Айя Субботина - Красный туман (СИ)

   -- Если там есть звонкие карманы - можно и на дольше, - отозвалась одна из гиштан.

   Остальные дружно поддержали ее. Сколько-то минут длилась их непонятная, неразборчивая болтовня, пока ее не прервал хлесткий голос Бачо.

   -- Некогда рассиживаться на одном месте. - Его голос и в самом деле напоминал удар плетки: резкий, хлесткий, неприятно сиплый. Циркачи говорили, что несколько лет назад Бачо не повезло связаться с одним марашанским богачом. То знакомство стоило тюремщику всех сбережений, трех пальцев и трех зубов, и сорванного голоса. - Нужно поскорее добраться до Нешера, передать груз и подсчитывать эрбы.

   Сразу после этих слов полог кибитки приподнялся, и в щель просунулась голова Бачо. Он всегда напоминал Аккали борова: крепкий, но коротконогий и весь какой-то словно бы недоделанный. Его крупную голову венчала шапка черный кудрей, но на висках уже появилась первая седина. Этому человеку могло быть сколько угодно лет, потому что иногда он выглядел совсем молодым, а иногда - как сейчас - молодящимся стариком.

   Взгляд тюремщика оказался намного холоднее ветра и дождя. Аккали вжалась в угол, отвернулась, в ответ на что услышала сиплый смех. Когда она рискнула вновь посмотреть на кибитку, Бачо уже не было.

   -- За нее хорошо заплатят, - заговорила другая гиштана.

   -- Хороший товар - а мокнет, - прищелкнула языком другая.

   -- Ничего с ней не станется - архатов никакая хворь не берет.

   -- А я слыхала, что они так же, как и люди болеют, только брехни разводят, что кровь серафимов делает их сильнее.

   -- Меньше в старые сказки верь, мирра лача , - высмеяла ее та, что говорила первой.

   -- Какие уж тут сказки, мирра джаэра , - тем же манером ответила гиштана. - Архата едет на соседней телеге, а ты все доказательств просишь.

   Гиштаны сцепились не на шутку, но Бачо перебил их громкую брань.

   -- Смотрите за ней в оба, все. Если сбежит - с каждой шкуру спущу. И меньше языками работайте - они вам пригодятся, когда в крепость приедем.

   Гиштаны притихли. Они продолжали о чем-то переговариваться, но делали это так тихо, что Аккали больше не разобрала ни слова.

   Дождь продолжал мочить кибитки, дорога тянулась медленно. Когда Аккали так измучилась, что смогла, наконец, уснуть, ее потревожил неожиданный толчок. Телега остановилась, накренилась на левую сторону и клетки медленно поползли к краю. Архата схватилась за прутья, уперлась ногами в противоположную стену и приготовилась к падению. Рядом проползла клетка скального льва: хищник громко рычал, бил хвостом по полу и придерживал лапой обглоданную кость. Аккали зажмурилась, мысленно попросила Создателей о быстрой смерти...

   Клетка сползла в упругую грязь и под тяжестью пленницы начала проваливаться. Рядом упала клетка со львом: архату обдало липкими брызгами. Впереди раздался возмущенный крик тюремщика, зазвенели беспокойством браслеты перепуганных гиштан. Аккали вытерла залепившую глаза грязь, вытащила ступню, увязшую в болоте - теперь оно заполнило пол всей клетки. Архата осмотрелась, метнула взгляд к двери клетки и мысленно взвыла от разочарования. Не с ее счастьем: замок так и висит на месте, ни один прут не погнулся. А шлепнуло так, что клетке впору бы на части развалиться.

   Минуты не прошло, как рядом завязалась суета. Силач Ар ухватил телегу за накренившийся край, поднял и толкнул на дорогу. Вскоре появился Бачо, который первым же делом устремился к клетке пленницы. Аккали отвернулась, чтобы не видеть его хищный взгляд.

   -- Цела? - прохрипел он.

   Архата не ответила. На всякий случай прикрылась руками, помня дурной нрав своего пленителя. Он не раз отхаживал ее кнутом, приговаривая, что строптивость не красит женщину ее рождения и что лучше бы ей научиться смирению до встречи со своим новым господином.

   -- Отвечай, когда тебя спрашивают! - рявкнул тюремщик, сдобрив свой крик упреждающим щелчком хлыста по решетке.

   -- Цела, - ответила она. Гордость не стоит новых шрамов.

   -- В следующий раз не стану дважды спрашивать, - пригрозил марашанец.

   Он проверил замок, похвалил кузнеца, который его сковал и приказал цирковым поставить клетки на место. Через четверть часа телеги и кибитки уже ползли по влажной дороге.

   В Совиную крепость цирк прибыл к вечеру следующего дня. Остроконечная пика башни и раньше казалась Аккали устрашающей, но вблизи она производила совсем гнетущее впечатление. Когда до крепости оставалось примерно полчаса пути, по обе стороны дороги стали появляться виселицы, колы, с насаженными на них людьми или головами, столбы с мертвецами, изувеченными пытками. Крепость приближалась - и покойников, "встречающих" гостей, становилось все больше. Под конец их стало так много, что запах разложения проникал в легкие даже сквозь зажатые нос и рот. Аккали несколько раз стошнило. Скальный лев - и тот беспокойно бродил по клетке, тихо рычал и шарахался от каждого звука. Но больше всего архату беспокоили протяжные перекрикивания бледных падальщиков, которых слетелось невероятно много. Птицы сидели на виселицах, горделиво, словно короли на тронах.

   "Они не пытаются есть покойников, - заметила Аккали, когда кибитки остановились. - Они не голодны..."

   -- Бачо приказал накрыть тебя, стрекоза, - сказал подошедший силач Ар. Его простоватая щербатая улыбка вроде бы никогда не таила зла, но архату пугала. - Ты тихонькой будь, стрекоза, а то Бачо разозлится - будет щелк-щелк!

   Силач сделал вид, что работает кнутом, а потом быстро накинул на клетку Аккали кусок черного полотна. Она облегченно улыбнулась: темнота успокаивала, приносила сладкие воспоминания о днях Смирения перед посвящением. Архата изо всех сил зажмурилась, пока перед внутренним взглядом не появились разноцветные вспышки. Аккали попыталась сосредоточиться, но трупный смрад мешал это сделать. Она лишь на короткий миг переступила за грань - и сотни голосов обрушились на нее. Аккали торопливо вернулась. Нет уж, лучше вонь, чем неупокоенные души. Пройдет время - и Скорбная заберет их.

   Вскоре повозки "ожили", тронулись с места.

   -- Что у тебя там, почтенный? - услышала Аккали незнакомый голос. Догадалась, что тот спрашивает о занавешенной клетке.

   -- Непослушная жена, господин капитан, - произнес тюремщик. Цокот опустившегося в руку кошелька разбавил его слова. - Не будем же трогать эту сварливую бабу. Обещаю, вы не будете в неудобствах.

   -- Ну смотри, почтенный, если только раз услышу, что твоя баба гарнизон тревожит - с тебя спрошу по всей строгости. Гляжу, пальцев-то у тебя не по ровному счету. Хорошенько подумай, стоит ли она оставшихся.