Корабль в вечность (ЛП) - Хейг Франческа

Зак не заслуживал свободы — он не заслуживал ничего.

— Многие требуют его смерти. Половина местных представителей нового Синедриона и большинство людей на улицах. Поговаривают о публичной виселице или хотя бы порке.

Перед глазами появились тела утонувших детей и лица жителей Нью-Хобарта, высыпавших посмотреть на процессию спасенных из резервуаров после нашего возвращения из Шестого убежища. Трудно спорить с теми, кто желает Заку смерти, — я и сама чертовски на него зла. Воительницу отправили умирать на дне моря. Неужели Зак заслуживает милосердия? А я?

— Ты знаешь, я не допущу, чтобы тебе навредили или убили тебя, — сказал Дудочник. — Но нельзя оставить его здесь насовсем. Нам нужно поскорее перебираться в Уиндхем — не хочу, чтобы Инспектор успел утвердиться в роли единственного решающего голоса в новом Синедрионе. И нужно обеспечить Заку безопасность. У него еще больше врагов, чем ты думаешь.

Легко представить. Кому можно доверить охрану Зака на долгие годы?

— В Уиндхеме... — Дудочник помолчал и поднял на меня глаза, зная, что мне его слова не понравятся. — Там есть камеры, прямо под палатами Синедриона. В камере он будет в безопасности, и тебя мы таким образом убережем.

Я снова вспомнила, как годами томилась в камере сохранения.

— Зак там с ума сойдет, — сказала я.

Не жаловалась — просто констатировала факт. Но мысль о заключении брата в четырех стенах потревожила мое собственное дремлющее безумие.

— Больше, чем уже сошел? — спросил Дудочник.

Я не стала отвечать, думая не только о камерах сохранения, но и о Ковчеге. О всех тех людях, запертых под землей и один за другим теряющих разум. О замурованных в секции Е. Еще я подумала о близнеце Инспектора в ее камере и о близнеце Воительницы в каморке под ее палатами. Все та же древняя история продолжалась поколениями: Ковчег, резервуары, камеры сохранения. Настало время придумать новую.

— Не запирай его в клетке под землей, — попросила я.

— Думаешь, он заслуживает лучшего?

— А разве все получают то, что заслуживают? Получил ли Кип? А Ксандер?

— То есть, ты его освободишь? — поинтересовался Дудочник.

— Нет. — Я повернулась к нему. — Есть у меня одна задумка.

Отправляясь на побережье, чтобы сопроводить Зои и Палому, я попрощалась с Эльзой.

— Останешься в приюте? — спросила я.

— Конечно, — кивнула она.

Я не была уверена, что она так скажет — ведь в этом здании произошло столько всего ужасного. Сколько же раз ей нужно оттирать кровь с дощатого пола да чинить сорванные двери и разбитые ставни, чтобы наконец решить, что с нее хватит.

— Без меня здесь не обойтись, — сказала Эльза и мотнула головой в сторону окна во двор, где сидели Рона и еще несколько бывших узников резервуаров. — Однажды ты мне сказала, что детей в приюте больше не будет.

Я это помнила: ляпнула сгоряча в разгромленной кухне после освобождения Нью-Хобарта. Тогда я словно швырнула в Эльзу эти слова, позволила им разбиться об пол, как тарелке, подразумевая, что в приюте не появятся новые дети, пока мы воюем, а город в осаде.

— Похоже, ты была права, — выдохнула Эльза. — Маленькие омеги здесь больше не появятся. Хотя не по той причине, которую ты тогда имела в виду.

Если Независимые острова поделятся с нами лекарствами, близнецы больше не будут рождаться. Не станет ни любимых родителями альф, ни презираемых омег, которых подкидывали Эльзе на крыльцо.

— Но освобожденные из баков все еще нуждаются в заботе, — продолжила Эльза. — Вдобавок к этим придут еще тысячи. Да и нежеланные дети будут во все времена.

Я согласно кивнула. Если с рождением близнецов покончат и все малыши будут рождаться с мутациями, некоторые родители не примут новую реальность охотно. Я знала, что Эльза не откажет отвергнутым ребятишкам в крыше над головой.

Я взяла ее за руку. Кожа огрубела, а суставы начали распухать, как у Салли.

— Хотелось бы мне познакомиться с тобой в другое время, — вздохнула я. — Подальше от этого всего. — Я махнула рукой на опаленную стену кухни и на двор, где сидели Рона и ее собратья.

— Нет, — покачала она головой. — Ты встретила меня, когда тебе была нужна моя помощь. А мне — твоя.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

По дороге на побережье нас с Паломой и Зои сопровождал большой конвой с припасами. Зак с кандалами на руках и ногах ехал в охраняемой повозке в середине каравана. Глухая повозка без окон предназначалась для его защиты, но также для спокойствия Паломы. Я не хотела, чтобы Зак лишний раз попадался ей на глаза.

В пути нам встретился конвой, сопровождавший группу омег, освобожденных из резервуаров Двенадцатого убежища. Командир отряда доложил Дудочнику, что они направляются в новый поселок, построенный в Меррикэте. Мы остановились и подождали, пока колонна нас минует.

Глядя на медленно движущихся людей, я задалась вопросом, какое зрелище всего несколько лет назад показалось бы мне самым невероятным: ряды шагающих в молчании полуголых фигур, бледных, словно внутренняя поверхность раковины, или же сопровождающий их отряд солдат, в котором соседствовали альфы и омеги.

Поднявшись на холмы, мы увидели море и «Розалинду». Другие два корабля были больше и новее, но я обрадовалась именно ей, словно старому другу.

В последнюю ночь в лагере Зои и Палома спали с другой стороны костра, но я вновь увидела, что снится Зои, и подумала, что больше ее снов не увижу.

Ей все еще грезилось море, но теперь волны несли прекрасный корабль с поднятыми парусами.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Напоследок Палома вручила Дудочнику карты — она рисовала их несколько недель до отъезда, в мельчайших подробностях отмечая течения, рифы и отдаленные острова, на которые пираты часто совершали набеги.

Карты не были обещанием — море обещаний не дает, — но своего рода предложением.

— Думаешь, твой народ захочет нам помогать? — спросила я Палому в тот последний день.

Я не смогу винить население Независимых островов, если они в ужасе откажутся. Из двух послов, поднявшихся на борт «Розалинды», один утонул еще до высадки на берег, а вторая подверглась пыткам.

Палома о них не говорила. Да и незачем — при одном взгляде на ее изувеченные рук все и так очевидно. Даже несмотря на бережное лечение Зои, пальцы Паломы все равно остались скрюченными, розовые глянцевые шрамы выглядели свежими. Ожоги на запястьях поджили, но их аккуратные ряды внушали больший ужас, чем огромное багровое пятно на голове Дудочника, на котором теперь не росли волосы.

— Я не могу дать никаких гарантий, — сказала Палома. — Сама понимаешь. Руководители Конфедерации, как и любые другие, в первую очередь захотят узнать, в чем для них выгода. Я довольно часто такое видела в переговорах между отдельными островами. Все сведется к торговле из-за власти, денег и прочих ценностей. — Она мотнула головой на север, в сторону моря, отвернувшись от раскинувшихся за нашими спинами продуваемых ветром равнин. — Многие наши острова каменисты, а зимы суровы. Вы тут можете выращивать растения, которые у нас вымерзают. Здесь также выжили разные животные, которых у нас бомба истребила. И где-то есть запасы топлива, не сгоревшие во время взрыва — Зак ведь использовал их для питания резервуаров. У вас найдется, что предложить. Поэтому будут делегации и долгие часы переговоров с Конфедерацией и врачами, конечно. — Я отметила благоговение, с которым Палома всегда говорила о врачах. — Но в конце концов соглашение сложится. — Она посмотрела на Зои и улыбнулась. — Мы с Саймоном будем ее сдерживать, если во время прений она слишком разойдется.

Саймона тоже включили в посольство, чтобы от нового Синедриона на переговорах присутствовали и альфы, и омеги. Мне было жаль с ним прощаться, но одновременно я радовалась, что он присмотрит за Зои и Паломой.