Повелитель разума (СИ) - Романович Роман

Получилась тренировка или нет — скорее нет, чем да. Показатели остались теми же самыми. Так что единственный однозначный успех — я понял, что делать.

В школу шёл как на войну. Прихватив с собой пакет. Он тоже был частью плана.

Этим утром мне повезло. Я нашёл Соню, сидящую на дереве. Почему она приходит пораньше, почему сидит одна — это можно было бы выяснить, но меня не особо волновало.

— Я думала, что уже не увижу тебя.

— Разбирался с делами, — ответил я, разглядывая девушку, которая никак не изменилась.

— Что в пакете?

— Взятка.

— А ты по мелочам не размениваешься. Кого будешь подкупать?

— Тебя.

— Да неужели, — ответила она неопределенно.

От неё повеяло интересом, но самую малость.

— Держи, — протянул я пакет.

Соня ломать комедию не стала, сразу взяла. Достала коробку, пакет вернула мне, а сама недоуменно уставилась на взятку.

— Это что?

— Кроссовки.

— Кроссовки?

— Да.

— Черные?

— Самые черные.

— На толстой подошве?

— Толще не бывает.

— Которые стоят пару сотен?

— Дороже, но это не важно.

— Вот хрень.

— Нет, это кроссовки.

— Да я не про это, — отмахнулась она. — Почему ты мне их дал?

— Потому что мне нужна информация.

— Кроссовки в обмен на информацию?

— Да.

— И всё? Никаких странных предложений? Просьб дать потрогать мои ступни или подарить использованные трусики?

— Чего?

— Забей… Парни разные бывают.

Я на это головой покачал.

— Примеришь?

— Я не беру взяток, — она протянула мне коробку.

Ломается. Это столь же очевидно, как и то, что та троица сейчас в школе, заметила меня и куда-то убежала. Они хотели пролезть через дыру в заборе, но увидели меня и пошли другим путём, фоня эмоциями на всю школу.

— А если я хорошо попрошу?

— Это как? — наклонила она голову набок.

— Ну… Пожалуйста?

— Ладно, так и быть, — закатила она глаза. — Если настаиваешь…

— Настаиваю. Будешь мерить или мне их выкинуть?

— Не надо выкидывать! — испугалась Соня.

Её кроссовкам пять лет. Они ей жмут. Денег на новые нет. Поэтому она и торгует печеньем, чтобы заработать на обновку. Я это прочитал в её мыслях, когда она пришла ко мне домой.

Через минуту девушка стояла в новой обуви и пахла неверием. До неё никак не могло дойти, что кто-то подарил ей кроссовки. Ещё и такие, какие она хотела. Я аккуратно коснулся её эмоций, усиливая благодарность, а заодно проверяя на чувство вины. Если она проболталась обо мне и том, где живу, сейчас должны всплыть эмоции по этому поводу.

Ничего. Благодарность, неверие, смущение и… небольшой сексуальный интерес в мою сторону. Соня подумала, что я странный, но симпатичный.

— Мне идет?

— Да.

— Ты всегда столь… мм… лаконичен?

— Да.

— Хочется тебе треснуть.

А ещё потрепать за щёку. Что несколько странно. Никогда таких мыслей у девушек в мою сторону не замечал.

— Что ты хотел узнать?

— Меня искали?

— Да, — показала она язык, передразнивая лаконичность.

— Кто главный у этой троицы?

— В смысле? Шон и есть главный у них.

Ожидаемый, но неприятный ответ.

— Ты уверена?

— Да.

— Почему их называют пчёлками?

— Ну… Я не знаю, — пожала она плечами и зависла.

Такой пустой взгляд бывает только у тех, кому хорошо по мозгам прошлись.

— Удобные? — перевёл я тему.

— Очень. Мой размер. Не жмут, — ответила девушка удивленно.

Я усилил её интерес к обновке, а мысли о нашем разговоре наоборот, приглушил.

Учебный день прошёл так, как и должен проходить. Я убивал время тем, что игрался с мыслями одноклассников и внушал им любовь к учёбе. С тоской поглядывал на уровни навыков. Разум породил что-то перспективное, но энтузиазм быстро иссяк, когда халявной прокачки не случилось.

Соня лучилась довольством, разгуливая в новых кроссовках. Старые она не выкинула. Боялась, что я отберу обновку и высмею её перед всем классом. Иррациональный и глупый страх, но я давно понял, что люди в целом нелогичные существа.

Что не мешает им быть предсказуемыми.

Троица крутилась вокруг меня весь учебный день. Дошло до смешного. Они пытались перекрыть мне пути отступления, думая, что я собираюсь бежать. При этом никто ничего подозрительного не замечал. Что лишь убеждало меня — в школе есть ещё один повелитель разума, и он прямо сейчас внимательно следит за мной.

Когда отзвенел последний звонок, спокойно направился на выход. Шон преградил мне путь, стоило выйти во двор школы.

— Куда собрался? — спросил он, нагло улыбаясь.

Я посмотрел на его рот, где отсутствовала пара зубов, и парень сразу посмурнел.

— Иди за мной.

— А то что?

В этот момент я почувствовал страх. Не свой страх, а навязанный. Их главарь дал о себе знать. Воздействие тонкое, едва заметное, самое то, чтобы сойти за родную эмоцию. Если бы я точно не знал, что не испытываю страха, может, и сработало бы.

— Испугался? — посмотрел Шон на меня с презрением.

А сейчас усилили гордыню и желание не показать слабость. И снова — едва заметное касание. Тот, кто это делает, куда опытнее меня.

— Есть чего пугаться? — ответил я в привычной манере.

— Есть, — набычился Шон.

Остальные два друга подошли ближе, сверля меня злыми взглядами. При этом нас спокойно обходили другие школьники, не обращая внимания. Ни страха среди них не мелькало, ни любопытства, ни других эмоций. Будто нас и не было. Я огляделся, но заметил только Соню. Она отошла в сторону и смотрела на нас издалека.

— Отойдём? — сказал Шон.

— Отойдём, — согласился я.

Он полыхнул настороженностью и опаской, но развернулся и пошёл… куда-то. Я отправился следом.

Соня чувствовала смятение и жалость. Она смотрела на Курта, как он пошёл за троицей парней и думала, что этот новенький как чистое пятно на грязной одежде. Или не чистый, а грязный, но слепленный из другого вида грязи, не такой, как остальные пятна.

«Этот парень улыбается когда-нибудь?» — подумала Соня.

Она за ним наблюдала третий день и не могла вспомнить, чтобы он улыбался хоть раз. Соня сомневалась, что увидит его ещё. Справедливости ради стоит заметить, что она также сомневалась в первый день, во второй, а потом в понедельник, когда он пропал.

Ноги чувствовали… комфорт. Соня потратила весь учебный день, чтобы подобрать это слово. Непривычный комфорт. Тот вид комфорта, который приходит на смену дискомфорту. Пальцы не жало. Они распрямились, и это было настолько непривычно, что граничило с болью.

И в этом был виноват Курт. Парень, который обещал ей ноги сломать, если она расскажет о нем. Парень, который подарил ей кроссовки. Парень, который не улыбался и, кажется, никого не боялся. Он шёл с троицей так, будто не они его вели, а он их. Те это чувствовали, но не понимали. Злились сами на себя и молча шли.

Соня хотела бы помочь, но не знала как. Поэтому она пожелала Курту удачи, достала блокнот и записала туда все замеченные странности.

Меня сопроводили за территорию школы и подвели к дороге, где ждала машина.

— Садись, — скомандовал Шон.

В этот момент он пытался выглядеть и звучать как настоящий гангстер. Расправил плечи, напрягся весь, раскраснелся и глаза вытаращил. В машине уже ждал водитель. Мужчина лет сорока, который не обратил на нас внимания. Троица окружала меня, Джейкоб достал нож. У Шона тоже мелькала мысль достать оружие, но он не стал, подумал, что это слишком.

Пока играли в гляделки, к нам подошёл новый участник.

Кажется, я не видел его в школе, но сейчас был точно уверен, что он пришёл оттуда. Да и как не быть уверенным, если это подросток, с рюкзаком за спиной, в очках, лет шестнадцати, мой ровесник. На главу преступной группировки не тянет. На того, кто способен держать в узде трёх агрессивных подростков, — тоже.