Виктория Бесфамильная - Баба-Яга на договорной основе (СИ)

— Ты с дуба рухнул? — прошипела я.

— Нет, не рухнул. Все обошлось. А как ты догадалась? — удивился Кощей

— О чем догадалась? — в свою очередь удивилась я.

— Что я на дуб лазил?

— Интуиция, — выкрутилась я. — А зачем ты лазил на дуб?

— Сундук вешал конечно же.

— Конечно. Как я сама не поняла. Ты ведь каждые выходные вешаешь сундуки на деревья.

— Ну почему каждые выходные, — Кощей явно не понимал моей иронии, видимо тоже еще не проснулся, что не мешало ему ползать по дубам и домам. — Только если его снимут.

— А его сняли?

— Ну да, прошлый раз, когда очередной жених свою невесту спасал, он этот сундук снял. А у меня все руки не доходили его снова повесить. Сначала забыл, потом времени не было, с этими яблоками замотался. А тут выдалась свободная минутка, вот я и решил его повесить. Всегда лучше быть готовым заранее, мало ли когда он опять пригодится.

— Подожди, — кое‑что стало проясняться, — это тот самый, где твоя смерть что ли?

— Ну да, игла в яйце, яйцо в зайце, заяц в утке, а утка в сундуке.

— Как у вас все запущено, — я села на кровать, не в силах вникать в тонкости местного бытия. — А ко мне в окно зачем залез?

— Предупредить, что завтра тебя похитит Горыныч. А для этого ты должна под любым предлогом выйти на улицу в полдень.

— Почему в полдень‑то? И почему на улицу?

— В полдень, потому что день и свидетелей будет много, так что ни Иван, ни Берендей не смогут отвертеться от спасения тебя из лап змея. Народ не допустит. А на улицу, потому что так удобнее. Мы же не войну устраиваем, а дружеское похищение. Горыныч тебя аккуратненько с улицы подхватит и унесет. А если ты в доме будешь, это же надо здание жечь, на стражу нападать. Хлопотно и дорого. У нас денег на такой сценарий нет.

— С этим все ясно. Не ясно только одно, почему так долго? Я тут с ума чуть не сошла вас дожидаючись.

— Так Горыныч же в гостях у дяди был, на Везувии. Ели его уговорил сюда на зиму вернутся. Он же страсть как зиму не любит.

— Да уж, — Горынычу я сочувствовала, как невинно пострадавшему. — А ты зачем в окно лез? Другого способа сообщить не нашел? — начавшаяся икота никак не желала проходить, несмотря на все мои попытки не дышать в перерывах между вопросами.

— Ты сегодня какая‑то слишком привередливая, — возмутился Кощей. — Как я тебе сообщу, если яблочка с тарелочкой у тебя с собой нет. А всех голубей царские слуги перехватывают. Вот и пришлось молодость вспоминать.

— Бурная видать у тебя была молодость, — хмыкнула я.

— Было дело, — лицо Кощея приобрело мечтательное выражение. — Но теперь я солидный предприниматель и ни в чем криминальном не замечен.

— Кощей, шел бы ты, уже. А то скоро петухи проснутся, а мне еще до полудня дожить надо.

— Не забудь, ровно в полдень, на улице.

С этими словами Кощей снова просочился в окно и растворился в ночи. А мне оставалось только придумывать план как вырваться на улицу к указанному часу. Но к счастью все мои планы, и тщательно до деталей продуманные и только прикинутые в уме, изощренные и простые, мне не пригодились. Впрочем, планов этих было не так много, как должно было бы быть, подкачало меня мое коварство. Стоило мне утром выйти из комнаты, как я натолкнулась на Ивана. Царевич был очень серьезным, собранным, и каким‑то решительным. Как будто подменили царевича за ночь.

— Вы ли это? — тянуло меня спросить, но вместо этого я только поздоровалась.

Иван же ни слова не говоря, взял меня за руку и решительным, быстрым шагом, направился в ему одному ведомом направлении. Как оказалось, вел он меня к царю. И не просто к царю, на приватную беседу, а на заседание боярской думы (кто бы мог подумать, что они начинают заседать в такую рань). Самолично распахнув двери в зал заседаний, не обратив внимания на стражу, он прошел прямо в центр комнаты, поклонился в пояс царю, утянув в поклон и меня, и хорошо поставленным голосом молвил:

— Не вели казнить, царь батюшка, вели слово молвить.

— Молви сыне, — ответствовал, иначе и не скажешь, царь.

— Царь батюшка, ведомо тебе о любви моей к Синеглазке. Ты сам нас благословил и невестой моей ее назвал, так позволь же мне отец мой назвать ее своей женой. Все для того готово уже.

— А гости еще не все приехали, — выкрутился царь.

— А нам и тех хватит, кто есть. А как все гости приедут, можно будет уже и пир в честь наследника устроить.

— Какого наследника, — закричал мой внутренний голос. — Мы так не договаривались.

— Молчи лучше. В твоем возрасте приличные девушки уже по второму ребенку имеют, а ты панику из‑за первого разводишь, — приструнила я внутреннего паникера.

— Я еще не готова, — продолжил он гнуть свою линию.

— Если тебя слушать, то мы умрем старой девой. А это уже не комильфо.

Внутренний голос замолчал. Быть не комильфо ему не хотелось, хотя чувствовалось, что он до конца не убежден.

— Наследника? — царь тоже не ожидал такого поворота.

— Наследника, — повторил царевич. — Ты же сам знаешь, некоторым гостям к нам год добираться. Не можем же мы их ждать так долго. Как бы отец невесты моей на нас не обиделся за такое пренебрежение и урон ее доброму имени чинимый.

— Правда, царь — батюшка, негоже так долго девке невестой в чужом доме жить.

Вмешался один из бояр и до меня дошел замысел Ивана. А парень‑то оказался стратег. Кто бы мог подумать. Даже обидно как‑то такой потенциал в чужие руки отдавать. Дискуссия меж тем продолжалась, но не очень яростно и с большим перевесом в сторону царевича. В итоге царь сдался и назначил дату. По моим подсчетам выходило, что свадьба будет через месяц. Если конечно к тому времени царевич сумеет невесту найти. Царевич же, получив желаемое, все тем же макаром вытащил меня из зала в коридор, проскочил мимо стражи, и остановился уже только на лестнице. И прежде чем я хоть как‑то успела среагировать на события, он меня поцеловал.

— Кощей точно меня убьет, — красными буквами загорелось в моем мозгу.

О нет. Не подумайте лишнего. Поцелуй был совсем невинным. Даже безобидным, если судить с точки зрения цивилизации. Так, губы соприкоснулись с губами на пару минут и все. Но раньше‑то дело дальше разговоров не заходило. Царевич меня даже обнимать не пытался, исключая нашу поездку верхом, но там это было вызвано необходимостью. А тут он сделал резкий рывок и сразу перешел на второй уровень, минуя первый. Такими темпами наследник у нас появится много раньше положенного правилами поведения срока. Одна радость Горыныч.

— Ванечка, радость‑то какая, — я бросилась на шею царевичу, благоразумно не уточняя к чему именно относится моя радость. Царевич от моего энтузиазма, в котором я раньше замечена не была, немного растерялся и стоял в легком ступоре. — Ванечка, а пойдем погуляем, вчера такой чудесный день был, — вспомнила я о своем задании.