Павел Комарницкий - Исполнитель

Следующая стрела вурдалака ещё ложилась на тетиву, но Первей уже бежал к нему. Двадцать шагов — не расстояние…

Время словно растянулось. Вурдалак натягивал лук, стрела глядела в глаза рыцаря, а он еле-еле переставлял ноги. Только ветер почему-то свистел в ушах.

Откуда-то сбоку рыбкой скользнул арбалетный болт, ударив вурдалака в грудь. Тот пошатнулся, и выпущенная стрела плавно заскользила к голове Первея, проплыла мимо, шевеля хвостовым оперением, словно снулая рыба. Следующей стрелы быть не могло — рыцарь дотянулся клинком до тетивы лука, и она лопнула со звоном.

Первей раньше никогда не сталкивался с вурдалаками, и не знал, на что они способны. Даже в режиме «растянутого времени» движения противника размазывались от скорости. Ни один нормальный воин, даже самый опытный, не сумел бы сейчас отбить удар меча Первея, направленный в живот. Но вурдалак успел.

Как и когда в руках врага оказались два меча, Первей опять не заметил. При этом торчащий из груди арбалетный болт вурдалак вырвал походя, как занозу — похоже, такая рана нимало не смущала нежить. Вурдалак — это не безмозглый упырь, и похоже, прототип очень хорошо владел оружием. Ну да, вспомнил Первей, он же был Исполнителем…

Удар меча справа рыцарь отбил, почувствовав, как загудела рука. Но второй меч врубился в щит, перерубив стальной прут, вделанный в верхнюю кромку, и застрял в нём. Рыцарь рванул щит на себя, одновременно заученным движением выбрасывая вперёд меч. Сейчас либо противник бросит застрявший меч, либо получит-таки сталь в брюхо.

Вышло совсем неожиданно и неприятно. Страшный рывок застрявшего меча буквально вырвал щит из руки рыцаря — не выдержав, лопнули ремни. А второй меч уже шёл в горло Первея…

Теперь рыцарю было совсем туго. Как ни растянуто для него было время, вурдалак был быстрее, и сверх того гораздо сильнее Первея. И хорошо ещё, что на серьёзную волшбу у врага не было времени.

Бой закончился бы мгновенно, если бы в эту секунду не подоспел Патрик, и в руках у него тоже были два меча. Рыцарь обругал себя, отбивая новый страшный удар меча вурдалака. Клеймор… Ведь это же ещё и меч! А левая рука уже перехватывала рукоять меча, освобождая правую для более важного дела.

Время растянулось до предела. Рука рыцаря тянула из-за спины рукоять волшебного меча, и на конце рукояти сиял призрачным светом кристалл. Клинок, вытягиваемый из ножен, мерцал голубым огнём, точно прямая молния. Вурдалак зарычал, прикрываясь от этого света. На!

Страшный меч врага вылетел из руки, как картонный, беспорядочно кувыркаясь в воздухе. Новый удар, и второй меч вурдалака постигла та же участь. Третьим ударом Первей просто снёс голову Кощееву созданию. Тело постояло секунду, но рыцарь по наитию поднял вверх сверкающий камень, и обезглавленное чудовище тяжело упало навзничь. И ни капли крови.

Белое сияние кристалла угасло. Время восстановило свой нормальный ход, и рыцарь почувствовал страшную усталость. Он стоял, тяжело дыша, опираясь на оба меча, как старуха на клюшки. Рядом с присвистом дышал Патрик. Сколько прошло времени с начала боя? Не больше четверти минуты…

А отрубленная голова ещё жила, если такое понятие применимо к нежити. Она закатилась под ноги рыцаря, уперевшись в камень, и мёртво-ненавидяще смотрела на Первея. Прошла секунда, вторая… Взгляд вдруг начал меняться, мёртвые глаза ожили, и в них появилось облегчение. Огромное облегчение.

— Спасибо… — беззвучно прошептали губы бывшего вурдалака, и глаза закатились. Всё.

«Всё, Родная»

«Да, мой рыцарь. Его душа свободна, и может быть, ему позволят уйти на новый круг. Хоть кем-нибудь»

Рыцарь сел, вынув из кармана ветошку, начал чистить мечи — сперва, конечно, Клеймор. Патрик ревниво наблюдал за ним — возможно, парень полагал, что священный меч следует чистить только шемаханским шёлком. Ну да Бог с ним. Сегодня парень показал себя настоящим бойцом.

— Мы победили. Мы сделали это, Первей… — и сам не заметил малый, что позабыл величать рыцаря «господином».

Клеймор с лёгким шипением скользнул в ножны, опять став жезлом. В свои ножны лёг и второй меч, обычный. Первей тяжело поднялся.

— Пойдём, Патрик, посмотрим, кого они привезли в лодке.

В ладье как попало валялись мертвецы, ещё несколько минут назад бывшие весьма энергичными и деятельными. А посреди, на скамьях, стоял гроб. Да, да, обыкновенная деревенская домовина, вытесанная из дубовой колоды. Первей кивнул Патрику.

— А ну…

Крышка гроба тяжело отвалилась, и оба воина замерли.

В гробу лежала девушка. Вроде бы обычная деревенская девушка лет шестнадцати, в сарафане, босые ноги были испачканы прибрежным илом, к пятке прилипла травинка. Высокая грудь чуть заметно вздымалась. Невысокая, стройная, возможно, чуть излишне крепкая девица. Но лицо, лицо… Нет, ни в коем случае — лик, и только так. Живая…

Первей прошептал заклятье пробуждения — почему-то просто потрясти девицу за плечо показалось вдруг святотатством. Грудь спящей начала вздыматься высоко и часто, и Патрик шумно сглотнул. Длинные густые ресницы девушки затрепетали, медленно поднялись, и на ошеломлённых мужчин глянули невероятные лазоревые глаза. Краем уха Первей отметил, что теперь дышать перестал Патрик.

— Не бойся, милая, — рыцарь не дал девушке времени на испуг. — Ты свободна. Нет больше проклятого Кощея.

Девушка проворно села, завертела головой, и вдруг с рёвом кинулась на шею тому, кто стоял ближе — то есть Патрику. Разобрать что-либо было невозможно из-за рыданий.

— Как тебя зовут-то? — окликнул девушку рыцарь.

— Василиса я… — девушка чуть успокоилась, но шею Патрика на всякий случай удерживала крепко — мало ли что…

«Рыцарь, этот Патрик не дышит уже с полминуты. Скажи ты ему, он же не водяной!»

Ладья еле двигалась, и верста, отделявшая остров Кличен от материка, показалась Первею длиннее, чем переход на галере из Копенхавна до мыса Гренен. Вёсла были грубые, тяжёлые, с излишне широкими лопастями, и грести ими было сущее наказание. Да и два человека — не десяток упырей, не знающих усталости. Патрик тоже выбивался из сил, но заметно это было лишь опытному глазу — на лице парня блуждала счастливая до идиотизма улыбка, он не сводил глаз с Василисы, управлявшейся на корме с рулевым веслом, и девушка то и дело отвечала ему смущённой улыбкой.

Ладью пришлось изъять у Кощеевых приспешников по одной простой причине — крохотный челнок, изготовленный Патриком, никак не мог взять троих, да плюс снаряжение. К тому же на дне ладьи стояла здоровенная бутыль тёмного стекла, взять которую настоятельно потребовал Голос Свыше. Эта бутыль будет преподнесена в подарок датчанину.