Рожденная Огнем (СИ) - Иванова Светлана

— Вы это… Барбоса уберите, — не смея двинуться с места, я указала на вновь оскалившегося пса.

— Место! — рявкнул хозяин, и пес тут же, поджав хвост, скрылся в своей будке. Я его понимала. Мне захотелось последовать за ним. Снаружи дом казался большим, но изнутри, не проводя экскурсии, можно было увидеть лишь сени, заваленные мешками и свертками, предназначающимися для ярмарки, и кухню, где просил подождать его мужчина. Остальные же комнаты скрывались за дверьми, куда удалился хозяин дома. Кухня не являла собой образец современного изысканного интерьера, ограничившись почерневшей печью да деревянным столом с приставленной к нему скамьей.

— Ульян, — протянув руку, произнес мужчина, появляясь рядом. Я вздрогнула. Передвигался он слишком бесшумно.

— Элея.

— Так чего тебе от меня надобно, Элея?

— Мне нужно в город. Артемяг, кажется. Виолесса сказала вы едете на какую-то ярмарку и возможно сможете подбросить меня до какой-то развилки.

— Это ты что ль собралась до города топать? — хохотнул мужчина, бросая на мои ноги презрительный взгляд. — В этом? По выражению лица Ульяна сложно было понять какова вероятность больше — что меня сожрут волки, или же порешат вскользь упомянутые Виолессой разбойники. Хотя, после долгой минуты, что он оценивал длинные шпильки на моих сапогах, он точно определился, что я попросту переломаю ноги или сверну шею. Мне оставалось лишь кивнуть, не желая спорить и терять, возможно, единственно доступное средство передвижения.

— Что ж, дело твое. Токмо задарма я никого везти не собираюсь, так что поработать надобно будет. Крытая телега стояла на заднем дворе дома, скрываясь от любопытных глаз ненароком забредших в такую глушь селян. Не смотря на то, что перед ним хрупкая девушка, Ульян с удовольствием грузил меня тяжелыми мешками, которые было велено укладывать в заданном порядке и направлении, и только в указанную часть телеги. Руки болели и, казалось, стали несколько длиннее, но я старалась не жаловаться, прогибаясь под очередной ношей, продолжая верить, что мужчина таскает вещи и потяжелее. Перетасканные свертки, коробки и ящики заняли только две третьих, оставив порядком свободного места. Ульян удовлетворенно оглядел результат и еще раз проверил все ли вынесено из дома. Крепче затянув ремни на паре ящиков, мужчина отряхнул руки и шагнул к деревьям, призывая идти за ним.

— Еще одно дельце надобно уладить. Я шла следом за мужчиной. Петляя по узкой просеке, мы все дальше углублялись в лес, оставив дом позади. Здесь еще не началась осень. Ярко зеленые листья на деревьях, редкие малинники и кусты черники, встречавшиеся поначалу, и запах грибов, заставляющий всматриваться в каждый сантиметр под ногами в ожидании увидеть хоть одну грибницу. Переливистые трели, доносящиеся, казалось бы, отовсюду и мелькающие в кронах деревьев пестрые крылья, дятел, усиленно долбивший ствол дерева где-то неподалеку и вездесущая кукушка, обещающая долгих лет жизни особо интересующимся. Лес жил собственной жизнью, не замечая двух идущих своей дорогой путников. Деревья поредели и расступились, образуя небольшую поляну, заросшую великолепными трехцветными фиалками. Яркие цветки, с преобладающим желтым цветом, придавали поляне вид огромного солнца с фиолетовыми крапинками.

— Это просто потрясающе! Мы должны будем собирать эти цветы? — обогнав Ульяна, я вышла на поляну. Мужчина остался стоять у кромки леса, наблюдая со стороны и не пытаясь сойти с тропы.

— Ты кто будешь? Чего тебе от люда нашего надобно? — голос мужчины стал более резким и грубым. Из закрепленной на поясе сумки он достал большой деревянный крест. Не знаю, за кого меня принял этот здоровый и до этого момента казавшийся адекватным мужик. Но на его счастье (или горе) ни вампиром, ни оборотнем, ни другой нечистью, рассыпающейся прахом при виде сего оружия, я не являлась. Ранее, проходя по деревне, я видела маленькую церквушку, на крыльце которой, размахивая кадилом, грелся в лучах утреннего солнца седеющий священнослужитель. Увидев меня, он перекрестился и скрылся за дверью. Через секунду дверь приоткрылась и в щель просунулась рука, сжимающая крестик. Заодно перекрестили и меня. Поэтому я могла с уверенностью сказать, что последствий от дальнейших действий не будет. Придав лицу наиболее беззаботное из всех имеющихся в моем арсенале выражений, я подошла к мужчине, как бы ненароком задевая крест рукой. Издав душераздирающий вопль, схватившись за сердце, я охнула и упала на колени. Лицо исказила гримаса боли, а таким профессиональным хрипам позавидовал бы даже закоренелый астматик. Кажется, Ульян был готов издать победный клич, когда я, встав на ноги, отряхнув джинсы и откинув волосы назад, отступила на шаг. Мало ли какое еще оружие таится в невзрачной на вид сумке. Испытывать действие осинового кола в сердце или серебряных пуль не хотелось.

— Мужчина, я не представляю, за кого вы меня принимаете, — неотрывно следя за его руками начала я, — но вы жестоко ошибаетесь.

— Крест не помог? Ох свят-свят… — Ульян побледнел, сглотнул, и запустил руку в сумку, отбросив ненужное распятие на землю.

— Эээ нееет! — перехватывая его руки и пытаясь удерживать их неподвижными, что в случае с испуганным, но сильным мужчиной было практически нереально, крикнула я. — Я человек. ЧЕ-ЛО-ВЕК! И поверьте, самый невинный из всех, кого вы когда-либо встречали!

— Сгинь нечистая! — вырвавшись из захвата, Ульян брызнул мне в лицо водой из только что выуженной из сумки склянки, не постеснявшись осушить ее до дна.

— Тьфу! Вода попала в нос и глаза, которые тут же защипало от растекающейся косметики. И на кой черт я решила подкрасить ресницы, пока ждала Вовку у колодца? Попытавшись вытереть глаза, я лишь сделала хуже. Готова поспорить, что вода освещенная и мои останки должны были уже таять в окружении прекрасных цветов, а не покрывать неадекватного мужчину отборной нецензурщиной.

— Доигрался? — я зло взглянула на мужчину. Тот побледнел, выронил склянку и упал на колени, зарывшись лицом в фиалки.

— Пощадите! — взмолился Ульян, ударяясь лбом о сложенные в молитвенном жесте на земле ладони. — Не губите! Да не оставьте деток сиротинушками! На памяти никаких будущих сиротинушек в его скромном жилище выявлено не было. Мужчина наотрез отказывался поверить, что перед ним стоит именно представитель человеческой расы. Впрочем, я тоже усомнилась, достав из сумки зеркало и посмотрев на глянувшую на меня оттуда физиономию.

Вытащив салфетку и кое-как убрав следы пребывания панд в моем роду, я вернулась к все еще бьющему челом мужчине.

— Кто тебе меня заказал?

— А-ась? — заикаясь, проблеял доблестный крестоносец.

— Ну, кто приказал забить крестом, утопить, и что ты там хотел еще сделать?..

— Так Виолесса же ж. Она ко мне всяку нечисть посылает, а я того… избавляюсь… Подрабатываю так, госпожа ведьма… Как? Ведьма? Не смея противиться ошибочному мнению Ульяна о моем происхождении или призвании, я честно пообещала пощадить его и всю его родню до пятого колена, сохранить мир и порядок в деревне, дом его в целости, а заодно и утроить предстоящие на ярмарке заработки, если он все же довезет меня до упомянутой ранее развилки. Правда в конце мне начало казаться, что он не вымаливает прощения, а диктует требования, втайне загибая пальцы. Полностью погрузившись в роль, я соглашалась на все его предположения по усовершенствованию торговых отношений, уверяя, что все будет именно так, как он того желает. Насколько мне известно, с сумасшедшими людьми нужно соглашаться. Попыток к истреблению «ведьмы» более не последовало и без приключений мы вернулись к дому и завершили сборы. Ульян вел лошадь в поводу, объяснив, что на их многочисленных крутых поворотах телега ведет себя непредсказуемо, а нам нужно забрать еще одного человека, без которого ярмарка — не ярмарка. Мы стояли у амбара, где еще ночью я познакомилась с неароматным рогатым бодуном. Навстречу нам вышел тучный широкоплечий мужчина в нарядном кафтане. Ульян был скорее грузчиком и извозчиком, тогда как он являлся торгашом и зазывалой.