Евгений Щепетнов - Имперский колдун

– Устама, пойдем! – Легана потянула женщину за руку, но та будто не заметила движения шаманки. Это было все равно, как если бы Легана попыталась сдвинуть с места одно из деревьев-великанов.

– Я останусь с хозяином! – нахмурилась кухарка, сжав свои красивые, длинные пальцы в кулаки, сравнимые по размерам с кулачищами Биргаза. – Вы хотите его обидеть? Я не дам его в обиду!

– Устама, иди с нашими, иди, пожалуйста! – заторопился Илар. – Все будет хорошо, я обещаю! И Ана обещает, правда?

– Да, – тихо кивнула Анара. – Иди, Устамочка, пожалуйста. Мы тут разберемся и придем…

– Да они!.. – начал Даран, спрыгивая с Устамы на землю и вытирая слезы. – Они…

– Молчи! – рявкнула Легана. – Заткни пасть, иначе я сейчас тебе сама ее заткну! Быстро к лошади, пошел вперед! Слышишь?!

– Слышу… – оторопел Даран и покорно поплелся к лошади.

– Уходим! – кивнула Легана, потом подошла к Илару, постояла перед ним молча секунды две, глядя в глаза. Затем обняла, обняла и Анару и, не говоря ни слова, вспорхнула на коня и закрыла лицо капюшоном, будто отгораживаясь от мира.

Биргаз похлопал Илара по плечу, сжал ему руку так, что она онемела, подошел к Анаре, легонько кивнул, затем нерешительно обнял ее и, подойдя к Устаме, тихонько подтолкнул ее к лошади:

– Пойдем. Илар знает, что делает. Уходим. Скоро мы его увидим, уверен! Такие парни, как он, не пропадают нигде и никогда!

Устама как-то жалко улыбнулась, оглянулась на Илара, тот кивнул, стараясь держаться уверенно и безмятежно, и пошла вперед.

Через несколько минут небольшой караван медленно потянулся туда, где виднелась прорезь ущелья, похожая на зарубку огромным топором. Илар проводил уходящих друзей долгим взглядом, заставил себя отвернуться и уперся взглядом в безмятежное нечеловеческое лицо древнего, неподвижно и безмолвно наблюдавшего за происходящим.

– Следуйте за мной! – приказал «парнишка» и, не оглядываясь, пошел туда, где в деревянных креслах возле пруда восседали участники суда, если, конечно, это можно было назвать судом.

– Твое имя?

Илар посмотрел в лицо спросившего и слегка поднял брови, ведь странно, когда тебя допрашивает человек одного с тобой возраста, какой-то мальчишка, красивый настолько, что это даже неприлично. Больше похожий на девчонку, чем на парня.

Илар усмехнулся – в их компании такого постоянно бы лупили. Илару-то доставалось за слишком красивое лицо, так он и вполовину не был так прекрасен, как эти существа, оставлявшие ощущение нереальности, будто попал на небеса, в общество богов.

Говорили, боги настолько прекрасны, что, если обычный человек увидит их вблизи, он может умереть от счастья и чувства собственной неполноценности. Счастья особого Илар не испытывал и, честно сказать, совсем никакого счастья сейчас не испытывал, а вот насчет неполноценности… Да, рядом с такими «статуями» любой почувствует себя не очень красивым и даже уродливым.

– Мое имя Илар. А твое?

– Твой род занятий? – так же холодно и бесстрастно, не обращая внимания на вопрос «муравья», проговорил красавчик.

Черный колдун испытал раздражение… неприязнь… гнев… По какому праву его допрашивают? Треснуть бы в лоб этому мальчишке! Да, жаль, ты не появился в Шересте пару-тройку лет назад… вот бы тебе навешали по красивому личику! Илар вдруг опомнился – у допрашивающего только облик мальчишки… это же древний!

– По какому праву вы нас захватили? – черный колдун скопировал холодную, бесстрастную манеру древнего.

– Род занятий?! – тупо, как лесной урдас, долбящий пень, повторил отец Анары.

– По какому праву вы нас захватили? Пока не ответите, я не отвечу ни на один ваш вопрос! Схватили меня, моих друзей, мою жену, притащили сюда – почему?

– Жену! – фыркнул древний. – Она не жена тебе, жалкое насекомое!

– Как это не жена? Жена! Мы оформили брак у жреца Создателя, все записано в их книгах. Жена – и все тут!

– И все тут, – с легкой усмешкой повторил красавчик. – Нет, не все. Ты соблазнил мою дочь, но по законам Настоящих Людей она свободна.

– Мне плевать на ваши законы! Она моя жена перед Создателем и людьми!

– Какими людьми? Смешное насекомое! Вы не люди. Люди – мы. Вы же безумные, грязные насекомые, вырвавшиеся из-под контроля людей! Вы твари, не достойные свободы и самой жизни, – особенно те из вас, кто занимается черной магией, из выродков выродки!

– Что будет с Анарой?

– Анарой? С Анариентаарой? С моей дочерью, дочерью властителя Настоящих Людей? Какое твое дело? Она воспользовалась тобой, получила то, что хотела, теперь останется здесь, а ты уйдешь к Создателю, вот и все. Вы же любите вашего Создателя, глупцы? Вот и пойдешь к нему.

– Отец! – Анара шагнула вперед и яростно выдохнула в лицо властителю: – Он мой муж! И я его люблю! Если он умрет – я покончу с собой! Ты понял?

– Понял, – пожал плечами «паренек», и на его гладком лице не отразилось ни сожаления, ни гнева. – Не выйдет покончить с собой. Не дадим. Ты не умрешь. Ты будешь такая, как они! Послушная, веселая, хорошая дочь и слуга Настоящих Людей! Ты заслужила это. А он заслужил смерть. Дважды. За то, что посмел прийти на землю Настоящих Людей, и за то, что соблазнил тебя, заставил идти против своего народа. Ты предательница. Ты мой позор! Позор нашего народа!

– Подожди! – Девушка, как две капли воды похожая на Анару, встала из кресла и подошла ближе, неслышно ступая по мягкой траве. Она остановилась перед Иларом и внимательно заглянула ему в глаза:

– Симпатичный мальчик. У нашей дочери хороший вкус. Я против его казни и против того, чтобы выжечь Анариентаару. У нас не так много людей, чтобы мы могли ими разбрасываться. Законы устарели. Нас осталось очень, очень мало, и ты хочешь уничтожить одну из нас? Превратить ее в рабыню? Тебе не кажется, что это глупо?

– Вот от кого она почерпнула бунтарские мысли. Это ты виновата в том, что твоя дочь стала предательницей! Запрет! Вот что оберегало нас все эти годы, сотни лет! Запрет, дисциплина и единство! Скоро мы выйдем в мир с мощным войском и снесем этих жалких тварей! Как мусор! Как грязь! Их создали, чтобы они нам служили, и эти твари должны знать свое место! И если мы будем прощать предателей, наш народ погибнет!

– Слушай, папаша, у тебя есть что-то вот тут, в сердце? Ничего не шелохнется, когда твоя дочь превратится в рабыню? – с интересом спросил Илар, лихорадочно соображая: сейчас дать в глаз напыщенному идиоту или подождать минут пять и позволить ему высказаться, а потом дать в глаз? Или наброситься на него и попытаться взять в плен, чтобы потом выторговать какие-нибудь условия?