Сергей Раткевич - Наше дело правое

Волынка.

Она упала совсем рядом с ним. Эльф поднял голову и увидел тролля-волынщика. Он словно бы еще не совсем закаменел, на каменном лице горели пугающе живые глаза. Они глядели на эльфа.

— Что?! — хрипло прошептал эльф, словно бы враз сорвал голос, словно бы вдруг превратился в тролля. — Что?!

А потом понял.

Он молча повесил свою бесполезную лютню на каменную руку тролля и поднял волынку.

— Что вы делаете?! — возопил мальчишка, подбегая к эльфам. — Вернитесь на стену!

Командир эльфов покачал головой.

— Это был наш последний Танец. Танцующих С Луной больше нет.

— Как?! — ошарашенно выдохнул мальчишка-полководец, косясь то на выстраивающиеся для наступления вражеские ряды, то на своих эльфов у подножия Смертной Стены.

— Мы не совершили должного, а тролли совершили невозможное, — ответил командир Танцующих с Луной. — Это они должны жить, а мы — умереть.

— Они уже умерли! — со злой горечью, чувствуя, как вновь подступают слезы, выпалил мальчишка.

— Мы намерены изменить это прискорбное положение вещей, — чопорно объявил командир эльфов.

Мальчишка вытаращился на него так, словно у того вторая голова выросла. Этот тон… что это с ним?!

— Я… нарочно так говорю, — жалко улыбнулся эльф. — Чтоб не зарыдать снова. Потому что нельзя больше. Рыдающий командир — это сущее безобразие, верно?

— Верно, — ответил полководец сводной армии и разрыдался.

Смертная Стена все еще мерцает, светится. Дети Сумеречных Скал еще здесь. Если касаться мерцания особым образом, то оно остается на кончиках пальцев. Эй, тролли, вы же понимаете, что мы делаем?! Смотрите, вот они мы. И мы не пытаемся украсть вашу славу. Мы отдаем вам себя.

— Сокровенное Слово! — встав на колени, отчаянно просил командир эльфов. — Ну… ваш тайный девиз! Ты же понимаешь, о чем я!

Командир троллей еще не вовсе закаменел:

— Вставьте им всем! — ухмыльнулся он, и трещины побежали по его лицу. — Вставьте им всем! Это и есть наш тайный девиз и наше секретное слово. Вот только мы его никогда ни от кого не скрывали. Вставьте этим сукиным детям — и я поверю, что вы — это мы! — прохрипел он из последних сил, и из его каменного рта потек песок. Каменные глаза потухли.

Эльфы стояли молча, и только странное сияние, окружавшее Смертную Стену, разгоралось, охватывая их тела. Они теперь сияли тем же светом, что и окаменевшие тролли.

И внезапно горько и страшно зарыдала волынка. Она рыдала так горько и страшно, словно никого на всей земле не осталось. А потом пришла песня. Такой знакомый мотив. Эльфы всегда над ним смеялись. Грубая, неуклюжая песня. Для троллей — в самый раз.

Для троллей.

Эльфы не смеялись. Они плакали. А потом запели. Песню троллей. Ту самую. Хриплыми, грубыми голосами, так не похожими на их собственные.

Ошалевший от всего происходящего, сбитый с толку мальчишка-полководец стоял молча, глядя, как его последние воины, бросая свои смертоносные эльфийские луки, бросая, как что-то никчемное, что непонятно как и в руках-то оказалось, направляются в сторону противника.

Эльфы сошли с ума. Это все, что он понимал. А что тут еще понимать-то было? Тяжело рокотали вражьи барабаны. Близилась развязка. А до заката было еще далеко.

Эльфы шли, бросив луки, шли навстречу врагу, в их звонких голосах тяжело, словно весло в руках невольника, ворочалась грубая и яростная песня троллей, песня о любви и бесстрашии, о победе и смерти, та самая песня.

Мальчишке казалось, что эльфы привязали к своим голосам мельничные жернова и теперь с большим трудом тащат их за собой. Он вздрогнул, узрев, как страшно вдруг отяжелела их легкая походка. Как под их грузным размашистым шагом покорно прогибается земля.

Громче взревела волынка, каждым следующим звуком сползая вниз, все вниз и вниз, ниже, еще ниже, еще ближе к мрачному реву и грохоту разбуженной земли.

Эльфийские голоса качнулись, как былинки под ветром, и последовали за волынкой, тяжелея, бесповоротно тяжелея… это уже не эльфы пели, эльфы просто не смогли бы так петь, это ревели и грохотали какие-то неведомые существа, лишь с виду напоминающие эльфов…

С виду?!

Мальчишка до крови закусил губу, чтоб не закричать. Потому что изменились не только голоса: походка, осанка… все изменилось. Танцующих С Луной больше не было. Распирая эльфийские плащи, бугрились незримые мышцы, каждое движение было исполнено той самой смертоносной широты, что одним лишь троллям свойственна.

Вражеские барабаны рокотали уже вовсю, но их почти не было слышно, их грозные голоса, усиленные темной магией, были чем-то вроде шороха листьев от слабого ветра. Волынка троллей и пение, столь чудовищные, что просто сбежать хотелось… они занимали собой все. Битва вдруг превратилась в нечто мелкое, несущественное. Что такое какая-то там битва, когда здесь, прямо посреди яркого солнечного дня разверзается земля и безумная лунная ночь пляшет на черных базальтовых скалах… что такое все битвы и подвиги мира, когда мертвые камни танцуют и поют… мертвые камни танцуют и поют в лунном круге удачи!

Эльфы нагнулись — и черные мечи троллей были вырваны из мертвых врагов. Те, кому не хватило мечей, поднимали вражеские боевые молоты. Не луки. Молоты.

Эльфы двинулись дальше. Их песнь звучала все громче. Все страшнее.

Глухой рокот вражеских барабанов уже не казался торжествующим, в нем без труда можно было расслышать панические нотки.

Голоса тех, что уже не были больше эльфами, стали еще ниже, достигая того предела, что обратил в камни Детей Сумеречных Скал.

«И эти — тоже!» — с ужасом подумал мальчишка-полководец.

Тяжко сотрясается земля. Бывшие Танцующие С Луной черными кляксами мелькают перед глазами. Тонкий звон в ушах, разламывающийся от боли затылок и ледяной ужас в сердце.

Бывшие эльфы не окаменели. Только живое может умереть, только мертвое ожить — а они ни живыми, ни мертвыми больше не были.

Внезапно они остановились, и их хриплое рычание раскатилось по земле. Рычание на грани слуха. Почти неслышимое рычание. Оно пришло и ледяной рукой сдавило сердце. Черные мечи троллей крутанулись в воздухе. Рычание перешло в какой-то черный рев, земля под ногами забилась в судороге, и мальчишка упал на колени.

А бывшие эльфы сделали шаг, от которого по земле навстречу врагу покатилась волна, будто земля и вправду вдруг превратилась в воду.

Вражеские маги выпустили целую тучу ледяных и огненных шаров, и все они достигли цели. Достигли — и пропали впустую, потому что воплощенную ярость и месть, ведомые песней, не поразить ледяным или огненным шаром.