Тим Пауэрс - Врата Анубиса

Охранник был шести футов роста и делал слишком большие шаги, и Дойль, со своим весьма средним ростом и отсутствием навыков быстрой ходьбы, скоро запыхался и стал отставать. Что за проклятая спешка, подумал он сердито и дал клятвенное обещание, что обязательно будет каждое утро делать зарядку.

Потрепанный алюминиевый трейлер стоял в центре освещенного круга, как старый корабль, пришвартованный к пирсу кабелями и телефонными линиями. Охранник поднялся на три ступеньки и постучал в дверь. Изнутри раздался голос: «Войдите». Охранник сошел вниз со ступенек и кивком указал Дойлю следовать вперед: «Мистер Дерроу будет говорить с вами там».

Дойль поднялся по ступенькам, открыл дверь и вошел. Внутри валялись стопки книг и карты. Он обратил внимание, что здесь есть книги достаточно старые, чтобы послужить украшением приличному музею, впрочем, он заметил и несколько новых. По состоянию книжек и карт можно было сразу понять, что ими постоянно пользуются – карты были испещрены карандашными пометками, а книги, даже наиболее древние и ветхие, валялись как попало и были испещрены чернильными пометками.

Очень старый человек стоял между двух высоких книжных стопок. Дойль сразу же узнал его и поразился: на него смотрело то же лицо, что он видел все эти годы на сотнях фотографий в газетах и журналах – Уильям Кокран Дерроу. Думая об этой встрече, Дойль был готов увидеть больного и, конечно, дряхлого старика, но все подобные мысли мгновенно исчезли под пронзительным и насмешливо-холодным взглядом этого человека.

Хотя волосы и поредели, а щеки ввалились, Дойлю было нетрудно поверить, что перед ним тот самый человек, который стал первооткрывателем многих областей научных исследований. Дойлю было трудно припомнить даже названия этих областей. Безусловно, это был тот самый человек, который прошел путь от листопрокатного заводика в маленьком городке до создания финансовой империи, по сравнению с финансовой мощью которой Дж. Пирпонт Морган был не более чем преуспевающим бизнесменом.

– Вы – Дойль, я надеюсь? – спросил он совсем не изменившимся голосом.

– Да, сэр.

– Хорошо, – сказал Дерроу, зевая и потягиваясь, – извините, время позднее. Садитесь, если найдете куда. Бренди?

– Звучит заманчиво.

Дойль уселся на пол около небольшой стопки книг. Дерроу тут же поставил на эту стопку два бумажных стаканчика и бутылку грушевидной формы. Дерроу сел, скрестив ноги, по другую сторону стопки книг, и Дойль сделал вид, что не заметил невольного болезненного стона, с которым тот уселся на пол. Каждое утро зарядка, подтягивания и приседания, поклялся себе Дойль.

– Полагаю, вы размышляли о том, какого рода работа вам предстоит, – сказал Дерроу, разливая коньяк, – и я бы очень хотел, чтобы вы забыли все выводы, к которым могли прийти. Эта работа не имеет ничего общего с любым из ваших умозаключений. Так-то вот. – Он протянул Дойлю чашку. – Надеюсь, имя «Кольридж» вам знакомо?

– Да... – неуверенно протянул Дойль.

– И вы знаете его время? Что происходило в Лондоне, в Англии, в мире?

– Более или менее сносно, как мне кажется.

– Я хотел пояснить слово «знать». Видишь ли, сынок, я не имел в виду, что у тебя есть дома книги обо всем этом или ты знаешь, в какой библиотеке их можно взять. Под словом «знать» я подразумеваю – держать в голове. Это более портативный способ хранения. Ты не находишь? Ну так что, ответ по-прежнему «да»?

Дойль кивнул.

– Ну-с, расскажите-ка мне о Мэри Уоллстонкрафт. О матери, а не о той, которая написала «Франкенштейна».

– Ну, что тут можно сказать... Она была ранней феминисткой и написала книгу под названием что-то вроде «Защита прав женщин»... Да, вроде так. И...

– За кого она вышла замуж?

– За Годвина, отчима Шелли. Она умерла при родах...

– Кольридж действительно занимался плагиатом Шлегеля?

Дойль прищурился:

– Хм, да, пожалуй. Но, с другой стороны, я думаю, что Вальтер Джексон Бейт прав, порицая его более за...

– Когда он начал употреблять опиум?

– Пожалуй, это произошло, когда он был в Кембридже – ранние 1790-е.

– Кем был... – начал Дерроу, но его прервал телефонный звонок.

Старик выругался, нехотя встал и подошел к телефону. Чтобы занять себя чем-нибудь, пока Дерроу говорит по телефону, Дойль изобразил вежливый интерес к стопке книг рядом с ним, но при ближайшем знакомстве с первой же попавшейся книгой его интерес стал неподдельным. Он очень бережно поднял верхний том.

Все еще боясь поверить, но надеясь, что предположение подтвердится, он раскрыл книгу – да, это действительно был дневник лорда Робба. Дойль уже год, как тщетно выпрашивал ксерокопию в Британском музее. Но как Дерроу удалось заполучить оригинал? Непостижимо. Дойль никогда не видел этот том, но читал его подробное описание и был уверен, что это – та самая книга. Лорд Робб был сыщик-любитель, и его дневник – единственный источник некоторых наиболее колоритных и невероятных криминальных историй 1810-1820 годов. В этом документе встречаются потрясающие истории о дрессированных крысах-убийцах, мстителях, выходящих из могилы, тайном братстве воров и грабителей. В дневнике содержалось также единственное подробное описание поимки и казни полулегендарного лондонского убийцы, известного как Джо – Песья Морда. В народе он считался оборотнем. Поговаривали, что он способен обмениваться телами с тем, с кем захочет, но бедняге так и не удалось избавиться от проклятия ликантропии. В свое время Дойль хотел как-то связать эту историю с «Танцем обезьяньего безумия». По крайней мере он хотел дать это как примечание к своей работе, посвященной Эшблесу. Тут Дерроу повесил трубку, и Дойлю пришлось закрыть книгу и нехотя положить ее на место, но он решил обязательно при случае попросить старика сделать для него копию.

Дерроу опять уселся на пол и продолжил беседу с того самого места, на котором их прервал телефонный звонок. И следующие двадцать минут старик обстреливал Дойля вопросами, внезапно перескакивая с предмета на предмет и редко давая ему время распространяться, хотя изредка и требовал привести подробности. Дойль более или менее неплохо разбирался в причинах и следствиях Великой Французской революции и в любовных похождениях британского принца-регента. С деталями архитектуры и костюма, а также с различиями местных диалектов он был знаком несколько более детально. Благодаря хорошей памяти и тому, что последнее время он занимался Эшблесом, Дойль ухитрился ответить почти на все вопросы.

Наконец Дерроу откинулся назад и привычным жестом выудил из кармана пачку сигарет без фильтра.

– Ну-с, теперь... – неторопливо начал Дерроу. Он зажег сигарету и глубокомысленно воззрился на нее. – Я бы хотел, чтобы вы сфабриковали ответ.