Леонид Сидоров - Демон поневоле

Дубина циклопа медленно опускалась на добычу. Оттолкнувшись левой ногой, Алексей сделал полуразворот, став боком к удару, пропуская чудовищную мощь мимо в обрыв. Внезапно ослеплённый и потерявший равновесие монстр плавно оторвался от земли следом за тяжёлой дубиной. Чудище, утробно рыча, полетело прямо на острые камни вниз.

Малыш, находясь в оцепенении, не в силах оторвать глаз, разглядел, как чудище приблизилось к странному зелёному человеку и с хриплым рёвом начало опускать дубину. Человек вдруг медленно и повелительно взмахнул правой рукой, приподняв чудовище над собой и швырнул в реку, потом плавно поблёкнул и исчез.

Находясь в состоянии странного транса, Алексей поднял взгляд от монстра, неподвижно лежащего внизу на камнях посреди воды, и вдруг остолбенел. Ущелье совершенно поменялось. Скальный уступ под ногами огородился аккуратно окрашенной белой металлической изгородью. Опасный поворот впереди заметно расширился и сгладился, доверху укрытый прочной ячеистой сеткой. Ярко-жёлтые разделительные полосы чётко виднелись на аккуратно заасфальтированном шоссе, плавно уходящем за поворот. Но самое главное, что никак не вписывалось в ситуацию, виднелось всего в паре шагов. Рядом на стоянке сверкал стёклами двухэтажный туристический автобус. А на фоне живописной скалы оживлённо чирикали пожилые японские туристы, весело фоткая друг друга.

Алексей судорожно сглотнул и попытался сделать шаг к японцам, но картинка съёжилась и смешала краски, словно попав в бурный водоворот. Автобус и японцы закрутились в ярко вспыхнувшую точку и исчезли. Мышцы скрутило судорогой. Тело мгновенно одеревенело, а к горлу подкатила рвота. Борясь с тошнотой, он устало присел на краю обрыва, свесив ноги.

Мысли медленно подыскивали разумное объяснение. «Так вот значит, как меня молнией накрыло. Интересно, а век сейчас на дворе пятый или десятый. И собственно, какая мне теперь, нафиг, разница. Идти-то всё равно уже некуда» — продолжая тупо смотреть в одну точку, грустно раздумывал он.

Мальчишка, с широко раскрытыми, напряжённо смотрящими на место битвы глазами, сморгнул, и вздрогнул. На пустом месте на краю обрыва появился неподвижно сидящий и сгорбленный зелёный человек, печально смотрящий вниз на журчащую воду. Боясь даже дышать, малыш некоторое время тихонько постоял, а потом бочком, не спуская глаз с неподвижно сидящего человека, попытался уйти. Потом, вспомнив о событиях, произошедших за страшным поворотом, сел прямо на мелкие камни дороги, и тихонько всхлипнув, громко во весь голос отчаянно зарыдал.

До слуха находящегося в полном ступоре Алексея донёсся безудержный детский плач. Он повернулся, и дёрнулся было пойти успокаивать ревущего мальчугана, но неожиданно остановился. «Пусть поплачет. Ему сейчас ещё хреновей, чем мне. Похоже, урод, который на нас напал, за поворотом кого-то из его близких положил. Не стал бы он так от испуга-то надрываться. А может быть, и стал. Ведь он маленький, вон какой. А на китайцев совсем не похож, личико-то смугленькое, да и одет совсем по-другому, те всё больше халаты предпочитают, скорее всего, индус» — искоса глядя, боясь не напугать ребёнка, разглядывал его Алексей.

Ашок, всхлипывая всё реже, понемногу успокоился, не зная, куда теперь пойти. Он попал в эти места вместе со старшими братьями и слугами, чтобы собрать целебные травы, растущие только высоко в горах, а также добыть внутренности ценных животных, для приготовления лекарств. Два старших брата и три воина-слуги теперь мертвы. Всех их, неожиданно выскочив сзади из скрытой зелёной расщелины, убил огромной дубиной страшный одноглазый великан Малгун. Об этих опасных и редких тварях, живущих высоко в горах, рассказывал дедушка Садхир.

Мальчик вздрогнул, вспомнив, как отчаянно закричали братья и слуги, пытаясь развернуть лошадей на тесной горной дороге. Старший брат, Абхай, в давке сорвался с седла, размозжив голову. Мертвого седока унесла напуганная лошадь. Воин-слуга брата сорвался прямо с лошадью в воду с обрыва и погиб. А двух других храбро сражающихся воинов, рычащий великан просто снёс с коней одним замахом дубины. Средний же брат, Аджит, до конца закрывал спиной от опасности перепуганного малыша, спасая отход. Ашок навсегда запомнил, с каким отчаянием Аджит повернулся и крикнул:

— Спасайся, Ашок, убегай!

И тогда не оглядываясь, плача от страха, он убежал за поворот, слыша за спиной страшные звуки битвы. И вот сейчас, сидит на камнях посреди дороги, беспомощный и одинокий, а впереди безучастно разглядывает текущую шумную реку высокий, зелёный и слабый с виду, но бесконечно сильный человек, могущий одним взмахом руки убить ужасного Малгуна.

Ашок стал разглядывать пятнисто-зелёную спину молча сидящего на краю обрыва человека. С близкого расстояния видно, что зелёная пятнистая окраска чужака вовсе не кожа, а хитро раскрашенная одежда, невиданная в этих краях. Чужак не обращал никакого внимания вокруг.

Мальчик вспомнил, как легко тот поднял в воздух рычащего Малгуна, швырнув в реку, а потом, ненадолго исчезнув, появился опять. Ашок понял, что этот человек может быть только одним из Асуров. Про них часто рассказывал дедушка Садхир. Дождливыми вечерами он говорил о новых богах нашего мира, которые в долгой битве изгнали старых, а те потом стали называться Асурами. Асуры ушли, но не сдались, появляясь, время от времени на земле, почти ничем не отличимые от обычных людей. А в их отсутствие, за поступками людей, добрыми или злыми, наблюдали слуги Асуров — ракшасы.

Алексей сидел, размышляя о том, что же теперь делать дальше. Цель, к которой так долго стремился, стала вдруг странно недостижимой. «Интереснейшая же всё-таки это штука, время. Я ведь ясно видел будущее, оно было рядом, только возьми и протяни руку. И вдруг всё мигом исчезло. И вообще, а что это значит, «я видел». Ведь глаза в обычном понимании не видят, а только передают перевёрнутую картинку в мозг. А уже этот странный сгусток воды обрабатывает картинку, как хочет, выстраивая живую реальность. И вообще, что оно такое, эта наша реальность. Раньше я считал нереальным вот этого мёртвого урода, а теперь на себе убедился, что он реальнее некуда. И правильно говорил мой спившийся друг, вернувшийся c войны, что реальность — всего лишь наша иллюзия, вызванная отсутствием алкоголя в крови. Но как же мне теперь жить, в этой конкретной реальности. Да и житьё-то во все времена всегда сводится просто к ежесекундному выбору, или сдаться, или барахтаться до конца, надеясь, что всё получится. Дома у меня теперь нет, а за спиной сидит этот зарёванный, грязный и одинокий пацан. И если я здесь и сейчас, то я буду делать то, что должен, и пусть случится то, что случится. Вот тебе и весь выбор» — сделал выбор Алексей, и словно очнувшись от долгого сна, неожиданно широко зевнул.