Александр Прозоров - Врата смерти

Олег попытался наскочить на эту стену снова – и опять безуспешно. Ворон подступил не спеша, нажал ладонью – с тем же успехом.

– В конце концов, Врата Смерти можно открыть вдвоем, – добавил правитель Каима.

– Не откроете, – зло бросил Середин. – Раньше глотки друг другу перегрызете.

– Значит, откроет один, – невозмутимо ответил Аркаим. – Идем на крышу, вертолет вот-вот появится. У этих жалких глупцов вся охрана внизу. Не помешают.

Раджаф вдоль стенки двинулся к двери, толкая туда же Урсулу.

– А-а-а! – внезапно сорвался с места Кирилл, вскинул саблю и бросился на Аркаима.

В первый миг тот не дрогнул, но когда парень миновал запретную для колдунов черту, на его лице появился испуг, и он шарахнулся назад, с силой врезавшись спиной в девушку и своего брата.

Кирилл нанести удара не смог: занесенная над головой сабля уперлась кончиком в потолок. Спохватившийся Аркаим быстро выбросил вперед руку, прямым ударом в челюсть опрокинув реставратора на спину. Но что-то уже изменилось. В тот миг, когда два мага и Урсула стиснулись вместе у стены – что-то произошло. В первый миг ведун даже не уловил, что. Но когда Аркаим потянулся к флажку замка, спохватился. Крест больше не обжигал его руку. Он стал чуть тепленьким, словно в комнате не осталось никого, кроме него и старого Ворона. Их ловушка все-таки сработала!

– Ты неправильно пользуешься саблей, – сказал он Кириллу, подбирая с пола клинок. – Ею не бьют, как топором. Ею режут. Вот так...

Он сделал выпад и тремя быстрыми движениями нарисовал Аркаиму на спине знак «Зорро». Куски пиджака и рубашки свесились вниз, правитель Каима дернулся вперед и развернулся. Обнаружив Олега на расстоянии вытянутой руки, он открыл было рот, но так ничего и не произнес, только глаза выпучил.

– Я тебе уши отрежу, – ласково предупредил его Середин, а клинок перепрыгнул к горлу Раджафа и чуть вдавился в кожу, вынудив того отступить.

Кирилл вскочил, бросился между братьями, обнял Урсулу и вытащил ее в центр комнаты.

– Что происходит? – настала очередь изумиться Аркаиму.

– Исполнилось одно древнее пророчество, знать о котором вам совершенно ни к чему. – Ведун отступил на два шага, дабы держать обоих опасных гостей в поле зрения и иметь возможность парировать какой-нибудь подлый выпад. – Господа, вынужден вас уведомить, что вы оба нарушили условия аукциона. Посему торги отменяются. Попрошу вас покинуть зал.

Раджаф оскалился, вскинул руку... Ничего не произошло. И это явно обескуражило властелина Тибета.

– Слышите? – навострил ухо Олег. – Похоже, сюда двигается какая-то вертушка. Думаю, это за вами, господа. Ступайте, транспорт подан. Я уже тысячу лет мечтаю раскрошить вас в бефстроганов. Не искушайте меня без нужды. Могу не устоять перед соблазном.

– Мы еще встретимся, смертный... – Аркаим наконец справился с замком.

– От такого слышу, – не сдержавшись, весело огрызнулся Олег.

– Я вернусь, – пообещал Раджаф и вышел за ним следом.

– Возвращайся, – согласился Середин. – Только что ты теперь сможешь?

Он выглянул на лестницу. Убедился, что братья ушли наверх. Но саблю спрятал только после того, как удаляющийся гул сообщил, что они улетели.

– Что будет теперь? – спросил Кирилл, все еще сжимающий Урсулу в своих объятиях.

Девушка промолчала, прижавшись к его щеке и глядя на Олега щенячьим взглядом.

– А что должно быть? – пожал плечами ведун.

– Что дальше?

– А что?

– Чадо ты мое, чадо, – покачал головой Ворон. – В случаях сих говорить надобно: «Совет да любовь!» А еще: «Долгих лет и многих детишек!» А не чтокать, как лягушка на болоте. Давай, сказывай. Что из тебя каженное слово выжимать надобно!

Олег свернул к плите, спрятал саблю в тубус, потом приблизился к парочке и ткнул реставратора в плечо:

– Да, парень, рубака из тебя хреновый, прямо скажу. Не богатырь. Но храбрость все же проявил, не сломался. Мыслю я, в принцы годишься. Доказал. Быть по сему! Урсула, а ты как? Наградой быть согласна? Коли решишься, назад ничего не воротишь...

Девушка несколько раз торопливо кивнула. Потом осторожно выбралась из рук Кирилла, подскочила, поцеловала его в щеку:

– Спасибо тебе, боярин Олег. За все спасибо! – И тут же вернулась в объятия суженого.

– Коли так, – вздохнул Середин. – Чего там говорить надобно, Ливон Ратмирович?

– Совет да любовь, тетеря!

– В общем, пусть счастье никогда не покидает вашего дома...

И он быстро вышел из квартиры, пешком пошел вниз.

– Молодец, отрок, взрослеешь, – через этаж нагнал его учитель. – Я думал, ты на это так и не решишься.

– Ерунда, Ратмирович. Я с самого начала согласен был.

– Так я тебе и поверил! Нечто не жалко было с такой красоткой ладной расставаться?

– Жалко, чего врать! – остановился Середин. – Но мне-то с ней расставаться всего лишь жалко. А у них у обоих – любовь, судьба, жизнь. Зачем я ломать стану? Я бродяга, мне это токмо в тягость.

– Ой, неладное сказываешь... – прищурился старик. – Ой, юлишь... Я тебя, чадо, насквозь вижу! Нечто в сердечке так ничего и не екает?

– Екает, Ворон. Да не об том, о чем ты думаешь... – Он присел на перила лестницы. – Ты не поверишь... Ты не поверишь, но меня поцеловала прекраснейшая из богинь. Такого, Ратмирович, не забыть. Она была... – Середин лишь мотнул головой, не в силах подобрать слова. – Я вот даже думаю: может, не стоило им мешать? Может, пусть бы открыли эти проклятые врата Итшахра? Тогда бы я снова ее увидел.

– Ты чего несешь?! – От возмущения старик аж подпрыгнул и наградил ведуна звонкой затрещиной. – Ты чего сказываешь?! Балбес! Бороду отпустил, а ума не нажил! Нечто так мыслить можно? Дело ты сделал важное, для людей постарался, от беды большой спас. А богиня твоя от тебя не уйдет, появится. Они всегда приходят, коли с искренностью ждать станешь.

– Эта не придет, Ворон, – покачал головой Олег. – Ее власть, ее мир, ее время остались далеко позади. Больше я ее уже не увижу. Совсем. Ни-ко-гда.

Ныне – Старая Русса.

Согласно легенде, в XIV веке город Кличен погибнет в ходе междоусобной войны. Из всего населения уцелеет единственный человек: рыбак Евстафий Осташко. Он и станет основателем нового города уже на нынешнем месте.

Гульбище – галерея, охватывающая здание вокруг или с двух-трех сторон. Длинный балкон для прогулок.

Курные проемы – отверстия или деревянные трубы, оставляемые в верхней части дома для выхода дыма при топке «по-черному».

Дабы понять, что это за деньги, нужно вспомнить, что в Древнем Новгороде в гривне было полфунта серебра (по разным источникам – от 204.5 грамма до полукилограмма). Гривна рубилась на 20 кун, каждая куна – на 3 резани (рубля), рубль – пополам (полтина, она же – ногата).