Владислав Сергеев - Господарь

«Обязательно. И домовину не пробуем вскрывать. Во всяком случаи, не на ночь глядя. Утром решим. Естественно интересно, кто там лежит, но не дурной то сказал: утро вечера мудренее».

Валька и Лёха кивками выразили своё согласие с Ростом. В лагерь шли молча. По дороге прихватили, заготовленные ранее, дрова.

Витька без задних ног дрых у костра. В котелке, благоухая, булькал суп. Запах готовой еды заставил радостно заурчать не один желудок. Разбудив инвалида, изрядно проголодавшаяся компания, в полном составе, села кушать. Настроение резко приподнялось. Сообща порешили, что в Витюхе пропал великий повар. По-второй согласились все, не выливать же такое чудо. По крайней мере, голодающие аборигены юго-восточного берега Замбези, этого не поняли бы точно. Снова стали слышны шутки-прибаутки. Незаметно наступала ночь. Решили по очереди дежурить, мало ли, что за зверьё вокруг бродит, а так, хоть костёр не потухнет, отпугнёт живность. Первым взялся дежурить Рост.

Костёр нежно мурлыкал. Глаза сами собой слипались. Чтоб не проспать всё на свете, вот смеху было б, сам предложил, сам и проспал, стал тихонько напевать.

Ростислав любил романсы. Он, вообще, был несколько старомоден. Правда, мало кто из окружающих знал это. Рост тщательно и искусно скрывал свою мягкость и доброту, за внешним равнодушием и показным цинизмом. Жизнь научила всегда находиться на стороже, ожидать подвоха и предательства. Поэтому, он закрылся, как улитка в ракушке, не допуская никого близко. Спящая троица составляла редкое исключение из общего правила недоверия.

Вальку нельзя назвать другом, он нечто большее, он соклассник. Как говориться, Родину и родителей не выбирают. Так, я добавлю, одноклассников также. Их знакомство длилось, без малого, тридцать годков. Как вам, а? Это вам не ёжиков из некоторых особенностей физиологии человеческого организма лепить, это время. С Алексеем свёл Его Величество Случай. Они познакомились по дороге на бизнес-форум, а дальше, как в песне поётся, «…закружило, понесло…''. Есть такая формулировка – сошлись характерами. Так это точно про них. Сходные жизненные приоритеты и вкусы, целеустремлённость и ответственность, да много чего ещё одинакового быстро и крепко сблизило парней. Плюс, развелись, практически, одновременно. С Виктором познакомил всех Лексей Лексеич (они, зачастую, друг друга по имени да по-батюшке величали). Отец четверых детей показал себя достойным компаньоном. Лёгкий на подъём и крайне жизнерадостный, этакий толстенький, улыбающийся «колобочек», он прекрасно дополнил разношерстную тусовку.

Рост широко зевнул. Стояла тишина, лишь вдалеке, едва, слышался призывный звериный вой. Почему он показался ему призывным, сказать сложно. Показался и всё тут. Чьи лёгкие затянули такую серенаду, Рост не знал, может собака, а может и волк. Подумалось, вот Непоседа враз определить может, а коренному горожанину не под силу понять нюансы и отличия звериной песни. Рост вслушивался в эту завораживающую песню ночи. А вой всё удалялся и удалялся, пока не стих вдалеке. Парень разочаровано вздохнул. Тут он обратил внимание, на Виктора. Над спящим другом клубился туман.

«Надо накрыть парня, а то простудиться ещё, не дай Бог»,– он взял бушлат и встал, подойти. Сделав шаг, остановился. Тумана не наблюдалось.

«То ли ветер сдул, то ли у меня глюки. Пора Валентина будить на дежурство».

Валька проснулся сразу, привык за малым ухаживать. У парня полгода, как пополнение в семействе произошло, жена пацана родила. Привычно ночами не спать. Сдав смену, удобно устроился в спальнике и заснул глубоким сном праведника…

Он помнил всё…

Болярин Атил появился, как бы, ниоткуда. В тяжёлый, для страны час, он, вместе со свое дружиной, нанялся в войско Михаила Валашского. Вели себя пришлые скромно и неприхотливо, попросив в вотчину отдалённый и никому не нужный кусок земли в горной части княжества. Карпатские, не пригодные к хлеборобству, земли не прельщали старых вельмож, потому господарь согласился не раздумывая. Никто не вникал, что да как в глухом уделе происходит. Первые несколько лет, ничто не предвещало лиха. Атил, со своими воями, чётко и добросовестно исполнял вассальный долг. И ежели делал сие несколько, не сказать, чтоб жестоко, а странно, то удивления особого, то не вызывало. В такое время жилось, в таком месте. Войны, не переставая, длились целыми десятилетиями. И всё-таки, кой-какие невнятные слушки просачивались с угрюмых Карпатских гор. То купчишки про странных чужеземцев сказывают, то паломники на тамошние правила посетуют. Ничего конкретного, но страхом необъяснимым веяло с туманных склонов. Люд баял, замок Атил чудно строит. И строителей не видать, а стены, как на дрожжах, в небо поднимаются. Да всё крепкие, каменные. Баллистами да онаграми не взять этакую твердыню. Слухи тёмные, про нового болярина, множились с удивительной быстротой. Правда, подати воевода платил исправно, челобитных от смердов евойных не доходило, вот Михаил и не слушал, об чём, народ шепчется по углам, всем не угодишь. Вскоре, в Карпатах выросла новая крепость, надёжно охранявшая границу страны на северо-западе. Ой, как ко времени пришлось это, для измученной Валахии. Перманентное состояние конфликта с молодой и агрессивной Оттоманской Портой[10], заставляло жить, практически, на военном положении. Непрекращающиеся мелкие стычки с турецкими янычарами медленно подтачивала силы государства. На западе Венгерское королевство мечтало отхватить кусок, да пожирнее. Армия таяла на глазах. Но и в такой сложной ситуации, не сие стало основной опасностью для независимости державы. Чума предательства поразила аристократию. Происходили случаи вопиющие, когда воевода, вместо охраны города, за мзду открывал ворота неприятелю. Или с цельной дружиной присягал чужому правителю. И как следствие, иудство перестало удивлять народ, пропало осуждение. Забыл, люд православный, про честь, про совесть, про веру. Родную землю меняли на тридцать серебряников. Правда с Кривдой местами поменялись.

Посему, радовался, несказанно, Михаил, дружине новой. Снова рать обрела былую силу. Умелых воев привёл Атил, многоопытных. Всё знали, всё ведали, любую хитрость. Правда, Атил, завсегда действовал отдельно от других полков с дружинами. Славились они, своими внезапными налётами, хитроумными засадами. А потому, по ночам действовали. Говорили, что привыкшие к темени кромешной, удобней им так. И пленных не брали. Раз Михаил спросил у болярина, не уж-то, всегда враг до последнего дерётся. Тот ответил, усмехнувшись хитро, мол, ни к чему нам обуза. Дружина славится своей подвижностью и скоростью, а с таким привеском никуда не поспеть. Скоро враги прознали про отряд летучий. Прозванье появилось, не запылилось. Стали они для турок да мадьяров[11] – «волками» … Влад помнил…