Честь клинка ночи (ЛП) - Кирк Райан

Ее сердце сжималось, пока она наблюдала за спокойной точностью, которую поддерживала армия Каташи. Их воины были хорошо обучены, и в гористой местности их дома не было лучшей силы. Но она никогда не видела порядка войск Каташи.

Утро шло к концу, и Мари заставила себя наблюдать за всем сражением. С ее точки зрения, битва закончилась почти сразу же, как только началась, но на поле битвы по-прежнему находились тысячи людей. Даже бегство требовало времени. Хироми был очарован, вел тихие дискуссии со своими генералами, пока они ели ранний обед. Мари обнаружила, что у нее пропал аппетит.

Какое-то время, когда солнце стояло выше всего в небе, силы Исаму выглядели так, будто они собирались сплотиться. Они столпились вокруг одного из последних уцелевших знамен и отогнали армию противника на десятки шагов.

Всплеск был слишком слабым, и было уже поздно. Силы Каташи поддались, но не смогли сломаться. Они стали давить еще сильнее, и вскоре битва закончилась.

Мари наблюдала, как солдаты бродили по полю битвы, вонзая мечи в тех врагов, которые были еще живы, но ранены. Целители уносили и пытались спасти тех, кого могли, своими силами. Ей хотелось отвести взгляд, но она не могла оторвать глаз от эффективности, с которой люди Каташи работали, даже после битвы. Желчь поднялась у нее в горле, но она сдерживалась. Не хотела, чтобы ее стошнило при брате и его советниках.

Когда они ехали обратно, Хироми радовался, как никогда раньше. Он продолжал обсуждать моменты со своими командирами, все сильнее звуча так, словно наблюдал за эпической битвой, титаническим сражением между двумя благородными силами. Мари слышала только, что он хотел бы оказаться там, в самом центре конфликта. Она не могла заставить себя ответить, но понимала, что ее будущая задача осложнялась.

Мари была согласна со своим братом в одном: она не думала, что битва запомнится из-за того, насколько хорошо сражались противоборствующие стороны. Все дело с самого начала было односторонним. Но битва запомнится как начало гражданской войны в Королевстве.

Глава 4

Побег Коджи был проще, чем он ожидал. Стражи вокруг Шина были сильными, но те, что были дальше от платформы, пали от его меча, взмахи убрали целый отряд. Он посеял достаточно смятения и страха, что легко смог скрыться в толпе, собравшейся на казнь.

Он почти был разочарован. Шин был королем, и если бы даже два клинка ночи были там, Коджи не добрался бы до него вовремя. Шин хотел увидеть, каким будет Королевство без защиты клинков, и он первым это выяснил.

Путь Коджи был ясным. Его личная месть и честь были удовлетворены. Дальше нужно было понять его место среди клинков. Он будет осторожен. Официально он все еще был под смертным приговором от Киоши много месяцев назад. Минори скрыл его, но оба старика теперь были мертвы, и Коджи не знал, считался ли приговор активным.

И он не знал, как убийство Шина повлияет на его будущее с его народом. Если ситуация была так плоха, как говорил Шин, Коджи могли принять как героя за убийство худшего врага клинков. Если мертвый король преувеличивал ради власти, Коджи могли приговорить к смерти среди своего народа.

В любом случае, самый простой способ узнать это — отправиться к ближайшему месту ​​с клинками. Учитывая кочевой образ жизни большинства клинков, была создана система станций, которая служила как центром для сообщений, так и местом, где можно было остановиться. Большинство из них были простыми одиночными постройками с несколькими местами, где можно было поспать и тренироваться. Убежище сгорело дотла, и ближайшей была деревня под названием Край Реки, примерно в девяти днях ходьбы. Коджи уже нес все свои вещи, поэтому немедленно ушел.

Дорога была забита людьми, пытающимися избежать приближающегося хаоса. Коджи позволил волне людей нести его, не использовал свое чувство, чтобы не растеряться среди беженцев и не попасться клинкам, которые могли его искать. Отказ от дара даже на время заставил его почувствовать себя уязвимым, как ребенок, но его разум подозревал, что так среди толпы он был в большей безопасности.

Страх казался ему осязаемым. Многие семьи не знали, где найти пищу, кров или безопасность. Коджи, который мог найти все это независимо от обстоятельств, с трудом понимал волны паники, захлестнувшие вереницу людей, бегущих от руин Убежища.

Иногда Коджи останавливался, чтобы помочь, где мог. Он держал тележку, пока фермер менял колесо. Он подобрал маленького ребенка, которого могли растоптать люди, не замечающие ничего вокруг, спеша уйти. Несколько мгновений спустя клинок нашел благодарную мать. Его долг, по его мнению, по-прежнему оставался перед народом Королевства.

Ночью Коджи сошел с дороги и забрел подальше, убедился, что был один. Чувство защищало его, пока он спал, предупреждая о приближении любого человека.

Коджи спал под звездами, плотной одежды и навыков хватало, чтобы согреться в морозные ночи, которые становились все холоднее. Если погода продолжит становиться все холоднее, ему вскоре придется искать убежище или рисковать костром в ночи.

На следующий день толпа на дороге была еще более взволнована. Еды было мало, а жилья — тем более. Распространялись слухи о надвигающейся гражданской войне, и Коджи видел все больше насилия, когда люди дрались за еду или палатки. Он видел, как один мужчина ударил другого за кусок яблока. Вспышки были случайными, но если что-то не предпринять в ближайшее время, дорога окажется небезопасной даже для такого сильного человека, как он.

Той ночью Коджи впервые задумался, верно ли поступил. Честь и долг были удовлетворены, но он не учел, что Шин держал Королевство единым.

Коджи боролся с проблемой. Он запутался в паутине обязанностей. Долг перед Минори и его памятью. Долг перед клинками и перед Королевством. Как ему решить, какой долг важнее, когда они воевали друг с другом? Вопрос беспокоил его, и Коджи пока не нашел ответа и уснул.

Следующий день наступил так, как и прошлые. Коджи проснулся и тренировался с пустыми руками. После легкого завтрака он вернулся на дорогу и тут же понял, что что-то было не так. Коджи не нужно было спрашивать, он просто шел и слушал при этом разговоры. Одно слово было на губах у всех.

Война.

Он не знал, мог ли верить новости, но паника на дороге стала почти осязаемой, сжала людей. Семьи бежали, отцы держали детей на руках. Фермеры пытались гнать скот быстрее, а те, кто не мог двигаться быстрее, с опаской смотрел на несущихся вокруг людей. Коджи подумывал помочь кому-то, но каждая идея раскрыла бы, что он был клинком ночи. Вместо этого он сошел с дороги, ощущая вину за то, что убегал от проблем и народа, который должен был защищать.

Коджи был не единственным, кому пришла в голову идея свернуть с дороги, но не многие оставляли иллюзию безопасности на дороге. Как правило, он обнаруживал, что те, кто сошёл с пути, были теми, кто мог выжить самостоятельно. Мужчины, которые зарабатывали на жизнь охотой и отловом. Бывшие солдаты и их семьи.

Вне дороги, казалось, было невысказанное соглашение. Все держались на безопасном расстоянии, и два дня Коджи не разговаривал ни с одной живой душой. Он был даже рад возможности поразмышлять о своих действиях, но он не был против дружеского лица.