сын, — а также духи жилищ, огня, рек, сопок и всего прочего. Только мусун является в виде человека.

— Вот ты Ольге в виде человека и явился, — подтвердил отец. — Да и Инне, наверное, тоже. Она не говорила?

Юноша покачал головой и отвел глаза в сторону. Страшно было даже представить, в каком виде он — его мусун — мог показаться девчонкам. И когда он задавал следующий вопрос, ему казалось, что голос предательски дрожал.

— Но я ведь ничего такого не хотел…

— Я понимаю, — кивнул отец, — только ты совсем не обучен контролировать свой дар. По иному и быть не могло, раз его только что пробудили. В Школе Радуги тебя первым делом научат управлять собой. А до той поры все занятия с Ольгой придется прекратить…

Отец смотрел на него ласково, как будто сын только что успешно сдал важнейший экзамен. Может, так оно и было, только юноша по-прежнему чувствовал себя записным неудачником. Неведомые способности, которые совершенно ему не подчинялись, никак не могли обрадовать. Он с ужасом вспоминал безвольное лицо соседки с бессмысленными глазами и стремительный уход дочери шамана. Что, если нечто подобное произойдет вновь, да еще где-нибудь в школе?

— Маловероятно, — покачал головой Николай Владимирович. — То случилось в лесу, с двумя девушками, когда твои мысли были направлены в определенную сторону. Я не думаю, что в привычной обстановке мусун вдруг явит себя. Гарантировать, однако, ничего нельзя. Поговори с Ольгой. Она в этих вопросах подготовлена лучше меня.

Сын также хотел знать, насколько случившееся с ним естественно.

— Мне казалось, контроль над собой теряют только сумасшедшие…

— Ну, — отец достал очки и вновь их надел. Сквозь очки его взгляд казался строже. — Полностью и надолго потерять контроль — это действительно нездоровье, какой-то из видов психоза. Но существуют также особые состояния сознания, вызванные то ли экстремальными условиями, либо каким иным воздействием на мозг. Все медитативные практики тоже способны их вызвать. Например, шаман камлает в таком состоянии — мы же не считаем его душевнобольным?

— Батя, но я всегда был уверен, что полностью сознаю, что делаю. Пусть я на время потерял способность управлять собой — но я же должен был хотя бы знать, что творю? Я же не терял сознания!

— А ты всегда сознаешь своё дыхание? Или, прежде чем произнести предложение вслух, ты его конструируешь по слову и тщательно обдумываешь? Обычно не так, обычно всё это происходит без участия сознания. Нет, оно может вмешаться — но только в случае необходимости. Осознавать что-либо нам необходимо лишь для того, чтобы внятно высказать свои мысли другому человеку. Сознание — скорее речевая функция, чем интеллектуальная. А то, чем ты занимался в лесу, речи как раз не требовало. Насколько я понимаю, — добавил Николай Владимирович с едва заметной усмешкой.

Наутро за завтраком он обжегся горячим чаем.

— О чём ты только думаешь? — воскликнула мать.

— О мамонте, — пробормотал Ермолай, поспешно хватая ковшик с холодной водой.

Анастасия Сергеевна на его слова внимания не обратила, зато отец сразу перевел взгляд на Ольгу, раскатывающую тесто на столе. Девушка коротко глянула через плечо на одноклассника, но ничего не сказала. Они, похоже, все поняли. Юноша, стоило ему опустить глаза, начинал видеть сквозь землю. И там, внизу, охраняли вход в нижний мир мамонт Сэли и змей Дябдар. Он мог отчетливо их видеть, а они видели его и ждали, когда он подойдет ко входу.