Ирина Сербжинская - Тропою волка

Множество судов, с парусами, окрашенными в яркие цвета, покачивались в бухтах и гаванях города: Доршата вела оживленную торговлю со многими странами. Корабли под желтыми флагами держали свой путь от берегов Пряного ветра и везли в трюмах драгоценный фарфор, белый и хрупкий, как яичная скорлупа, благоухающие пряности и тонкие, ярко окрашенные шелка, сверкающие на солнце, как драгоценные камни. С южных островов Бодната шли небольшие суденышки — у каждого на носу был нарисован синей краской глаз — оберег на удачу. Островитяне продавали жемчуг, цветное стекло и редкие тропические фрукты. Ниже бухты, там, где в море впадала река, стояли под разгрузкой тяжелые баржи: соседнее государство Кадгар поставляло в Доршату серебро, свинец, лес и прекрасно выделанные шкуры.

Тонкое обоняние дракона могло бы уловить запах пакли, смолы и свежей стружки: на верфях, неподалеку от Круглой бухты, почти круглосуточно кипела работа.

Множество небольших городков и поселков фермеров было разбросано вокруг города; крупные торговые тракты, уходившие от Доршаты к границам других государств, словно серые ленты, вились между холмов и полей, похожих с высоты на расчерченные квадраты; нити небольших дорог разбегались в разные стороны и уводили путников в глубь страны.

Одна из них вела в соседний Акрим. Два с половиной дня занимало путешествие от Доршаты до этого города, стоящего на Чаячьей реке: для людей не такой уж близкий путь, но для дракона — всего два взмаха крыльев.

Из-под облаков он увидел бы широкую оживленную дорогу с множеством постоялых дворов, которая тянулась вначале вдоль побережья, минуя несколько маленьких рыбачьих поселков — перевернутые лодки на песке и сети, развешанные для просушки на вбитых в землю кольях, — затем сворачивала направо и терялась среди невысоких холмов. Акрим находился на широкой судоходной реке, посредине которой зеленел большой остров с желтыми песчаными отмелями. Выше по течению проходила граница Кадгара — крупного соседнего государства, ведущего торговлю с Доршатой. Весь день по реке сновали лодки: в Акриме имелся свой небольшой рыболовецкий флот, шли груженые баржи из Кагара и других городов. Множество лодок устремлялось вниз по течению: жители города поставляли в Доршату свежие овощи и речную рыбу.

На выезде из Акрима виднелось невысокое длинное здание, крытое темной черепицей, — военная застава. Там стоял довольно многочисленный гарнизон норлоков. Серый Замок держал его в городе с тех пор, когда Кадгар, неспокойный сосед Доршаты, дважды вторгался в ее земли.

В Акриме воспоминания о драконах давным-давно изгладились из памяти людей, зато они сохранились в Шармише — городе, стоящем на самом берегу моря. Шармиш принадлежал Доршате, среди жителей его было довольно много норлоков, а они никогда не подвергали сомнению факт существования крылатых чудовищ. Правда, в городе не осталось ничего, что свидетельствовало бы о том, что поблизости жили драконы: ни скульптур, ни фресок, ни старинных манускриптов, но лишь потому, что жители Шармиша не имели возможности сохранить все это. За всю историю своего существования три раза этот портовый город стирали с лица земли. Вначале, когда Шармиш был всего лишь маленьким рыбачьим поселком, его разграбили и сожгли дотла пираты. Прошло несколько десятков лет, и страшный набег гоблинов опустошил небольшой город, и он почти год стоял безлюдным, прежде чем уцелевшие жители набрались смелости вернуться. В последний раз, во время войны с Кадгаром, горожане, не желая, чтобы город достался завоевателям, сами подожгли свои дома, и город в очередной раз превратился в руины. Казалось, его преследует злой рок, но горожане не уступали упрямством драконам и каждый раз отстраивали Шармиш заново. Они искренне любили собственный город, и столь же искренней была их любовь к своей грустной, яркой, кровавой и горестной истории.

Со временем Шармиш стал довольно крупным городом. С высоты его белые дома странной кубической формы казались кусочками сахара, рассыпанными на зеленом холме. Снизив свой полет, дракон разглядел бы постройки с изъеденными солеными ветрами фасадами, цитадели из желтого песчаника, расположенные на крутом склоне, храмы, украшенные балконами и террасами, множество небольших садов, где в качестве украшения были воздвигнуты небольшие статуи морских змеев и дельфинов, вымощенные каменными плитами узкие улицы-лестницы, разбегающиеся от бухты. Жители Шармиша сохранили привычку весь день держать двери открытыми настежь, занавешивая их тростниковыми циновками, в прохладные дни сворачивая их над дверью в рулон.

Местность вокруг Шармиша была плодородной, и там часто встречались богатые фермы, но если бы дракон держал свой путь дальше на северо-запад, он заметил бы, как равнина становится все более скудной и дикой. Все меньше селений могли увидеть его зоркие глаза, все больше становилось расстояние между деревнями и поселками. Последние оазисы жизни были сосредоточены возле соединяющихся друг с другом четырех мелких пресноводных озер, которые были расположены на небольшом расстоянии друг от друга на унылой равнине. Они назывались «Следы дракона» — еще один отголосок старых легенд о крылатых хозяевах Доршаты. Возле самого большого озера был расположен скотоводческий поселок: пастухи, кочевавшие по степи вместе со своими стадами, пригоняли туда на водопой овец и коз. Все четыре озера были настолько мелкими, что жители поселка крайне редко использовали лодки и обходились в случае необходимости грубо сколоченными плотами.

Блеснули далеко внизу «Следы дракона» и остались позади, а дальше потянулись окраины страны, малозаселенные и пустынные. Лишь изредка здесь встречались крошечные поселения, обслуживающие караванные пути, да брели пастухи, следующие за медленно передвигающимися стадами.

Если и доходили в Шармиш и Доршату слухи, что за «Следами дракона», возле границы с Дальними землями, скитались виры, то слухи это, безусловно, рождались из рассказов пастухов, охотников и караванщиков, тех, кого судьба изредка заносила на окраины. Но и они, скорее всего, видели вир лишь издалека: те были чрезвычайно скрытными и острожными существами.

Драконы хорошо помнили вир: в свое время они появились на побережье немногим позже, чем люди и норлоки.

Норлоки, темноволосые и сероглазые, были похожи на людей, но любой, поживший хоть немного в Доршате, с первого взгляда мог почти безошибочно отличить человека от норлока. Виры же были неотличимы от людей, разве что кожа их всегда оставалась неестественно светлой, не принимая солнечных лучей. Но об истинном внешнем виде вир судить было невозможно: будучи врожденными оборотнями, они легко перевоплощались в кого угодно, и никто не знал, как выглядели виры на самом деле. В Доршате они принимали облик людей, к большому скрытому неудовольствию последних. Люди относились к вирам крайне неприязненно, опасаясь этих непонятных, таинственных существ и считая, что их нахождение в городе таит угрозу. Кроме того, виры обладали огромной способностью к магии, но опять-таки было неизвестно, какой именно магией они владеют. Осторожные и скрытные, они жили довольно замкнуто: люди их избегали, а норлоков виры стали сторониться сами, когда те начали вести с людьми глухую борьбу за власть в Доршате.