Фабрис Колен - КОЛЕН Ф. По вашему желанию. Возмездие

Дж. В. М. Пусть готовятся к смерти!

У. В. Хм-м, Джон. Мне кажется, что они… м-м-м… уже мертвые.

Дж. В. М. Вы еще ничего в своей жизни не видели.

Двадцать тысяч зрителей, не пожалевших усилий, чтобы добраться в этот вечер до Шадрон де Челсейи, и истративших от восьми до двенадцати ливров на покупку билета, не ожидали ничего, кроме того, что мы осрамимся после нашего объявления. И все равно, думал я, определенные надежды на успех или, по крайней мере, на приличное поражение у нас есть.

В действительности матч превратился в такую бойню, которой еще не видел никто. То же самое можно сказать и про трех арбитров, высокомерных эльфов, одетых, как и положено, в длинные черные пальто с поднятыми воротниками, — они просто не верили своим глазам. Для того чтобы понять результат первого периода, было достаточно нескольких минут: именно столько времени потребовалось зомби барона Мордайкена, чтобы освободиться от висящей на их ногах пехоты, пробить себе дорогу к башне и выставить свои черные штандарты на всех четырех башенках. Наши игроки, несуществующие, парализованные, до гениальности неловкие, проделывали бесполезные маневры, сознательно проигрывая в тех редких случаях, когда им предоставлялась возможность сделать прорыв. Большинство из них бросалось на землю, даже не попытавшись что-нибудь сделать.

На самом деле, глядя на Огров, можно было с уверенностью сказать, что все члены команды пьяны как сапожники и единственное действие, какое они еще могут произвести должным образом, — рухнуть на землю и не пытаться подняться. Сидя на традиционно отведенной для тренеров скамейке, по краям которой стояли две гигантские статуи (символизирующие былые местные победы и напоминающие о том, как они нынче далеки от нас), я занимался тем, что щипал себя, стараясь убедиться, что это не сон. Расположившись рядом со мной, герцог Густус Оаклей, владелец команды, тщетно старался сохранить спокойствие.

— Прекратите нервничать, — сказал он после того, как я пять секунд изрыгал проклятья. — И так ясно, что они выиграли по всем правилам. Остается только выяснить, сколько времени Огры смогут продержаться.

— Ради Трех Матерей, — вздохнул я.

— Оставьте религию, — ответил герцог, — вы продули во всех отношениях.

— Знаю.

— Собирайте манатки. Обделались, по-другому не скажешь. И несмотря на то что у вас репутация тренера, не вздумайте больше приходить на работу.

— Согласен, — лаконично ответил я.

— Согласен? И это все, что вы можете мне сказать?

Шел бы ты к чертовой матери, подумал я в гневе и посмотрел на наших игроков, которые в данный момент уже спали по всему полю Квартека, напоминая щупальца севшей на мель медузы.

— Гляди-ка, слышишь, — продолжал герцог, — говорят, один из наших проснулся и… нет.

— Похоже, мы слишком понадеялись на ноги, — высказал я рискованное предположение.

Герцог повернулся ко мне, на его губах играла недоверчивая улыбка:

— Я хорошо расслышал то, что сказали мои уши?

Он провел рукой по лицу.

— Джон, вы могли бы мне объяснить, какие инструкции дали им перед матчем.

«Инструкции?» — растерялась честная половина моей души.

«Успокойся, — резонно заметила другая половина, — поступай как обычно. Придумай что-нибудь».

— Я им сказал, чтобы они…

— Чтобы что?

«Не-е-е-ет!» — воскликнул второй голос в моей голове.

— Чтобы они хорошенько расслабились.

Хорошая шутка.

— Расслабились? — переспросил герцог, который перед этим, очевидно, на несколько минут позабыл про дыхание. — Вы их попросили расслабиться?

«Ну что? — тихонько спросил прагматический голос, скрывавшийся в моей душе. — Ты удовлетворен?»

— Ну, одним словом… Я им советовал не драматизировать… не придавать важности сделанным ставкам.

Челюсть герцога отпала, и его лицо стала покидать та пунцовая краска, которая начала было заливать разгневанную физиономию.

— Таких болванов я еще не видел, — проворчал он.

«Думаю, радоваться здесь нечему», — проговорил голос в моей голове.

— Остается еще два тайма, — высказал я предположение вопреки собственному желанию.

— И что?

— Возможно…

— Что возможно?

— Выиграть… два тайма против… одного? Разве никто…

Конец того, что я хотел сказать, превратился в неразборчивое бормотание.

— Вы когда-нибудь закрываете рот? — поинтересовался герцог.

Он повернулся, чтобы посмотреть на находящиеся за нашими спинами трибуны. Большинство зрителей начали складывать свои плакаты с надписью «Смерть Джону Муну» и покидать свои места. Остальные откровенно и просто уснули. Вот так, несколько болельщиков, находясь на грани отчаяния, зажгли огни протеста, но на них, похоже, никто не обращал никакого внимания, и они мало-помалу начали отказываться от своих тщетных попыток. Меня это очень даже устраивало.

— Послушайте, — спросил герцог, — а что, если я вас прямо сейчас вышвырну на улицу?

«Послушайте, — подмывало меня ответить ему, — а что, если сейчас остановят матч?»

На площадке какой-то особенно рьяный зомби схватил за ногу гоблина из команды Огров, и тот закрутился вокруг него как волчок. Когда зомби отпустил игрока, тело гоблина описало великолепную параболу и рухнуло у наших ног. Не успевшая покинуть трибуны публика устроила ему сдержанную овацию. Но гоблин, совсем недавно принятый в нашу команду, все это спокойно пережил. Он поднял голову, и его взгляд встретился с моим.

— Печально, — пробормотал игрок.

— Вы слышали, — восторженно воскликнул герцог Густус Оаклей, — вы это слышали? Ему печально.

На это я только прикусил губу.

— Это не смертельно, — объявил мой сосед, комментируя полет гоблина. — Как вас зовут, отважный боец?

— Гормод.

— Гормод? Дайте-ка вспомнить. Гормод… Ага, вспомнил. Из колумбийских демонов, не так ли? Да, теперь я припоминаю. Джон, бесценный, мой дорогой Джон, вы мне не можете сказать, сколько мы платим этому оборванцу?

— Двести франков, — мрачно пробормотал я.

— Патрон, мне очень печально, — нашел в себе силы продолжать настаивать на своем гоблин.

— Да, — мягко улыбнулся герцог, — вы нам уже говорили.

— Сэр Оаклей… — жалобно запричитал я.

— Но это, однако, и вам совершенно не мешает крутиться.

— Я…

— Конечно, никогда не поздно начать все с начала.

— Я…

— Нет, нет, нет, — запротестовал герцог, поднимая руку, — не надо ничего говорить, я вас прошу, не надо ничего усугублять. Чем вы занимались перед тем, как прийти на матч в Квартек?