Ученик Рун. Том 2 (СИ) - Якубович Александр

Подобная ситуация повторялась с завидным постоянством. Что было удивительно в Витати — она не вела больше с продавцами разговоров, хотя я видел и подходящие по размеру стеганки, да и пара легких сабель, на которые поглядывала винефик, так и просились в руки.

— А чего не попросила, что нужно? — спросил я наконец-то у дочери Келанда.

— Покупать что-то у обманщиков?! Я знаю, что у торговцев нет чести и совести, но и пополнять их карманы не собираюсь! Должен быть тут хоть один приличный человек, обязан! — выдала Витати, зло шагая вперед.

Прогноз винефика сбылся — в самом конце ряда мы увидели небольшой стол, за которым стоял мастер. По лицу было видно, что мужчина совсем молодой, да и чувствует себя не в своей тарелке тут, среди этих хищных рыбин, что, не моргнув глазом, пытаются в первую очередь втюхать какой-нибудь хлам.

— Эй, хозяин! Что можешь предложить для меня? — бодро спросила Витати, подходя к столу, на котором были аккуратно разложены ножи, кинжалы и короткие мечи.

Молодой кузнец — а это был именно он, судя по мощным плечам и кустистой бороде — окинул девушку взглядом, будто прикидывая, сколько в ней весу.

— А что надо? — резко спросил кузнец.

— Хороший клинок, под мою руку, — винефик демонстративно вытянула вперед ладонь, показывая длину руки, — хорошо, если кривая сабля, и пешим, и для конной рубки.

— Для рубки, говоришь, — недоверчиво усмехнулся кузнец и тут я понял, почему он стоял в самом конце ряда, да еще с таким кислым видом.

Мастером может он был и неплохим, но вот торговцем — отвратительным. Я представлял, как он раз за разом отказывает людям в той или иной покупке, считая будущих владельцев недостаточно умелыми или хорошими для его изделий. Молодой, горделивый, он, видимо, считал, что кует индивидуальные клинки, которые должны сами найти своего хозяина.

— Да, для рубки, — повторила винефик. — Хотя и короткий меч тоже подойдет. Есть что подходящее?

Кузнец только неопределенно пожал плечами, а потом указал широкой ладонью на стол, мол, смотри, выбирай сама.

Витати в ответ фыркнула, но тут же склонилась над столом, аккуратно поворачивая тот или иной меч.

Длинные двуручники и полуторники, с вычурными рукоятями и гардами, она даже не смотрела, сразу перейдя к коротким, с локоть клинкам. Взяла с ткани одну саблю, осмотрела, крутанула раз-другой в руке.

— Нет, не то… — разочарованно выдала девушка, кладя оружие на свое место.

Лицо же кузнеца поменялось. До него наконец-то дошло, что к его лотку подошел не праздный зевака, а человек, знающий толк в оружии. Пусть это и смуглокожая девица из Восточной Пресии.

Я поймал взгляд мастера и, пока Витати была увлечена просмотром ассортимента, выразительно поднял брови и кивнул на девушку, мол, давай, предлагай! Кузнец удивился еще сильнее, а потом спросил:

— А вы откуда?

— В смысле? — спросила Витати.

— Ну, у разных народов разные предпочтения, — ответил кузнец, — я многих моряков повидал, да и путешественников у нас хватает, но вот такого говора я не слышал…

— Север Келанда, — односложно ответила винефик. — Степи — моя родина.

Кузнец только задумчиво покивал, а потом запустил руку в развал на самом краю стола, выуживая какой-то конкретный клинок.

— Давно уже у меня лежит, как вас ждал… Вот смотрите, госпожа, конечно, не келандские кривые клинки, но есть что-то общее…

На стол, поверх прочих товаров, легла кривая сабля, фута два с половиной в длину. Сразу же в глаза бросалась совсем короткая, когтем загнутая к самому клинку гарда, а также форма противовеса в рукояти. Вместо привычного глазу шара, рукоять этой сабли заканчивалась согнутой вниз пяткой, которая работала, как упор для мизинца. Сам клинок был заточен и отполирован, чего не скажешь о гарде с рукоятью — они были темными и совершенно простыми, без каких-либо украшений или чеканки.

— А чего никто не берет? — спросила Витати, разглядывая оружие.

— Так это, она цельнокованая, — смущаясь, ответил кузнец. — И рукоять, и противовес. Ни грамма дерева или кожи, только если шнур намотать, для хвату… Вот никому и не подходят, говорят, баланс странный, назад у нее. Я давно ее сделал, по рассказам одного знакомого, что за морем бывал и на такие сабли насмотрелся.

— Только эта короче, — сказала Витати, беря клинок в руки и пробуя в ладони, — дюймов на пять-шесть.

— Именно, — ответил кузнец. — Боялся, что уж слишком тяжелой выйдет…

— А вышла слишком короткой, — ответила девушка.

Я же по глазам винефика видел, что мы нашли, что искали. Клинок если и не повторял оружие, что было в ходу в Келанде, то уж очень на него походил. И лучше в Талкране Витати не найдет.

— Сколько?

— Четыре империала, — ответил кузнец.

— Мне кинжалы по десять пытались продать, — заметила винефик, — а тут за такую саблю четыре. В чем подвох? Трещины есть, что заполировал? Мне не нужен клинок, что расколется о чужой щит или меч…

— Да какие трещины! Просто цена ей — четыре империала! — моментально вспылил кузнец. — Честная цена за честный клинок!

Да, дела у него определенно шли не очень.

Витати хмыкнула и положила саблю обратно на стол. Было видно, что винефик осталась довольна ответом. Когда я расплатился за покупку, обернутую за неимением ножен в кусок парусины — то, что платил какой-то пацан, кстати, очень удивило кузнеца, но Витати сказала, что деньги ей сейчас не нужны и с монетами она возиться не собирается, — кузнец посоветовал нам своего знакомого. Тот делал неплохие стеганки с железными вставками и такие же легкие наручи, за которые мы отдали еще полторы империала.

— Ну, вот теперь можно и в путь, — спокойно сказала Витати, когда мы вышли с рядов. — Как думаешь, Ирман сильно верещать будет?

— Что мы на это потратили четыре с половиной полновесных? Вой будет стоять — на Лаолисе услышат! — с улыбкой ответил я винефику, которая сейчас аккуратно несла подмышкой укутанную в ткань саблю.

Мне же в качестве груза достались наручи и стеганка с тонкими железными вставками.

— Пусть воет… — ответила довольная Витати, — был бы дробитель в сознании, эти покупки нам бы не понадобились, а так…

Я оказался прав. Когда слуга учителя услышал, сколько денег мы потратили из выделенных нам восьми монет, на наши головы посыпались всевозможные проклятья.

— Транжиры! И уверен же, даже не торговались! Кусок кое-как прокованного железа — четыре империала! Немыслимо!

Но все рано или поздно заканчивается — проснулся учитель, так что Витати отправилась усмирять его боль руной Вун, а потом и Ирману нужно было принести своему господину еды, а после — отправляться на рынок, договариваться об отъезде. С тем, что нам как можно скорее надо выдвигаться из города, я был всецело согласен.

Город и людей тут мы совсем не знали, да еще и сидели на одном месте с больным учителем. Плюс, уверен, слухи уже давно пошли, что в этом трактире остановились истигатор со спутниками, что потопили четыре рыкача. А сложить два и два и понять, кого именно тащили на носилках — при всем уважении к Ирману, внешне даже на мага жетона он не тянул, — труда не составит. Да и вообще, если попадаешь на чужую территорию, как говорил мне мой бродяжнический опыт, то лучше там не задерживаться без очень веских на то причин. У нас же таковых больше не было. Так что осталось только найти подходящий караван, а дальше — в путь.

Мы были в пути уже шестой день.

Ирману удалось договориться с купцом Пирием о том, что мы присоединимся к его каравану на общих условиях. С нас потребовали небольшую долю на оплату охраны, провианта и фуража. Как выяснилось, торговля пока шла вяло, многие корабли только вышли из родных портов и не достигли западного побережья, да и пешие караваны сейчас шли с той стороны континента, так что даже немного снизить расходы за счет попутчиков уже было неплохо.

В нашу почтовую телегу было запряжено две смирные лошадки, которые исправно тянули полупустую повозку вперед. Внутрь мы заложили все наши пожитки, большая часть которых состояла из имущества Осиора. Нашлось место и для организации лежака учителю, у самой стенки, особо не развернуться, но устроили мы колдуна со всем возможным комфортом.