Олаф Бьорн Локнит - Торговцы грезами

– Вот, – Ринга остановилась возле низкой и неприметной двери, сделанной из толстенных дубовых досок, обитых для крепости бронзовыми полосами. На двери покачивался массивный навесной замок.

– Ключа нет? – поинтересовался полугном.

Девушка отрицательно покачала головой:

– Если он и есть, то лишь у пропавшего хозяина дома. Придется ломать.

Даммарос, вспомнив о той приятной истине, что его пока никто не лишал чина капитана гвардейцев, разослал своих подчиненных на поиски чего-нибудь, пригодного для взлома замка и фонарей, здраво предположив, что в подвале может оказаться темно. И кто знает, вдруг свихнувшиеся наемники снова говорят правду и чудовище действительно прячется здесь? Тогда свет уж точно не помешает…

Немедийцы отыскали пару старых масляных ламп с заляпанными стеклами и короткий железный ломик, которым немедленно завладел варвар. Толстая железная палка наискосок вошла между дужками замка, последовал короткий рывок и замок не выдержал, с хрустом сломавшись на две половинки, упавшие на пол.

Мораддин, носком сапога толкнув тяжелую и неохотно приоткрывшуюся дверь, осторожно заглянул в открывшийся темный проем.

– Лестница, – доложил он после внимательного осмотра. Летучая мышь выбралась из капюшона полугнома, заставив Даммароса от неожиданности отпрянуть, и белым комочком упорхнула в темноту. Впрочем, она быстро вернулась, недовольно вереща, и заняла прежнее место.

– Ей что-то не понравилось внизу, – негромко сказала Ринга и вдруг шарахнулась в сторону с воплем: – Осторожнее, под ногами!

Предупреждение оказалось своевременным – через порог двери шустро перебрался крупный и малопривлекательный на вид черный скорпион, воинственно помахивающий лихо загнутым хвостом с жалом на конце. Конан прицельно пнул ядовитую мерзость, под сапогом отвратительно хлюпнуло.

– Только скорпионов нам здесь не хватало! – буркнул немедиец. – Ну что, полезем?

– А разве будут другие предложения? – невесело поинтересовался в ответ варвар, вытащил из ножен меч, и, нагнувшись, вошел в маленькую дверь. Позади него кто-то зажег лампу, отбрасывающую мечущиеся светло-желтые блики на мокрые каменные стены. Рядом зашлепали легкие шаги – рабирийка попыталась проскочить вперед.

– Куда? – Конан успел перехватить Рингу прежде, чем она спустилась на пару ступенек. – Опять жизнь надоела?

– Я прекрасно вижу в темноте, – спокойно ответила девушка. – Давай сначала пойду я, мало ли что…

– Мораддин видит в темноте не хуже, а драться умеет значительно лучше, – отрезал киммериец. – Так что пропусти его, а сама держись за спиной.

Полугном и Ринга поменялись местами, и маленький отряд начал спуск вниз. Подвал оказался значительно глубже и больше, чем сооружаемые в обычных домах, и скорее заслуживал названия настоящего подземелья. Лестница, как заметил Конан, постоянно плавно сворачивала влево, лепясь к невидимому опорному столбу. Несколько раз неяркий свет фонарей выхватывал из темноты прилепившихся к потолку летучих мышей – свернувшиеся кожистые лоскуты привычного темного цвета. Ручная зверюшка Мораддина перебралась на плечо к хозяину, не высказывая никакого желания присоединиться к диким сородичам, и лишь изредка пронзительно шипела.

Скорпион оказался единственным представителем своего ядовитого рода, но в подвале с избытком хватало прочей кусачей живности – тонких черных змеек с белыми узорами на чешуе, огромных пауков, резво носящихся по стенам и на редкость здоровенных нахальных крыс, пялившихся на проходивших мимо людей крохотными черными глазками. В довершение всего отряд наткнулся на привалившегося к стене человека в одежде слуги. Бедняга был мертв уже два или три дня, и здешние мелкие твари успели вволю поработать над телом.

– Миленькое местечко, правда? – нарочито жутким шепотом спросила идущая сзади Ринга и тихонько хихикнула. Капитан Даммарос вполголоса выругался и поднял свой фонарь повыше.

Спустя еще десяток ступенек низкий потолок отодвинулся куда-то наверх, а лестница завершилась, выведя людей в просторный зал, почти полностью погруженный в темноту. Мрак разрушала чуть теплившаяся свеча, стоявшая прямо на полу шагах в десяти от замершего на месте отряда и едва освещавшая некое подобие закругленной арки.

– Ну и ну, – еле слышно сказал Даммарос. – На кой ему понадобилось сооружать под домом… такое?

Конан толкнул гвардейца в бок, чтобы тот замолчал, и попытался разглядеть в окружающей полутьме хоть что-то. Дело принимало несколько угрожающий оборот – мрачный подвал и, вполне возможно, прячущееся совсем неподалеку чудовище… Варвар вспомнил, что, когда он вместе с Мораддином недавно околачивались возле зуагирской крепости Баргэми, охваченной вырвавшейся на свободу магией древнего кувшина подгорных гномов, Мораддин постоянно утверждал – он, мол, ощущает присутствие посторонних могущественных сил. Вдруг и здесь повторится то же самое?

– Мораддин, – прошипел киммериец. – Ты ничего такого особенного… не чуешь? Ну, всякой волшебной пакости, вроде как в оазисе у нашего чокнутого шейха?

– Да, – после некоторого размышления отозвался потомок гномов. – Здесь рядом есть что-то очень злое…

– И мертвое, – неожиданно вмешалась Ринга и тревожно прошептала: – Но до чего же оно сильное… Даже сейчас, после смерти.

– А живого тут ничего нет? – уточнил более практичный Конан. – Такого, чтобы могло свалиться нам на головы в самый неподходящий момент?

– По-моему нет, – неуверенно сказал Мораддин и осторожно шагнул вперед, по направлению к одинокой свече. Под его ногами что-то сухо хрустнуло и переломилось. Рабирийка вдруг присела, пошарила вокруг, подняла странную вытянутую вещь и поднесла к тусклому огоньку лампы.

– Кость, – безжизненным голосом сказала она. – Человеческая. Значит, тварь действительно жила тут…

Девушка с отвращением отбросила свою жуткую находку подальше и тщательно вытерла пальцы об одежду.

– Идите сюда, – полугном поравнялся с аркой, на мгновение заслонив неяркий огонек, и наклонился, рассматривая темную бесформенную горку на полу. Конан подошел к нему, чувствуя, как рассыпаются в прах растаптываемые им останки жертв ночного убийцы.

«Сколько же их тут?» – спросил у самого себя варвар и неожиданно обнаружил, что ему совершенно не хочется знать ответа на этот вопрос. Мало того, больше всего Конану хотелось поскорее убраться из этого жутковатого подземелья и никогда в жизни не вспоминать о нескольких днях, проведенных в тихом провинциальном городишке у подножья Кезанкии.

Мораддин, оказывается, склонился над телом лежавшего ничком в проеме арки человека.