Майкл Муркок - Когда боги смеются

Элрик шагнул в пещеру, вглядываясь во мрак; двое других неуверенно последовали за ним.

– Эта пещера уходит далеко в глубь горы. Мы можем только идти и идти, пока не упремся в стену, – сказал Элрик.

– Будем надеяться, что нам не придется спускаться вниз, чтобы добраться до этой стены, – иронически сказал Мунглам, приглашая Элрика возглавить шествие.

Они, спотыкаясь, продвигались вперед, а в пещере становилось все темнее и темнее. Их голоса отдавались от стен и оглушали их, а пол пещеры начал резко уходить вниз.

– Это не пещера, – прошептал Элрик. – Это туннель, только вот не могу понять, куда он ведет.

Несколько часов шли они в полной темноте, цепляясь друг за друга, неуверенно отыскивая опору для ног и по-прежнему чувствуя, что пол неуклонно уходит вниз. Они утратили чувство времени, и Элрику стало казаться, что все это происходит с ними во сне.

События приняли такой непредсказуемый оборот и настолько вышли из-под его контроля, что он уже просто не мог думать о происходящем в рамках обыденности.

Туннель был длинен, широк, воздух в нем стоял холодный. Все здесь вызывало страх, и единственной реальностью представлялся только твердый пол под их ногами. Элрику начало казаться, что, возможно, движется не он, что движется пол, а он, Элрик, остается неподвижным. Его спутники цеплялись за него, но он не ощущал их присутствия. Он чувствовал себя потерянным, и мозг его онемел. Иногда его покачивало, и у него возникало впечатление, что он находится на краю пропасти. Иногда он падал, и его измученное тело ударялось о жесткий камень, а он таким образом находил опровержение своим ощущениям – пропасти, в которую он опасался свалиться, рядом с ним не было.

Он по-прежнему заставлял свои ноги шагать, хотя и вовсе не был уверен в том, что на самом деле перемещается в пространстве. И время здесь ничего не значило – оно стало бессмысленным, ни с чем не соотнесенным понятием.

Наконец впереди забрезжило слабое голубоватое мерцание, и тогда он понял, что все это время они все же не стояли на одном месте. Он бросился бегом вниз по склону, но, поняв, что передвигается слишком быстро, замедлил шаг. Он ощутил запах присутствия чего-то потустороннего в прохладном воздухе пещеры-туннеля, и страх, управлять которым он был не в силах, волной разлился по его жилам.

Другие, хотя они и не произнесли ни слова, несомненно, испытывали то же самое – Элрик чувствовал это. Они Медленно двигались вниз, приближаясь к бледно-голубому мерцанию под ними.

Потом туннель внезапно кончился, и их испуганным взорам открылось неземное видение. Над ними сам воздух, казалось, светился тем странным голубоватым оттенком, который и привлек их внимание некоторое время назад. Они стояли на выступающей каменной плите, и, хотя вокруг по-прежнему царила темнота, голубоватое мерцание освещало под ними участок сверкающего серебром берега. Берег омывало плещущееся темное море, которое беспокойно двигалось, словно некий жидкий великан в тревожном сне. На серебряном берегу здесь и там виднелись неясные очертания остатков кораблекрушений – остовы судов необычных конструкций, среди которых не было двух похожих.

Море уходило в бесконечную мглу, не имевшую горизонта, – сплошная чернота. У них за спиной находился голый утес, вершина которого тоже терялась в темноте. И здесь царил холод, настоящий холод, лютый и пронзительный. И хотя внизу плескалось море, сырости в воздухе не ощущалось, как не ощущалось и запаха соли. Вид был мрачный и внушающий трепет, и, если не считать моря, кроме них, здесь все было абсолютно бездвижно, кроме них, ничто не производило никаких звуков, потому что море накатывалось на берег с ужасающей бесшумностью.

– И что теперь, Элрик? – спросил Мунглам с дрожью в голосе.

Элрик недоуменно покачал головой. Они долго стояли так, пока альбинос – вид его белых рук и лица в этом неземном свете наводил ужас – не сказал:

– Поскольку возвращаться не имеет смысла, мы попытаемся пересечь море.

Голос его звучал глухо, и казалось, будто он не осознает значения своих слов. Ступеньки, вырубленные в скале, вели вниз к берегу, и Элрик начал спускаться по ним. Остальные, оглядываясь вокруг – глаза их светились какой-то жуткой покорностью, – последовали за Элриком.

Звук их шагов нарушал тишину; они спустились на серебряный берег, кристаллическая галька которого хрустела под их ногами.

Малиновые глаза Элрика заметили какой-то предмет, лежащий на берегу. Он улыбнулся, затем помотал головой, словно пытаясь освободиться от чего-то навязчивого. Дрожа от возбуждения, он указал на лодку, и остальные увидели, что она, в отличие от других судов и суденышек, невредима. Лодка была выкрашена в желтый и красный цвета и выглядела вульгарно веселой в общей атмосфере тревоги. Приблизившись, они увидели, что лодка сделана из дерева неизвестной им породы. Мунглам провел короткими пальцами по борту.

– Жесткое, как железо, – выдохнул он. – Неудивительно, что она не сгнила, как остальные. – Он заглянул внутрь и вздрогнул. – Что ж, владелец не будет возражать, если мы ее заберем, – сухо добавил он.

Элрик и Шаарилла поняли, что он имеет в виду, когда увидели неестественно скрюченный скелет, лежащий на днище лодки. Элрик вышвырнул эти бренные останки из лодки на береговую гальку. Скелет с грохотом покатился по сверкающим камням, разваливаясь на части и оставляя за собой след из костей. Череп лег у самой кромки воды, словно глядя безглазым взором на волнующуюся морскую пучину.

Элрик и Мунглам потащили лодку к морю, а Шаарилла, подойдя к воде, села на корточки и погрузила руки в воду. Она тут же резко вскочила, стряхивая с рук влагу.

– Насколько я понимаю, это не вода, – сказала она.

Они услышали ее слова, но ничего не ответили.

– Нам нужен парус, – пробормотал Элрик. Над водой гулял холодный ветерок. – Сгодится плащ. – Он снял с себя плаш и привязал его к мачте лодки. – Двоим из нас придется держать его с одной и с другой стороны, – сказал он. – Таким образом мы хоть немного сможем контролировать направление движения. Парус самодельный, но лучшего нам все равно не придумать.

Они оттолкнулись от берега, стараясь не замочить ноги в море. Парус поймал ветерок, и лодка понеслась по воде резвее, чем это показалось Элрику поначалу. Суденышко рвалось вперед, словно подчиняясь собственному желанию, а Элрик и Мунглам до боли в мышцах удерживали края паруса.

Скоро они потеряли из виду серебряный берег, и теперь все, что они могли видеть, – это светло-голубое мерцание наверху, которое почти не рассеивало мрак. Именно тогда они и услышали хлопанье крыльев в вышине и подняли головы.