Ксения Баштовая - Крылья ворона, кровь койота

Хотя… Может, это действительно подействовало тонизирующее заклятие, но до Адама наконец начало доходить, что что-то не так. Слишком уж странные вопросы задавал Стеклов.

— Ты о чем это?

Димка закусил губу:

— По всем инструкциям, Верин, я сейчас должен не домой тебя тащить, а сдать в отдел.

— В смысле?! — напрягся парень.

— В прямом!.. Ты вообще понимаешь, во что ты вляпался?! У тебя допуска нет!

— Допуска к чему?! — Адам заподозрил, что заклятие уже прекращает действовать.

Стеклов взвыл, как раненый зверь:

— Девчонку ты эту на руках тащил?! Тащил! А она из аномалий, и тебе это прекрасно известно, не строй из себя дурака! В центре нестабильности вторую видел?! Видел! Скажи спасибо, если никто не слышал, как ты ее по имени звал!

Какие-то шестеренки в голове у статиста начали состыковываться.

— Подожди. Ты хочешь сказать…

— Ничего я не хочу! — устало огрызнулся Стеклов. — А ты просто дурак.

Адам медленно потер виски. Получался какой-то бред.

— Ты хочешь ска… — Парень сбился на полуслове и попытался снова: — Ты знаешь… о том… — формулировать мысль было очень сложно, — что в аномалиях… может быть… разумная жизнь?!

— Я много чего знаю, — буркнул учетчик, снова стукнув руками по рулю. — А у тебя на эту тайну нет необходимой степени допуска! И теперь по всем инструкциям нам нужно проводить в отношении тебя служебную проверку!

— «Нам» — это кому?

— Ты действительно такой идиот или только прикидываешься? Учетному отделу, конечно!

— А при чем здесь учетчики? — осторожно уточнил Адам, чувствуя, что он все глубже проваливается в пучину нереальности происходящего.

Стеклов со стоном закатил глаза:

— Верин, такое чувство, что ты не в этом мире живешь! Чем мы, по-твоему, занимаемся?!

— Устранением последствий аномалий?

— Молодец, официальную формулировку знаешь назубок, — окрысился приятель. — А реально — чем?

— В смысле?! — оторопел Адам.

— Господи, Верин, ты… У меня просто слов нет, какой ты идиот! Мы — служба безопасности!

Статист так и окаменел.

— А… Э…

Кажется, где-то там на небесах ошиблись и Адама телепортировали обратно немножко не в тот мир.

— Вот именно, — зло буркнул Стеклов. О чем-то задумавшись, пожевал челюстями и повернул ключ в замке зажигания. — Короче, я тебя сейчас везу домой, а сам потом еду в офис. Ты спокойно отсыпаешься и завтра выходишь на работу. Я сегодня подам рапорт, завтра наверняка начнется служебная проверка. Дашь объяснения. Расскажешь, где шлялся три дня и откуда знаешь этих двоих. И молись, чтобы все ограничилось подпиской о неразглашении.

Следующие минут десять прошли в гробовом молчании. Адам все пытался хоть как-то собраться с мыслями, но получалось с трудом.

Стеклов не выдержал напряженной тишины, чертыхнулся и защелкал по каналам магнитолы, подбирая станцию. Машина огласилась истошным: «О боже, какой мужчина!» Учетчик еще раз выругался и выключил радио.

Попытка как-то развеять обстановку явно не удалась.

Наконец и эта веселая поездка подошла к концу.

Шины шелестнули по горячему асфальту, машина остановилась около новенькой высотки.

— Все, выматывайся из машины, — зло буркнул Стеклов, уставившись перед собой.

Адам открыл дверь, неловко выбрался из салона — заклятие минут пятнадцать как начало ослабевать, и в голове уже стояла похмельная дымка.

— И тебе хорошего дня. — Он развернулся и направился к своему подъезду.

Уже отмыкая дверь с кодовым замком, — слава богу, ключи после всех этих приключений из кармана брюк не выпали — услышал:

— Эй, Верин!

Адам оглянулся. Учетчик выглядывал через опущенное боковое стекло:

— Родителям позвони, а то они за эти три дня всю Стаю на уши подняли.

Адам молча кивнул, чувствуя, что сил на то, чтобы ответить, у него уже не хватит.

Лифт, к счастью, работал.

Пройти по лестничной площадке. Открыть дверь. Скинуть с ног туфли.

Все это статист выполнял уже на автомате.

Доползти до спальни. Рухнуть на кровать. На две минутки, буквально на две минутки прикрыть глаза, а потом обязательно позвонить родителям…

Во сне Адам гулял под руку с девушкой, по лицу которой разбегалась паутина шрамов, а глаза были скрыты за огромными темными очками…

По стенам подземного храма последние несколько часов прыгали алые искры. Долетая до мраморных колонн, огоньки перескакивали через них, заставляя камень дрожать и пульсировать. Небрежно брошенная на пол холщовая сумка, невесть как очутившаяся здесь, тоже не лежала без дела. По ней изредка проходили волны, что-то двигалось внутри, словно там сидел какой-то зверек, пытающийся выбраться наружу.

Внезапно сумка замерла — точнее, ее содержимое перестало дергаться, — и через ткань начал просачиваться тонкий дымок. С каждым мигом он становился все темнее, насыщеннее, а сама котомка словно осела, сплющилась.

Дымок серым жгутом скользнул по храму и направился к расположенному в центре залы мраморному алтарю, накрытому металлической крышкой.

Приблизившись к своей цели, туман закружился вокруг алтаря, обретая очертания крылатой фигуры…

А через несколько секунд в воздух взмыла черная, как ночь, птица. Она поднималась все выше и выше, она уже летела меж парящих в воздухе обломков колонн…

Короткий всплеск крыльев, и нежданный гость растаял в расцвеченном алыми всполохами небе.

В мир Койота пришел Ворон.

Szlag by to wszystko trafii! — Пропади оно все пропадом! (польск.). — Здесь и далее примеч. авт.

Брас — мера длины, равная примерно 1,7 м.

Ор — денежная единица, используемая на островах. Один тиор — шесть каоров. Один каор — шесть оров.

Matka Boska — Матерь Божья! (польск.)

Niech mie jasny piorun trzasnie… — Разрази меня гром… (польск.)