Юлия Рыженкова - Халт

— А сейчас?

— Сейчас не до игр. Играть будем, когда город вновь станет нашим.

Халт поинтересовался, что за гербы висят на стенах, и тут же пожалел об этом. Оказалось, что это гербы древних гномьих родов, и Таран решил рассказать о каждом…

Когда они наконец вышли в основной зал «Квершлага», там многое изменилось. Гномы явно захмелели, Тарья ушла, а вместо неё то один, то другой любитель попеть после пива залезал на сцену и демонстрировал свои вокальные данные. По мнению Халта, ужасные. Гномьи стриптизерши тоже ушли, вместо них у шеста танцевала… женщина–альв! Потомок Хагена не поверил своим глазам.

— Вы пускаете сюда альвов?!

— А что? Рудокопам приятно посмотреть, как эта шлюха извивается тут перед нами, чумазыми и пьяными. Её обычно забрасывают помидорами или ещё чем похлеще. Любимое занятие пьяни ближе к трём ночи – попасть помидором ей между ног. Тут даже турниры проводятся! – довольно хмыкнул Тори.

Халт покачал головой. Ох, зря гномы пускают в своё потайное место альва. Кем бы ни был альв – он блюдёт свои интересы и предаст в любой момент. Что делает здесь эта девушка? Неужели не может найти другой работы? Ох, что‑то тут нечисто… Отец Халта часто имел дело с другими расами, так что сын кое–чему научился. В первую очередь – не доверять альвам. Совсем.

Халт опять осмотрелся. Только сейчас он заметил: кроме нескольких гномов–охранников, что стояли с молотами у стен и сцены, ни у кого не было при себе никаких инструментов. Даже у Ториона!

— Эй! А где твой молот? – напрягся Халт.

— А ты внимательный, я смотрю, – хохотнул Таран. – Полночи прошло, прежде чем заметил мои пустые руки. Интересно, а если бы я голый был, ты бы скоро это обнаружил? К утру?

Халт пробормотал что‑то невразумительное, краска залила щеки. Он почувствовал себя полным кретином. «Тоже мне, шпион хренов! Пришёл вынюхивать, а ни фига под носом не видишь!»

Таран хохотал. Наконец, чуть успокоившись, ответил:

— Нельзя сюда с инструментом. Перепьются рудокопы, пойдут выяснять отношения молотами да кирками, мы потом их мозги от стен год не отмоем. Ты пока сапоги свои полоскал в фонтане, я оставил молот во вспомогательной выработке. Прямо у входа. Ну что, ещё по пиву и домой?

— Угу.

Они уселись за прежний столик и подозвали слугу. Тем временем женщина–альв ушла, и Халт аж поперхнулся пивной пеной: её место заняла… обычная женщина!

— К‑кто это?

— Ну, я её имени не спрашивал. Не в моем вкусе.

— Нет, что она тут делает? Она же человек!

— Да уж вижу, что не гном! Дважды в неделю у нас дни экзотики. Альвы, люди, пару раз даже троллиха была, но проломила сцену, и больше мы её не выпускали. В общем, находятся любители и на них.

Девушка была симпатичная. Под музыку, которую продолжали играть гномы на сцене, её гибкое тело вилось вокруг шеста, и Халту это нравилось. Он невольно вспомнил стриптиз–клубы на Терре. Девушка в «Новом Квершлаге» им как минимум не проигрывала. Длинные чёрные волосы будто танцевали с ней в паре, обвивая и гладя небольшие груди, низ прикрывал полупрозрачный лёгкий шарф… в общем, он бы её снял.

— Нет, все же наши женщины красивее! – стукнул опустевшей кружкой Таран и, слегка покачиваясь, поднялся.

Халт большим глотком допил остатки пива и тоже встал. В голове шумело.

Обратная дорога через тёмные туннели и неизбежное чавк–чавк под ногами показались обыденными и привычными, подъем в клети тоже не произвёл впечатления. На поверхности уже рассвело. Впрочем, который час, Халт не знал – тут он ещё ни разу не вставал с рассветом. Судя по тому, что в раздевалке они оказались одни, ночная смена ещё не закончилась, как и вода в бочках.

Шагая в город, Халт на пару с Торионом костерил хозяев шахт, жалевших денег на транспорт. Потом Таран запел на гномьем. Потомок Хагена не понимал ни слова, но решил, что речь идёт о борьбе гномов за свободу, и стал подпевать. Песня закончилась, и гном признался, что она о бабах. Халт обиделся, и они чуть не подрались, но помирились и всю дорогу до дома травили байки и хохотали, как ненормальные.

Утром он понял, что сапоги действительно придётся выбросить. Тончайшую кожу покорёжило, глина до конца не отмылась, оставив грязные разводы. Даже несколько шагов в них показались пыткой. Бросив испорченные сапоги, Халт пошёл за новыми босиком, загребая пыль. Дожди в Антракасе явно выключили надолго.

Наверное, во всех мирах рынки одинаковы. Кого там только не было! Казалось, все расы и возрасты перемешались, торгуясь из‑за репы, разглядывая браслеты, ощупывая расшитые рубахи, проверяя баланс меча, облизывая леденец на палочке, пряча монеты, зазывно крича, взвешивая рыбу, вытирая масленые руки о тряпку, пиная камушки, толкаясь локтями, отвешивая подзатыльники, сматывая пряжу, глазея на девушек и делая ещё миллион разных вещей. В это варево и нырнул Халт.

Водоворот продавцов и покупателей мигом закрутил его и вынес к оружейным лавкам и лавкам с доспехами, мимо которых он не смог пройти. Из него долго пытались сделать воина, и волей–неволей он научился разбираться в оружии, доспехах, теории атаки и защиты. Вот только с практикой были большие проблемы. Конечно, по сравнению со средним воином, обучавшимся чему‑нибудь и как‑нибудь, он был хорош. Вот только в тренировочных боях с отцом уже через пару минут всегда оказывался «убитым». А были воины и искуснее Глойфрида…

Чего только отец не делал, чтобы вырастить из сына воина! Лучшие учителя, постоянные тренировки, наказания и поощрения. Ничего не помогало. Сложно научить человека убивать, если он этого не хочет. В детстве, когда занятия только начинались, маленький Халт после каждого успешного удара подбегал к противнику с вопросом: «Тебе не очень больно?» С горя отец даже пытался сделать из него мага и нанял для обучения последовательницу богини Ялини. Но та смогла раскрыть в нем лишь дар целительства, общения с животными и кое‑что по мелочи, вроде зажигания и тушения огня на расстоянии, небольшой левитации предметов и прочей ерунды. Серьёзным магом он тоже не стал.

Антракас славился оружием и доспехами. Ради них сюда съезжались воины и торговцы из самых дальних городов и других миров. Вместе с продажей угля и полезных ископаемых это составляло основу процветания города. За распределение этих доходов, видимо, и бьётся «Сопротивление», – подумал Халт. Как бы то ни было, и то и другое производили именно гномы.

— Юноша! Не проходите мимо антракасской стали! Этот меч точно для вашей руки сделан! И стоит всего как их‑то два серебряных, – окликнул его седой торговец.

Халт даже в руки не взял меч.