Михаил Бабкин - Хитники

Глеб приготовился ощутить знакомую дурноту от проникновения чужого разума в его сознание, но ничего неприятного не случилось. Вообще ничего не произошло.

– Странно, – озадаченно сказал начальник Тюрьмы, убирая руку с головы парня и растерянно глядя на него. – Скажи-ка, юноша, откуда у тебя абсолютно не пробиваемый ментальный блок, а? С каких пор? И кто мог тебе его поставить?

– Понятия не имею, – столь же удивлённо ответил Глеб. – Может, подцепил где-то случайно? – О том, что непрошеного гостя, скорей всего, не впустил оживший Стражник Реальности, парень говорить не собирался.

– Подобный блок – это тебе не вирус гриппа, – Иннокентий нервно потёр ладони, словно под струёй воды их помыл, – его не подхватывают где ни попадя, его только ставят, причём намеренно. Ну, ладно, не важно… Хотелось мне обойтись без насилия, да куда теперь денешься! Начну, разумеется, с тебя, – начальник Тюрьмы ткнул Глеба в грудь твёрдым пальцем. – Пётр мне поможет, правда? – Орк согласно угукнул; Глеб вдруг почувствовал, что у него начинают дрожать коленки.

– А если, предположим, ты всё же окажешься до идиотизма упёртым, – безмятежно продолжил колдун, – и отбитые почки-селезёнки вместе с поломанными рёбрами тебя ни в чём не убедят, то в этом случае мы примемся калечить твоего дружка, недомерка со смешным паспортом. Поверь, видеть как мучается дорогой тебе человек гораздо хуже, нежели испытывать боль самому! Особенно для граждан с повышенной сознательностью и чувством долга.

– Глеб, не поддавайся сволочам, – прохрипел Федул. – Держись до последнего! Но пассаран, дольче вита и всякое прочее…

– Итак, приступим. – Начальник Тюрьмы кивнул Петру, – действуй. Но смотри не переусердствуй, мёртвый обычник мне ни к чему.

– Шеф! – Василий, устав прижимать к себе гнома одной и той же рукой, повесил ненужный сейчас автомат на плечо и перекинул Федула под другую руку. – Не моё оно, конечно, дело, но можно обойтись и без пыток. Хотя, если вам того хочется, мы поработаем – дело-то знакомое, привычное.

– Ну-ка, – заинтересовался Иннокентий, – и каким таким образом «без пыток»?

– А он себе ладонь три раза надрезал, кинжал и появился, – равнодушно доложил Пётр. – Начальник, лично я за пытки, уж слишком меня эти козлы достали. – Орк с сожалением глянул на свой куцый автомат без ремня, добавил обиженно: – Вон, мало того, что оружие покалечили, ещё и ремень от него спёрли! Где я новый возьму, а?

– Говоришь, надрезал три раза? – не слушая причитаний орка, задумчиво произнёс музейный колдун. – Любопытно. Хм, можно попробовать. У кого-нибудь нож есть? – Василий молча пошарил в кармане пиджака, вынул оттуда и протянул Иннокентию маленький перочинный ножичек – из тех, которыми только ногти подравнивать да заусеницы срезать.

– Пётр, давай-ка его руку, – вытащив острое лезвие ножика, потребовал начальник Тюрьмы, – проверим, сработает ли.

Глеб, как ни сопротивлялся, ничего поделать не смог: орк, положив автомат на пол, ухватил парня половчее и, крепко взяв его за запястье, протянул вперёд свою руку вместе с глебовой. Парень сжал ладонь в кулак и оттопырил средний палец: Иннокентий на провокацию не повёлся, но дал знак орку – Пётр сдавил запястье так, что Глеб взвыл и был вынужден подчиниться.

– Действительно, есть надрезы, – глянув на ладонь, подтвердил колдун. – Очень славно. – И быстрыми движениями черканул лезвием по незажившим царапинам. Глеб опять взвыл, выругался криком, но, увы, дело было сделано – волшебный артефакт-реконструктор материализовался и упал в вовремя подставленную руку Иннокентия.

– Всего-то дел, – с довольным видом промолвил начальник Тюрьмы, бережно протирая блестящий клинок носовым платком. – Так бы сразу, без ненужных проблем… – Он подышал на серебряную поверхность, ещё раз провёл по ней платком и, убедившись что теперь полный порядок, повернулся к Федулу. Прятать кинжал музейный колдун не стал.

– Ну-с, наш забавный эльф, а теперь пришла твоя очередь поработать на пользу моего замысла, – дружелюбно сообщил Иннокентий гному. – Видишь ли, чтобы полностью активировать реконструктор, необходимо с его помощью принести кого-нибудь в жертву. Думаю, ты для этой цели вполне подойдёшь.

– Мерзавец! – надрывно заорал парень, – подонок!

– Ничего личного, – холодно сказал начальник Тюрьмы, – всего лишь ритуальная необходимость, – и быстрым движением нанёс удар кинжалом в сердце Федула.

Вернее, хотел нанести. Но у него не получилось.

Глеб, отчаянно рванувшись, сумел-таки дотянуться носком туфли до Иннокентия и хоть слегка, но пнуть его под локоть; одновременно и гном изо всех сил лягнул Василия пятками промеж ног. Не удивительно что орк, замычав от боли, начал сгибаться – а рука колдуна, подправленная ударом, пошла гораздо выше нужного.

Клинок по рукоять воткнулся в горло Василия; Иннокентий торопливо выдернул кинжал и отступил на шаг. Уронив несостоявшуюся жертву, орк обеими руками схватился за рану, непонимающе глядя на начальника Тюрьмы: меж пальцев раненного быстрыми струйками потекла чёрная кровь. Тем временем гном, с трудом встав на четвереньки, пополз в сторону – от долгого висения в захвате отёкшие ноги плохо слушались Федула.

– Ого, – молвил колдун, без особого сожаления глядя на оседающего орка. – Надо же, прямо в сонную артерию попал. Неувязочка вышла, не того прирезал… Впрочем, какая теперь разница – главное, что жертва принесена. – Иннокентий вновь достал платок и принялся сосредоточенно вытирать серебряный клинок.

– Ты… – потрясённо выдохнул Пётр, – ты же Васятку убил! Насмерть!

– Приношу свои извинения, – неохотно промолвил начальник Тюрьмы, бросая испачканную кровью тряпицу на труп бывшего особиста. – Сам видишь, несчастный случай на производстве, непредусмотренные форс-мажорные обстоятельства.

– Убийца! – в ярости проревел орк, отшвырнул Глеба в сторону – тот кубарем покатился по травяному полу – и, быстрым движением подобрав автомат-обрез, открыл стрельбу по Иннокентию.

Как и предполагал когда-то бабай Модест, стрелять очередями изуродованное оружие не могло: часто передёргивая затвор на манер винтовки-трёхлинейки, Пётр с завидной скоростью посылал в колдуна пулю за пулей. Стрельба велась с пояса, не прицельно и в упор – из короткого ствола вылетали снопы жёлтого пламени, а грохот стоял такой, будто палили из древних пиратских мушкетонов. Однако какого-либо урона эта канонада музейному колдуну не нанесла: выставив перед собой свободную руку, Иннокентий успел создать магический щит. Полупрозрачный, с голубым отливом, чародейный квадрат полностью закрывал начальника Тюрьмы от беснующегося орка – в тех местах, куда попадали пули, на мгновение вспыхивали перламутровые пятна. Обязательного визга от рикошетивших пуль Глеб не слышал, впрочем, в подобной обстановке можно было не услышать даже воя труб судного дня, оповещающих народ о конце света.